или два раза. Не получается логической цепочки, не получается стройности.
- это, как уже говорилось, противоречит извечной теории, а во-вторых, как-то
уж очень примитивно.
горький характер? Но колотушки были следствием, вел бы себя Клекотов в
детстве нормально - не было бы и колотушек. К тому же отец вскоре, так и не
поборов вином непереносимость вина, тяжело заболел и умер в больнице, мать
сошлась с другим мужчиной, а Клекотова отдала на воспитание бабке, которая
тоже на свете не зажилась, он попал в интернат.
влиянии интернатского сурового быта, но нет, Клекотов пришел туда
сформировавшимся, готовым. Он даже и в худших не числился, сам в драки не
лез, хотя сдачи, если наскочат, аккуратно давал, воспитателям слишком хамски
не дерзил, но их, воспитателей, сводила с ума его усмешка - странная,
циничная какая-то, взрослая очень. Однажды тетя из районного отдела
народного образования навестила детишек, поговорила по душам, мягко, с
тайной слезой, глядя на одинаковые одежки сирот - и без родителей, и при
живых, но непутевых родителях, что в социальном отношении еще ужасней, и
спросила:
быть? - спросила она Клекотова, в тумане своего близорукого и наслезненного
собственной добротой зрения приняв его ухмылку за улыбку готовности к
контакту.
стать хотят! Но кто-то ведь должен быть и водителем трамвая, и... мало ли
нужных людям профессий! Что тебе нравится в профессии водителя трамвая?
Возить людей? Это, наверно, очень приятно! Люди стоят и ждут трамвая, устали
после работы, а ты подъезжаешь - и тебе все радуются! Да?
дуру, переехать.
кишки на колеса намотаны. Ни хрена себе, сходила за хлебушком!
оно вокруг со всеми так и есть, как есть. Он какой-то ненаблюдательный был и
незадумчивый в отношении того, например, чтобы сравнить себя и кого-то
другого. Еще когда его порол отец или била мокрым полотенцем мать, он не
задавался вопросом, почему его соседа и одноклассника Витьку Кошелкина ни
мать, ни отец не порют. Ну, не порют и не порют. А его порют. Значит,
кого-то порют, а кого-то не порют. Так, значит, оно и есть.
мог бы он озлиться на Витьку Кошелкина за то,что его не порют, но нет, когда
ему приходилось, проходя мимо Витьки, дать ему подзатыльник или в ухо, то он
совсем не помнил о том, что Витьку не порют, а видел только, что затылок
Витьки удобно расположен для удара или что у Витьки ухо большое и лопоухое -
так ведь интересно, насколько больше оно станет, если как следует стукнуть.
Правда, к уху Витькиному он чувствовал неприязнь, это нужно учесть, оно ему
не нравилось, его даже чуть подташнивало при виде Витькиного уха.
учиться на слесаря не собирался, он любил уходить в столярный цех, где были
ящики с опилками, он любил в этих опилках лежать и спать - или дремать,
мечтать - ни о чем.
сделать для сына. Брат ее нового мужа был каким-то чином, имеющим отношение
к саратовскому батальону милиции, вот туда, не отрывая от родной саратовской
земли, она и устроила сынка, и стал Клекотов служить милиционером.
с солдатом-милиционером второго года службы, под его началом и руководством.
пьяного человека. Человек был не очень пьян, но достаточно, чтобы заметить.
Старшой остановил его и потребовал предъявить документы. Документы у
человека оказались, потому что он приехал сюда в командировку на завод
железобетонных конструкций и сейчас направлялся в заводское общежитие, где
есть несколько комнаток для приезжающих.
него посмотрел.
недавно... ну... двадцать три, да! Двадцать три, квартира семнадцать! -
радостно и четко доложил человек.
тридцать два! Где взял паспорт? Фотографию переклеил? Быстро отвечать!
красоты... Он как перочинный...
оружием, - сказал старшой. И вызвал по рации милицейскую машину.
захотел.
утром в шесть тридцать поезд, ребята, мальчишки, бросьте вы, ей-богу! У меня
сын такой же, в армии служит. Бросьте, ребята!
что старшой тут же дал ему под ребра. Приказав Клекотову следовать за ним,
он впрыгнул в машину, тесное нутро которой освещалось синей лампочкой, и там
вчетвером - двое приехавших, старшой и Клекотов - за строптивость и
сопротивление при аресте как следует поучили дурака уму-разуму. Клекотов
даже костяшки кулака до крови содрал.
свежо, легко - и вот тут бы уличить его как раз в зарождении жестоких
мыслей, причина которых - безнаказанность. Но Клекотов ни о чем таком не
думал. Чтобы думать о безнаказанности, надо же сперва иметь понятие о
наказуемости, а такого понятия в данной ситуации Клекотов не держал при
себе.
трудягой постовым, без перспектив получить чин выше старшины. Он мог бы,
конечно, пойти учиться в школу милиции, и ему даже предлагали, но сама мысль
об учебе ему была противна. Он не был карьерист, скудных денег зарплаты ему
хватало, а знания не были нужны, он и без того считал себя достаточно умным.
Хотя как сказать. Нет, правдивей сказать, что умным он себя не считал. И
дураком тоже. И тут опять нескладица. Ненависть к людям появляется у типов
или очень умных, но злобных, или у очень глупых - и опять-таки при этом
злобных. Откуда же она взялась у Клекотова, среднего человека?
Особенно - женщинами.
по долгу службы - с негативными явлениями жизни, Клекотов разучился видеть
хорошее. Женщины же в крайних проявлениях человеческого поведения всегда
ведут себя более разительно. Если уж она пьяница, то такая, что смотреть
страшно на ее поступки и лицо, и запах от нее ужасный (некоторое время
Клекотов работал в вытрезвителе и хорошо все это знал).
своим, так сказать, клиентам, к нарушителям порядка, преступникам мелкого
пошиба (средним и уж тем более крупным пошибом он не занимался, этот пошиб
пролетал мимо него на автомобилях). Нет! - он испытывал ровную и
непреходящую ненависть ко всем людям вообще, то есть не ненависть, - мы,
пожалуй, увлекшись рассуждениями, запутались в словах, начали ведь с того,
что Клекотов не любил людей, а приехали к ненависти. Нет, ненависть слишком
серьезно. Не любил.
ли, презирал, что ли, но и сам, повторяю, кажется, этого толком не знал.
Просто скучен был относительно людей и уныл.
маленькой однокомнатной квартирки, идет в отделение, делает чего-нибудь там,
отправляется на какое-нибудь задание один или с кем-нибудь - и с лица его не
сходит брюзгливое выражение. Слова "видеть насквозь" - для Клекотова
буквальны. Красавицу какую-нибудь в ярких одеждах, на которую все мужчины
только прицокивают языком и щурят глазки, он наблюдает холодно, с привычной
констатацией думая о том, что в красавицыном теле, как и в других, столько
же метров толстых и тонких кишок, как у всех, что в желудке у нее
непереваренная пища - небось уже и к наружи подобралась, любопытно б
глянуть, как она, роскошная, краснеет и пыжится, освобождаясь, - любопытно
лишь теоретически, поскольку фантазия Клекотова позволяет ему это видеть и
так, умом. Человек - вонюч и грязен, вот что знает Клекотов. Еще он хитер,