открытое море.
плаванием необходимо взять балласт для придания остойчивости судну. Целые
сутки матросы проводят за погрузкой камней и наименее испорченных тюков
хлопка.
базальтовый островок, который мы никогда больше не увидим и где провели
целых три недели. Андре очень искусно выгравировал на одной из скал слово
"Ченслер", название рифа, а также дату кораблекрушения. И вот последнее
"прости" сказано островку, связанному для некоторых из нас с
воспоминаниями о счастливейших днях жизни.
нижние паруса, марселя и брамселя, и два часа спустя последняя верхушка
Хэм-Рока исчезает за горизонтом.
22. С ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОГО НОЯБРЯ ПО ПЕРВОЕ ДЕКАБРЯ
похвастаться. Большое счастье, что плавание нам предстоит недолгое -
остается пройти всего восемьсот миль. Если попутный северо-восточный ветер
продержится еще несколько дней, то "Ченслер" не слишком пострадает в пути
и без труда достигнет берегов Гвианы.
меняется, но Роберт Кертис не хочет ставить много парусов, опасаясь, как
бы при большой скорости судна не открылась течь.
котором находишься, к тому же мы возвращаемся по уже пройденному пути
вместо того, чтобы идти вперед! Поэтому каждый погружен в свои мысли и нет
на борту того оживления, которое наблюдается при быстром и благополучном
плавании.
фордевинд уже нельзя. Приходится брасопить реи и ставить паруса на правый
галс. Поэтому судно довольно сильно накренилось.
Кертис дает команду взять брамселя на гитовы. И он прав, ведь дело не в
том, чтобы ускорить плавание, а в том, чтобы добраться до берега без новых
происшествий.
несчастью, начинает дуть с северо-запада. Пассажиры большей частью сидят в
каютах, но капитан Кертис остается на юте, и матросы не покидают палубы.
Корабль все время идет с большим креном, хотя верхние паруса и убраны.
каюту, матрос Берке выбегает из трюма с криком:
зловещая новость более чем справедлива. То ли, несмотря на все
предосторожности, снова открылась течь, то ли разошлись плохо
законопаченные швы, но только трюм довольно быстро наполняется водой.
меньше качало. И мы ждем утра.
до трех футов.
внешне он вполне спокоен. Несколько пассажиров поднимаются на палубу. Они
уже осведомлены о происходящем, да это и трудно скрыть.
далеко от земли и, надеюсь, скоро до нее доберемся.
нерассуждающей веры.
Матросы принялись за дело без всякой охоты, с молчаливой покорностью. Но
ведь вопрос стоит о спасении корабля, и, разделившись на две команды, они
посменно выкачивают воду.
что она медленно, но неуклонно прибывает.
приходится их чинить. А иногда они засоряются то золой, то волокнами
хлопка, заполняющего нижнюю часть трюма. Чистка тоже отнимает немало
времени и тормозит работу.
поднялся до пяти футов. Итак, стоит почему-либо перестать откачивать воду,
и она зальет весь корабль. Это было бы лишь вопросом времени и,
несомненно, очень короткого. Ватерлиния "Ченслера" уже опустилась в воду
на один фут, и килевая качка становится все ощутимее, ибо корабль с трудом
поднимается на гребень волны. Я вижу, как хмурится капитан Кертис всякий
раз, когда боцман или лейтенант подходят к нему с докладом. Это плохой
признак.
побеждает. Матросы выбились из сил, упали духом, и это чувствуется. Но
капитан и боцман сами занимают места у насосов, и пассажиры следуют их
примеру.
корабль находится над морской бездной, которая каждую минуту грозит его
поглотить.
23. ВТОРОЕ - ТРЕТЬЕ ДЕКАБРЯ
подниматься. Ясно, однако, что скоро уже нельзя будет выкачивать столько
воды, сколько ее набирается.
я сопровождаю его вместе с плотником и боцманом. Отодвинув несколько
тюков, мы прислушиваемся и различаем какое-то журчание, или, точнее,
бульканье. Не открылась ли снова течь? Или весь корпус судна расшатался?
Трудно сказать. Как бы то ни было, Роберт Кертис пытается преградить
доступ воде, подведя с внешней стороны под корму просмоленный парус. Быть
может, приток воды хоть временно прекратится? В таком случае работа
насосов пойдет успешнее и осадка корабля, вероятно, уменьшится.
скорость "Ченслера", затем при помощи горденей подвести толстые паруса под
его киль и закрыть ими место, где находится пробоина, плотно обтянув
талями этот пластырь.
испытываем прилив бодрости. Несомненно, вода еще проникает в трюм, но
меньше, чем прежде, и к концу дня установлено, что уровень ее понизился на
несколько дюймов. Всего лишь несколько дюймов! Не беда! Все же насосы
выбрасывают больше воды, чем ее просачивается в трюм. Работа не
прекращается ни на минуту.
поставить все паруса. Он прекрасно знает, как ненадежен корпус "Ченслера",
и потому спешит добраться до ближайшего берега. Если бы в открытом море
показался какой-нибудь корабль, он, не колеблясь, подал бы сигнал
бедствия, чтобы спасти пассажиров и матросов, а сам остался бы на борту
"Ченслер а", считая своим долгом не покидать корабля до последней минуты.
На следующий день выясняется, однако, что все принятые меры ни к чему не
привели.
напора воды, и утром 3 декабря боцман произвел, как всегда, измерение и
крикнул, отчаянно ругаясь:
уже заметно ушла под воду.
слабеют, руки болят, пальцы в крови, но, несмотря на все усилия, вода
побеждает. Роберт Кертис выстроил людей в ряд большого люка, и полные
ведра быстро начинают переходить из рук в руки.
воды в трюме. Тут некоторыми матросами овладевает отчаяние. Роберт Кертис
приказывает им продолжать работу. Они отказываются.
Ему сорок лет. На подбородке - рыжеватая остроконечная борода, нерастущая
или чисто выбритая на щеках. Губы узкие, поджатые, светло-карие глазки
окружены красными веками, прямой кос, сильно оттопыренные уши, лоб
изборожден злыми морщинами.
Джинкстропа, он тоже нехороший человек.
имени всех решительным отказом.