Чтение 14–й страницы книги ~Путь к Вавилону~

поперек кровати.

Теплый комочек волос и плоти, пахнущий лавандой, свернулся калачиком в
его объятиях, чуть-чуть хмурясь во сне. Холодные пальчики ее ног тычутся
ему в ноги, чтобы согреться. Нос уткнулся ему в плечо.

Из груди его вырвался странный звук, нечто среднее между рыданием и
рычанием. Он уже чувствовал, как знакомые черные крылья безнадежности
бьются в опасной близости от его головы, но все равно встал на постель
коленями и сжал обеими руками ее рубашку. Ее запах давно уже ушел, но
Ривен все равно прижал рубашку к лицу и упал на холодный матрас. Так и не
сняв мокрой одежды, он сжался на кровати и спрятал голову под подушку,
чтобы не видеть, не слышать канонады морского прибоя, завывания ветра,
скрипа петель и стука ставней опустевшего дома.

Кэлам набил трубку прямо пальцем, ставшим за долгие годы такого
использования бурым и огнеупорным, и выпустил струйку сизого дыма сквозь
сжатые зубы. - Итак, ты, стало быть, намерен жениться на ней, - проговорил
он спокойно, не отрывая взгляда серых глаз от морских волн, выгоняемых
бризом на берег.

- Да, - подтвердил Ривен.

Кэлам носил старый твидовый пиджак, латаный-перелатаный: шляпа его, как
обычно, была надета набекрень. На его худом морщинистом лице выделялись
проницательные глаза, которые спокойно глядели на собеседника, а уголок
его рта, почти постоянно занятый трубкой, то и дело весело приподнимался,
выдавая смешливый и добрый нрав. Вот и теперь уголок его рта был
приподнят, пока Кэлам обдумывал предложение этого ирландского солдата,
который, в прямом смысле слова, одним зимним вечером свалился почти им, на
голову и потом наезжал к ним с завидной регулярностью.

- Ты уволишься из армии? - спросил он.

- Да, и по возможности побыстрее.

- Кое-где бы, наверное, сказали, что в наши дни это уже старомодно:
просить у отца руки дочери, - в серых глазах Кэлама вспыхнул огонек.

- Может быть, но вы - вся семья Дженни. И это важно.

Кэлам одобрительно кивнул. Глаза его сузились, следя за полетом
кроншнепа над береговой кромкой, длинный изогнутый клюв кроншнепа был
отчетливо виден в вечернем свете, - силуэт на фоне темнеющего неба.

- Ее мать была удивительной женщиной, - наконец, сказал он, оторвав
взгляд от птицы. - Дженни, она из того же теста. Таких, как она, очень
мало.

- Я знаю, - тихо сказал Ривен.

Кэлам выдохнул дым.

- Да, ты знаешь. Я знаю об этом, Майк. - Он улыбнулся. - А как насчет
приданого?

- Что?

- Если ты начал в такой старомодной манере, то нужно уж выдержать тон
до конца.

- Нет, Кэлам. Вовсе не нужно...

- Вам ведь нравится Кемасанари, тот домик; вам обоим.

- Ну, да.

- Он, правда, порядком обветшал, нужно там кое-что подремонтировать, ну
уж от ветра-то и дождя он защитит.

Ривен улыбнулся. В первый раз за все время беседы Кэлам посмотрел ему в
глаза, и морщины его расправились.

- Как насчет тяпнуть по маленькой, дабы смочить вечерок?

- Почему нет?

И они вернулись к дому, где через открытую дверь лился вечерний свет и
ждал ужин, приготовленный Дженни.

Он проснулся на рассвете, продрогший и с болью во всем теле. Открыл
глаза и пошевелился. Боль в ногах отдалась огнем в голове. Он сел и
увидел, что стало с постелью: вся сырая, в грязи, простыни смяты.

- О Боже.

Он потер руками лицо и посмотрел пустыми глазами вокруг.

Вот я и здесь.

С трудом он встал. Кружилась голова. Повсюду вокруг, как следы
кораблекрушения, бросались в глаза ее и их общие вещи. Они глядели на
Ривена с туалетного столика, из гардероба, со стен и полок. Осиротевший
дом совсем выстыл в одиночестве. Изо рта у Ривена шел пар.

Он остановился и прикоснулся рукой к фотографии, на которой они были
сняты вдвоем, - еще одна царапина на душе, - а потом двинулся в гостиную.
Рюкзак его съежился в луже у двери, рядом валялся посох. Ривен поднял
ореховую палку и провел ладонью по ее гладкой поверхности. Это его
успокоило. Действительно, у него здесь есть что-то, не имеющее никакого
касательства к прошлому.

Он огляделся. Когда-то дом этот был для него самым счастливым местом на
свете. Родное гнездо. Когда-то, но не теперь. Ривену захотелось поджечь
его. Она бы это поняла. Однако пришлось удовольствоваться решением
подмести и вычистить камин. Когда взгляд его упал на давно остывшие угли,
останки последнего зажженного здесь огня, Ривен понял, что ему вовсе не
хочется их выметать. Они стали реликвией. Но хранить такую реликвию
больно. Он пересилил себя, преисполнился яростью вызова и выкинул их. От
одежды его теперь шел пар, но он даже не замечал этого. Здесь слишком
многое живо, слишком много напоминаний. Ривен тряхнул головой, словно
отгоняя назойливую муху.

Он вскипятил воду в чайнике и сварил себе кофе, старательно избегая
мысли о своей походной фляжке, наполненной виски. На это еще будет время,
потом. Утро выдалось пасмурным и унылым. Ветер так и не унялся. Моросил
дождик. Солнце только мельком выглядывало из-за быстро несущихся облаков.
Шум моря был слышен даже внутри дома.

Все скоропортящиеся продукты давным-давно испортились. Ривен
безразлично просмотрел свою писанину: ему попалось несколько страничек с
карандашными поправками, замечаниями, и едкими шуточками, нацарапанными на
полях рукой Дженни. Она частенько этим занималась - правила потихонечку
его рукописи.

Он поспешно отвернулся. Еще так близко. Совсем недавно. Быть может,
потом. Но не сейчас. Он выудил свой рюкзак из лужи и развесил вещи
сушиться у камина. Как всегда, языки пламени зачаровали его. Чайник громко
засвистел. Он налил кружку и глотал обжигающий кофе, собираясь с духом.

Итак, за работу.

Он начал со спальни. Собрал все ее вещи; их вещи. Свалил все в кучу:
фотографии, плюшевого мишку, одежду и обувь, гребенку с приставшими к ней
черными волосами. Куча росла, Ривен методично опустошал шкафы и буфеты.
Даже под кровать заглянул. Потом точно так же прошелся по остальным
комнатам. Фотография с каминной полки тоже полетела в кучу, оставив после
себя брешь.

Ривен собрал все вещи-напоминания, сложил их в большой гардероб и запер
дверцу, с треском провернув ключ. Ключ положил на каминную полку. В камине
гудел огонь, сыпля искры на каменный пол. Наконец, он снял сырую одежду и
повесил сушиться. Ривен бросил взгляд на свои ноги. Бледные, тонкие, все в
шрамах. Не без горечи он вспомнил о своих прежних пробежках и восхождениях
в горы, после чего надел сухие брюки и безучастно зашнуровал свои
прогулочные ботинки.

У камина, в сухой одежде, он почувствовал себя гораздо лучше и принялся
вынимать из рюкзака продукты. Сахар намок, и Ривен положил его у плиты.
Свой ореховый посох он пристроил у камина, подтащил поближе к огню
деревянную скамейку с высокой спинкой и сел.

И что теперь?

На глаза опять попалась машинка. Ривен выругался. Эта чертова писанина
все еще там. Ладно, он ее сожжет потом. Может быть.

Он окинул взглядом комнату. Теперь ничто не указывало на то, что она
вообще была. Жила. Кроме могилы в Портри и, возможно, пятен крови на
камнях Сгарр Дига - Алой Горы. Впрочем, дожди и снега давно уже смыли
кровь.

И теперь ничего не осталось.

Это несправедливо. Просто несправедливо.

Он взял посох и вышел из дома; там его встретило суровое море и
свинцовое небо, и волны с шипеньем набегали на гальку.

Он принялся собирать всякую всячину, выброшенную на берег прибоем,
отчасти - в силу привычки, отчасти - затем, чтобы отвлечься от мрачных
раздумий. Прошлой ночью был шторм, и добыча выдалась богатой. Неизбежные
садки для рыбы, обрывки лески, пластиковая бутылка, несколько обтесанных
деревяшек и дохлый тюлень. Серый тюлень; у него было срезано полголовы,
так что с одной стороны на Ривена глядел мертвый все еще влажный глаз, -
карий, - а с другой щерился оголенный череп. Должно быть, задело винтом.
Он пнул тюленя, туша грузно перевалилась со спины на брюхо.

По привычке Ривен сложил добычу у дома. На северной стороне не было
окон. Ветер легонько дернул его за бороду. Ривен машинально поскреб
пятерней подбородок.

Он тщательно вычистил домик, подмел и протер влажной тряпкой каменный
пол, вынес проветрить постельное белье и подушки. Торфа здесь более чем
достаточно, до конца зимы хватит с избытком, - дом пустовал давно. В воде
недостатка нет, поблизости протекает ручей, надо только немного подняться
вверх по течению, куда не доходит прилив. Единственное, с чем могут
возникнуть проблемы, - так это с едой, как всегда было в Кемасанари.
Здесь, правда, есть неплохой погреб с большой морозильной камерой,
подключенной прямо к генератору, но за долгие месяцы, пока дом простоял
заброшенным, агрегат этот пришел в негодность. Ривену пришлось повозиться,
перебрать двигатель генератора и привести его в более-менее божеский вид,
после чего двигатель весело забубнил.