Чтение 14–й страницы книги ~Совсем как человек~

Мой дух бестолково отмахивался от него руками и ногами, словно сражался в
тростниках с тучами москитов, и я упорно твердил про себя одну и ту же
фразу: "Я верю... я верю... верю... Все остальное просто немыслимо..."

Гость щелкнул зажигалкой и поднес к ней что-то. В его пальцах вспыхнул
красный язычок пламени. Это была пресловутая карточка с названием ассоциации
"Марс". Когда огонь охватил ее, он бросил бумагу в пепельницу. Пламя
ненадолго зачахло, затем разгорелось вновь, и вот уже от карточки остался
только пепел.

- Уничтожаете вещественные доказательства?

- Вздорная игрушка, - отозвался он. Ничто не омрачало его лица, скорее,
оно казалось просветленным. - Неужто вы принимали это всерьез, сэнсэй?

- Глупости болтаете. Это вы из кожи лезли, чтобы меня убедить.

Он не ответил. Словно закончивший выступление актер, он с улыбкой
поклонился мне, а затем извлек из-за спины свой черный портфель и сунул его
под мышку.

- Может быть, все-таки пойдем к нам? - спросил он. - Вы, вероятно,
беспокоитесь о супруге.

- Свои недостатки мы, значит, будем замалчивать. Поразительная
самоуверенность.

- Это уж как водится.

- Я не собираюсь состязаться с вами из-за жены.

- Это было неудачное выражение.

Он с серьезным видом кивнул, и я уже ожидал, что он встанет, но он только
уселся поудобнее. Затем снова вытащил из портфеля пачку бумаги, выражение
его физиономии вдруг изменилось, и он сурово уставился на меня.

Это была та самая рукопись. Роман "Совсем как человек", из-за которого
меня вымотали и едва не довели до взрыва. Во рту у меня расплылся терпкий
привкус незрелого мандарина. Надо было что-то сказать, и я сказал:

- С этой штукой нельзя, как с карточкой. Печи здесь нет, и получится не
совсем удобно. Мы задохнемся от дыма.

- Чушь! - бодро произнес он и покачал рукопись на ладони. - Я тогда
позволил себе неучтивость, виноват... Но вы будете поражены, сэнсэй, как
только ознакомитесь с истинным содержанием рукописи. "Совсем как человек"...
Конечно, это никакой не роман, и написано не от вашего имени. И название
другое: "Топологическое исследование человеческой трагедии"... Итак, сэнсэй,
теперь, когда ассоциация "Марс" обратилась в прах, будем считать, что
вступление закончено, и перейдем к главному вопросу.

- Что такое? Есть еще главный вопрос?

- Ну, если "главный вопрос"- слишком ответственное название, то пусть
будет "глава, где вопрос разрешается". Размеры ее определяются той частью
рукописи, с которой мы успеем познакомиться до прибытия наших жен. - Он
послюнявил палец и перевернул первую страницу. - Впрочем, для того, кто
верит, время - всегда только мгновение. Неважно, займет ли это несколько лет
или несколько десятков лет...

15

Удивительное пристрастие к плоским шуткам. Но я не успел придумать
подходящий ответ. Мой гость уже начал читать.

Держа перед глазами рукопись, запрокинув голову, чтобы придать голосу
выразительность, он напыщенно и гундосо провозгласил:

Тридцать два посланца,

Облеченных тайной миссией,

Не знают, как рассказать о себе,

И, осыпая насмешками,

Их загоняют в холодный

Могильник для умалишенных.

Он медленно повторил эти стихи дважды, а затем, испустив долгий
театральный вздох, произнес:

- Это называется "Песнь посланца"... Автор неизвестен... И тем не менее,
сэнсэй, понимающему человеку ясно, каков смысл этого стихотворения. Ключи к
разгадке небрежно рассыпаны по строчкам... Тайнопись заключает в себе
страшную истину... Хотите, расскажу, сэнсэй? Только вам, потихоньку...
Понимаете, эти посланцы, - вы не удивляйтесь, - они марсиане. Оттуда,
издалека, из черной пустыни космоса явились они на Землю, облеченные особой
миссией...

- Если это о Марсе, то с меня довольно! - закричал я, давясь от
подступившей тошноты, словно мне обманом сунули в рот печенье из пластмассы.
- Вы же сами вставали здесь в позу, провозглашая, что ассоциация "Марс"
обратилась в прах...

- Да, ассоциация "Марс" обратилась в прах... Но это не имеет к ней
никакого отношения! - Он суетливо затряс пальцами перед лицом, как это
делает малодушный учитель, которому озорные школьники обожгли ладони.- То, о
чем я говорю, сэнсэй, это про настоящих марсиан! Тут недавно передавали по
радио о мягкой посадке... Так вот я про тех настоящих марсиан, которые
действительно обитают на этой планете!

- Послушайте, я вижу, вы снова собираетесь плести здесь чушь о том, будто
вы - марсианин. Бросьте... Марсиане - это уже устарело. Устарело, сгнило,
высохло. О таких вещах с вами даже ребятишки говорить не станут.

- Но что же делать? Факты есть факты.

- Факты? Оставьте, не смешите меня. Вы же самый обыкновенный японец.

- Это не имеет значения. Таким я кажусь, и это естественно. Таким вы меня
считаете, и никто не может вам помешать. Потому что топологически это именно
так. Мы-то знаем это по своему горькому опыту. Топологическое тождество -
вот что явилось той дьявольской ловушкой, в которую попались посланцы Марса.
Мы стремились вырваться из этой ловушки, но так и не смогли. И пожалуйста,
прошу вас, не верьте, что я - марсианин, сколько бы я ни настаивал...

- Можете не просить, я и так не верю.

- Честное слово, не верите?

- Конечно, не верю.

- А я все-таки настаиваю. Я - марсианин. Один из участников миссии,
делегированной на Землю правительством Марсианского союза... Как же быть,
сэнсэй?

- Так или иначе, я не верю. И вывод может быть только один. Именно вы, вы
сами, поносивший и оскорблявший других, являетесь подлинным и несомненным
сумасшедшим чистой воды. Простите за грубость.

- Ну еще бы... Сумасшедший... Ладно. Избрали участь благую, не так ли?

- Бросьте! Хватит с меня этого заколдованного круга! Нам же обоим ясно,
что спорить можно до бесконечности, а результата никакого не будет.

- Послушайте, сэнсэй, не лишайте меня последней надежды. Для меня,
например, уже то, что нет результата, является огромным достижением. Да,
заставить поверить трудно и тяжело, когда это не удается, но топологическая
любовь... Мы дошли до сомнений, а ведь именно сомнения - врата в истину. Так
неужто мы не способны пройти сквозь эти врата и двинуться дальше? Нет
никакого заколдованного круга, и вот вам тому доказательство, сэнсэй: вы
только что назвали меня в лицо сумасшедшим, чего не было раньше и не будет
впредь.

- Если речь об этом, то ничего здесь нового нет... Просто меня запугала
по телефону ваша супруга.

- Э, нет, сэнсэй, такое смирение вам не к лицу. Запугала... Вот вам и
заколдованный круг, сами его создаете. Ну, времени у нас мало, давайте
бросим пустую болтовню. Прошу вас, сэнсэй, начинайте первым...

- Что начинать?

- Ну как же? Вы объявили меня сумасшедшим. Я со своей стороны продолжаю
утверждать, что я марсианин. Таким образом, мы имеем точку приложения двух
взаимопротивоположных векторов. Соответственно должна иметь место некая
результирующая, которая и определит существо моей личности. Вам
представляется, сэнсэй, продемонстрировать свое искусство в топологическом
анализе...

Ничего не понимаю. Тон разговора ни с того, ни с сего изменился. Нарочито
неумело, чтобы затянуть время, я стал раскуривать сигарету, потом смял ее. Я
чувствовал, что меня обвели вокруг пальца, но как это случилось - понятия не
имел. Мне было ужасно не по себе. Отвратительно робким, против воли
заискивающим голосом я осведомился:

- Простите, а что это такое? Вы довольно часто употребляете слова
"топология", "топологический"... Боюсь, я ничего не понимаю в этой области.

- Это то же самое, что фазовая геометрия.

- К сожалению, мои знания ограничиваются всего-навсего сферической
геометрией.

- А, тогда простите... Принцип, видите ли, чрезвычайно прост... Говоря
коротко, назовем это математикой "совсем как"... "Совсем как" из "совсем как
человек". Старая математика и думать не могла поставить знак равенства между
такими, например, предметами, как крикетная бита и крикетный мяч. А в
топологии они определяются как гомеоморфные поверхности с одномерным числом
Бетти, равным нулю, и между ними ставится знак равенства. Вероятно, вам это
кажется несколько странным, но среди интуитивных формул у людей встречаются
очень похожие. Возьмем другой пример. Калач и бублик. Для топологии это
торы, поверхности с одномерным числом Бетти, равным двум. В глазах обычного
человека бублик остается бубликом, круглый ли он или сплюснутый. Электронной
машине анализировать формулу круглого бублика проще, нежели сплюснутого. А
собаке, например, вообще наплевать, бублик ей дают или калач, целые они или
ломаные, лишь бы были из одной и той же муки. Не правда ли, топологический
подход весьма напоминает чисто человеческий... С другой стороны, благодаря
топологии понятие "совсем как", которое прежде было чем-то двусмысленным,
какой-то общей идеей, ныне обрело развитую и тонкую логическую структуру. В
дотопологической математике такой структуры у этого понятия быть не могло.
Теперь с этим "совсем как" шутки плохи. Я, например, из-за него терплю