холмами, солнце, наверно, заходит раньше, чем в других местах. Слышно, как,
слегка покашливая, жена начальника почты встает. И сразу же загорается свет.
Я закуриваю, и те несколько секунд, которые я на это потратил, как и
следовало ожидать, стали приманкой для любящих сплетни языков.
проведут газ - это точно обещали, официально... когда город вот так быстро
застраивается, разбухает, превращается в город-спутник, кошелек торговца
пропаном тоже разбухает вместе с ним. Но как только сюда придет городской
газ, тогда крах... а сейчас база его расширяется, телефонов понаставил,
рабочих набирает без счета. Да одних пикапов, если считать и те, что в
филиалах, штук десять...
говорил, что пропан, мол, лучше, им не отравишься, и гигиеничнее...
говори, самое главное - удобство. Кто же станет сочувствовать причитаниям
угольщика?
x x x
почты... прямая, полого спускающаяся улица, метров четыреста, заканчивается
у каменных ступеней муниципалитета... вперемежку с богатыми, крытыми
черепицей домами много и деревенских построек с высокими крышами и
решетчатыми дверьми, словно хозяева их до сих пор занимаются
шелководством... но в просторных дворах вместо тутовых деревьев -
малолитражка... непомерно ярко сияет, как, впрочем, и везде, магазин
электротоваров... сам магазин только с виду похож на полуразвалившуюся
бочарню, он все же достаточно процветающий, просто на здании - налет
старины... однако уличных фонарей очень мало, и это говорит о жалкой судьбе
заброшенной старой части города... на западе, за невысоким холмом, еще
плывет свет, позволяющий рассмотреть каждую веточку каждого дерева - скоро
на этот низинный город спустится тьма... я медленно пускаю машину по
выщербленной, давно не ремонтированной мостовой, не теряя из виду глубокий
кювет с правой стороны...
ветвями чуть ли не треть дороги - здесь, кажется, вход в синтоистский храм.
Большая площадь, стоит несколько автомашин. А светло-голубая или, может
быть, грязноватая светло-голубая?.. из шести машин четыре - в голубых тонах,
какая же из них? Окна муниципалитета на втором этаже еще кое-где светятся -
может быть, сверхурочная работа - готовят отчет? Разворачиваюсь и медленно
еду назад по той же улице.
жилые районы выходят за пределы старого города, угольщики благодаря пропану
расширяют свою торговлю и с ростом населения процветают все больше... но,
подобно тому как выросшие до гигантских размеров пресмыкающиеся не могли не
уступить место млекопитающим, они вынуждены отступать перед городским газом.
Сколько иронии заключено в такой торговле: она рождается благодаря росту
города и умирает тоже благодаря росту города... в момент наивысшего расцвета
объявляют о смерти - жалкая участь... неуютное процветание - все равно что,
сидя за столом, наслаждаться деликатесами, дарами лесов и морей, когда перед
тобой маячит виселица... конечно, такое не может не причинять глубокие
страдания...
самого начала. Куда денешься от настигающего врага - городского газа? Есть
ли хоть малейшая надежда, что удастся сманеврировать? В таком столкновении
силы слишком неравны. Какова бы ни была у него цель, когда он собирался в то
утро использовать Тасиро в качестве курьера, вряд ли можно предположить, что
именно в связи с этим создались обстоятельства, вынудившие его к побегу.
Пожалуй, правильнее всего поверить словам управляющего, ответственного за
сбыт, всячески убеждавшего меня, что в данном случае не может быть и речи ни
о каком преступлении. По-видимому, и утверждения Тасиро о том, что он
напрасно ходил на свидание, вполне правдивы. Что же касается заботы оптовой
фирмы "Дайнэн" о своих мелких заказчиках, попавших в безвыходное положение,
то можно сказать, что она помогает им спокойно умереть и принимает заказы на
надгробья.
склада. Так же как и раньше, двое рабочих перекатывают баллоны в склад. Один
- ему не больше двадцати - ходит вперевалку, лицо серое, как у
тяжелобольного. Другой - лет тридцати, обветренный, крепко сбитый, с
полотенцем, повязанным вокруг толстой шеи. Работают они медленно, казалось
бы, с прохладцей, но баллоны уже почти все убраны в склад.
продолжая упираться руками в баллон, подозрительно смотрит на меня. Баллон и
цветом и формой совсем как снаряд, а белая отметина примерно на середине
корпуса похожа на лист дерева.
раньше и был угольщиком, но, поскольку теперь стал членом муниципалитета,
его, видимо, следует именовать "хозяином". Но, кажется, я напрасно придавал
этому такое значение: парень указал подбородком на дом через дорогу:
пришел - машины-то нет...
действительно побывал в фирме "Дайнэн". Даже если бы меня подвергли потом
перекрестному допросу, то, ведись он не особенно придирчиво, мои ответы
показались бы вполне достоверными.
постарше, вышедшим из склада: видимо, мои слова произвели впечатление.
Правда, реакция не была особенно заметной, но, кажется, название "Дайнэн"
было им хорошо известно... значит, и после его исчезновения топливная база
М. по-прежнему была контрагентом фирмы "Дайнэн", связь между ними не
прерывалась ни на день, и, следовательно, надежда случайно напасть здесь на
его след нереальна.
меня, но получить нужные мне сведения стоило большого труда, и поэтому я
решил по возможности продлить удовольствие. Меня пытались одурачить,
пытались избавиться от меня, направляли по ложному следу, зря отнимали время
- такой оттенок хотел я придать своему очередному донесению. Потому-то
поездка, отнявшая у меня два с половиной часа, и превратилась в откровенный
спектакль - все равно что забрасывать удочку в плавательном бассейне.
раздражающее копошение гнездящейся в моей груди кроваво-красной личинки
какого-то огромного мотылька становилось все нестерпимое, возвещая
приближение часа, когда напоенный кровью мотылек разрушит кокон и вылетит на
волю. И стоит лишь вырваться ему на свободу, как в тот же миг, не раздумывая
и не блуждая, он полетит в то самое окно лимонного цвета... и, пробившись
сквозь стекло и штору, вонзит клыки в отражающегося тенью мужчину - конечно
же, это напоминающая черную стену спина самозваного брата, - целясь в его
сердце. Постой, у мотылька ведь не бывает клыков. Нет, так он по дороге
заглянет к дантисту и вставит их... да, нужно побыстрее сходить к зубному
врачу. Трогая кончиком языка дырку от удаленного коренного зуба, я ощущаю
металлический привкус крови.
палец и высморкался. Наверно, прочищенный нос помог ему уразуметь, в чем
дело. Я утвердительно кивнул, и он сказал мне:
уехал, надо же...
полотенце, которым у него была обмотана шея, продолжая странным,
неразборчивым говором: - Вот оно как, только вид сделал, что уезжает, а сам
куда-то закатился. Ловок...
ничего не стоит.
Нитемэ бараки появились, так сюда и из города катят... поедете обратно -
поверните к речке... гостиница, ресторан - на том берегу... а на этом -
здесь их вроде "микро" называют, маленькие, прямо как для детского сада,
автобусы... с красными фонариками, они штук по десять выстраиваются в ряд
каждый вечер - не хотите ли сосисок, не хотите ли подогретого сакэ с
закуской?..
туда не пойдешь, - прохрипел старший и харкнул плевком чуть ли не с куриное
яйцо. - Если вам нужно по-настоящему поесть, держитесь от них подальше... за
перегородкой в этих автобусах знаете что?.. дырявые дзабутоны* там, вот что,
лучше туда не ходите.
парень со смешком, точно его пощекотали, и присаживается на корточки. И
тогда его тень, рожденная фонарями под навесом, еще более черная на черной
земле, вдруг сжимается и ныряет под него. - Очень просто, места там за
перегородкой нет - не вытянешься, - вот их и зовут дырявыми дзабутонами, а
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Корнев Павел
Никитин Юрий