Чтение 14–й страницы книги ~Солнце в ночи~

- Как Наполеон?

- Я не то хотел сказать... Но вы увидите, доктор. Я добьюсь того, что
задумал. А сейчас мне нужно взять самояда.

Барнет перестал смеяться и сказал:

- Вы затеяли опасное дело! Не так просто увезти отсюда даже одного
человека. Можно у няо-нца купить, выменять песца или оленя, но его самого
купить нельзя. Я знаю это племя.

По ссоре с Санко Хатанзеем это теперь знал и Артур Крейц.

- Я возьму его силой, - сказал Крейц.

- О, а это еще опаснее. Советую ограничиться медвежонком.

- Медвежонок само собой. Но белым медведем немногих удивишь. Их в
зоопарках сколько угодно. А вот эскимос - это здорово! Да еще рядом с
полинезийцем!

- Советую заняться лучше пушниной. Большие деньги и притом безопасные.

- Это тоже само собой. Но мне нужен туземец. Я без него не уеду. Не таков
Артур Крейц, чтобы не добиться своей цели.

Глава шестнадцатая

"НАУЧНЫЕ ЦЕЛИ"

Доктор Аллан Эдвин Барнет писал первый отчет своему патрону скупо, даже
суховато, но убедительно. Это был его стиль. Кроме того, он знал, что именно
такой стиль и любит патрон.

"Не зная местных условий, мы вышли слишком рано. На подходе к острову
встретили редкий дрейфующий лед. Берега острова оказались окаймленными
широким припаем. Имеющаяся в моем распоряжении карта составлена
отвратительно. Полагаться на нее, значило, погубить яхту и все дело.
Неисследованные берега изобилуют мелями. Таким образом, первыми и наиболее
опасными врагами для нас оказались льды и мели. Не имея на "Эдвансе"
настоящей ледовой обшивки, мы не могли рисковать соприкасаться со льдами. Но
я был уверен, что ледовая обстановка под влиянием быстро наступающего лета и
благоприятных ветров быстро разрядится. Однако, времени на ожидание было
потеряно много. Не могу вину в этом принять на себя. Вы помните, я
предупреждал Вас, но Вы торопили с отплытием. Однако Ваши опасения, что нас
могут предупредить русские, были напрасны. Из дальнейшего Вы узнаете, что я,
побывав на острове, кроме местного населения, никого до сих пор не встретил.
Русские, видимо, зная ледовые условия, прибудут значительно позднее. Да и то
здесь бывают лишь промышленники и редко - мирные купцы. Но очень возможно,
что и их не будет. По сведениям местного населения, они приезжают не каждый
год".

"...За неделю пребывания на острове я успел сделать многое. Но это лишь
незначительная частица того, что сделать нужно. Проведенные мною
исследования и наблюдения полностью подтверждают нашу общую мысль: освоение
острова удовлетворит самые широкие наши интересы как коммерческие, так и
научные, не говоря уже о других, государственных. Вы, конечно, понимаете
меня..."

Далее в отчете следовали краткие, но всесторонние сведения об острове
вообще, о рельефе и поверхности берегов, о климате, геофизических явлениях,
животном мире и населении. Очень часто в отчете встречалось слово
"предполагают". Конечно, доктор Барнет, пробыв на острове очень недолгое
время, многого не знал и не мог утверждать.

" Я совершенно убежден теперь, что остров представляет во всех отношениях
огромнейший интерес. Здесь должна быть учреждена колония. Она будет высоко
рентабельна даже на концессионных началах. Здесь нужен энергичный,
предприимчивый и опытный хозяин. Если же решится вопрос о приобретении
острова любыми средствами, это будет просто великолепно. Тогда все мы
получим полнейший простор для производственной, научно-исследовательской и
прочей деятельности".

В заключение Барнет писал, что при возможности следует несколько
увеличить плату за фрахт "Эдванса" и продлить срок. Он также выражал надежду
получить дальнейшие инструкции и пожелания патрона.

Барнет был уверен, что патрон останется им доволен и будет действовать.

Совершенной неожиданностью было для доктора Барнета то, что Крейц
уговорил капитана оставить на острове двух матросов. Эту сделку Крейц
оплачивал из своих средств. Капитал долго не соглашался уменьшить команду,
но, получив свою долю наличными, уступил.

- Зачем вам люди? - удивился Барнет.

- Для научных целей, - усмехнулся Крейц, и доктор его хорошо понял.

Это были здоровые молодые парни, очень похожие друг на друга - Олаф и
Якоб. Только Якоб был повыше и стройнее своего товарища. Оба пышноволосые
блондины, медлительные, немногословные, но постоянно улыбающиеся.

- Вам немного будет работы, меньше, чем на "Эдвансе", - говорил им Крейц,
- а получите вы за это время в два раза больше.

На берег были вывезены продукты, патроны и все остальное снаряжение
экспедиции. Пожелав капитану счастливого плавания и скорейшего возвращения,
Барнет с последней шлюпкой выехал на остров, где уже находились Крейц,
Ольсен и остающиеся матросы.

Вскоре "Эдванс" поднял якоря и поплыл тихим ходом на юго-запад. Океан был
спокоен, видимость отличная, и не было никаких оснований беспокоиться за
яхту.

- А ведь это я хорошо придумал - оставить двух матросов, - сказал Барнету
Крейц и подмигнул: - Они мне понадобятся совсем на короткое время. А для
вашей работы они особенно пригодятся.

- Это верно, пригодятся, - согласился Барнет. - Но только передвигаться
нам будет труднее. У нас всего три упряжки.

- Нам нужно только разыскать самоядов, а там оленей мы найдем сколько
угодно, - успокоил Крейц. - Я вам мешать не стану. У меня свои дела. Доктор,
а как это будет эффектно! Я показываю публике полинезийца и говорю: вот
потомок тех, кто поедали друг друга. А вот самояд. Это потомок тех, кто ели
сами себя. Здорово?!

- Но это же неправда, Крейц, - возразил Барнет. - Няо-нцы никогда ни
себя, ни друг друга не ели. Они никогда, ни в какие времена не были
людоедами.

- А не все ли равно, доктор. Название есть, а оно говорит само за себя...
Вот это мне и нужно.

- Вы - циник, Крейц, - махнул рукой Барнет.

- Но ведь и ваши цели не лучше, - расхохотался Крейц. - Не будем
ссориться, дорогой доктор! Лучше скажите, каковы ваши планы сейчас.

- Двинуться вглубь острова. Степан хочет быть дома, а это мне кстати. Я
закончу кое-какие работы по исследованию почвы, а также флоры и фауны.
Потом, к приходу "Эдванса", займусь прибрежной полосой.

Степан Ардеев очень обрадовался, когда узнал, что Барнет едет в тундру.
Ему надоело бродяжить с иностранцами, хотя он и был кочевником. Он
соскучился по своему чуму, по своим родным. Степана лишь удерживало обещание
Барнета подарить ему ружье. У Санко было ружье, н Степан завидовал товарищу.

Как и все ненцы, Степан был простодушен и доверчив. На острове ненцы
очень редко ссорились и никогда не враждовали. Слово и обещание здесь было
законом. Потому Степан совсем не сомневался, что скоро станет охотиться в
тундре с собственным ружьем.

Когда все снаряжение было погружено на нарты, аргиш Степана Ардеева
тронулся в путь. Степан решил двигаться к стойбищу Валеев. Он рассчитывал
найти там свой чум и чум Санко. Хатанзея.

Крейц в пути учился управлять оленями и строил планы захвата Санко.

Глава семнадцатая

СЛЕДЫ ПРИВАЛА

Санко проводил Чехонина и его товарищей не на тридцать, а на все
пятьдесят верст. Это было значительным облегчением для участников
экспедиции.

- Я успею, все успею, не беспокойся, начальник, - приговаривал Санко на
привалах. - А вам тяжело... вам еще много идти...

Только когда Чехонин объявил привал на ночевку, Санко согласился
разгрузить нарты.

- Ты устал? - спросил он Алексея.

- Устал немного, - ответил Алексей, который шел вместе с группой Чехонина
по берегу. - А что?

- Я хочу ехать. Поеду ночью. Ложись на нарты и спи. Скорее приедем,
приведем упряжки начальнику.

- Но ведь ты тоже устал, Санко.

- Я ничего. Я буду спать в чуме. Поедем!

Георгий Павлович пытался отговорить Санко от поездки ночью. Ненец настоял
на своем:

- Вечером и ночью ехать лучше. Олени еще не устали. Скорее приведем тебе
упряжки.

Алексей и Санко поужинали, распрощались с Чехониным, Ивановым и Рябухиным
и уехали.

- Хороший парень, этот Санко, - сказал Иванов, обычно всегда очень скупой
на похвалы и восторги.

- Мало сказать хороший, - отозвался Чехонин. - Чудесный! Это счастье, что
мы его встретили.

Молчаливый, всегда сосредоточенный, Иванов был фанатически влюблен в свою
геологию. Он с первых же дней занялся геологической съемкой и все его
помыслы сейчас были устремлены к составлению геологической карты острова.

Еще сравнительно молодой, очень высокий, бритоголовый, Иванов совсем не
походил на ученого. А между тем, он уже участвовал во многих научных
экспедициях и имел свои печатные труды по геологии. В обычном же разговоре
было трудно определить его образованность, большие познания и смелость
научных предположений, какие он проявлял при геологических исследованиях.

Георгий Павлович Чехонин познакомился с Ивановым в Петербурге и сразу