слушаю.
ВТОРНИК
девять двадцать. Это было мило с его стороны -- приходить на работу в девять
двадцать, чтобы дать возможность секретарю приготовить его кабинет: включить
кондиционер, полить цветы, перевернуть лист на настольном перекидном
календаре, передвинуть окошечко на стенном календаре, поменять воду в
графине, завести часы, что там еще... сбегать в буфет за апельсиновым соком.
Последнее время Адольф Зиновьевич сел на "Гербалайф", и каждое утро Галочка
разводила ему в стакане апельсинового сока дозу странного порошка из
огромной банки. Результаты начинали сказываться: у Финка обнаружили язву
двенадцатиперстной кишки.
после "Гербалайфа" Финк любил попить чайку с двумя печеньями или конфетой.
Начинались звонки. Она записывала звонивших в блокнот, который Финк подарил
ей на Восьмое марта. Рядом с каждой фамилией -- приблизительное время
звонка. В примечаниях -- по какому вопросу звонили, если это удавалось
выяснить. А то, знаете, бывают такие, ну прямо секретные агенты, слова не
вытянешь. Культуры маловато или считают, что они пуп земли, по голосу их,
что ли, узнавать надо?.. Совещаний во вторник никаких не было, и ничего
особенного запланировано не было. Честно говоря, у них с Финком не заведено,
чтобы секретарь составляла план на день, а тем более на неделю. Бесполезно
это.
через час; другой и вовсе без предупреждения, а третий за неделю
записывается. Таких Галочка, конечно, отмечала -- в конце блокнота. Но эти
господа -- мелкая сошка. Не понимали, что, назвав время и день встречи, Финк
тут же об этом забывал. Записывал в настольный календарь, но все равно
забывал. Потому что начальство срывало все планы, а еще -- всякие там
друзья, обстоятельства...
человек: поутру его лучше не трогать. Входит в приемную, Галочка ему:
"здрасьте", он может ответить, может не ответить. Посмотрит на нее туманным
взглядом и проходит в свой кабинет. Ключи у него свои. А через пять минут
Галочке по коммутатору:
сокращении, шарахается. А это он ее зовет сказать, чтобы она ему "Гербалайф"
несла, или чтобы кондиционер на другую скорость включила, или чтобы картину
на противоположной стене поправила. Она к нему с готовым "Гербалайфом"
несется, стакан на блюдечке, "Гербалайф" в апельсиновом соке настоялся,
размок, загустел. Он пьет и слипшимися губами дает Галочке первые указания:
управления Вознесенского. Не забыть поздравить начальника снабжения
Распутина с днем рождения, а кадровика Дзержинского состыковать с юристами.
начальник "Шереметьево-2", начальник таможни, ФАПСИ, Мосстройэкономбанк.
на этот блокнотик?
Богдановна открыла на последней исписанной странице, звонили: Минрадиопром,
Катя, Вышеславцев, Овечкин, Приемыхов, Мария Олеговна из столовой с жалобой,
что ее облили нарзаном, и так целый столбец.
продолжила:
куртки, уже по-весеннему. Мужчины вообще верхнюю одежду не любят, особенно
кто за рулем. Да, Финку полагается служебка, он на ней и ездит. Утром его
водитель на работу привозит, а вечером он сам за рулем. Потому что
по-разному день заканчивается, когда в пять, а когда и в двенадцать.
Руководство, например, сидит, и ты сиди, жди, вдруг понадобишься. Мало ли
выезды какие. А иногда он и не домой с работы едет, а еще куда-нибудь...
Рекспек-репсе-рексебентабельный.
понятая, допивая свой чай с пряником. -- Поорет иногда, но с кем не бывает?
А кто теперь его заменит... Галь, под кого ты теперь?..
высказываться.
зависело?
в акционировавшихся предприятиях торговли. Вот, скажем, какой-нибудь там
универмаг государственный говорит, что хочет приватизироваться, то есть
коллектив хочет выкупить у государства свой универмаг. Адольф Зиновьевич от
начала до конца эту приватизацию контролирует. Участвует в комиссии по
оценке основных фондов, подписывает план приватизации, договор с трудовым
коллективом или там с лицом, которое этот универмаг покупает. Обычно
государство говорит, что в течение трех лет универмаг или магазин свой
профиль менять не имеет права и в его ассортименте обязательно должны быть
такие-то и такие-то наименования. Но это не главное. Когда предприятие
приватизируется, сразу оно все выкупить себя не может. Обязательно какая-то
часть акций у государства остается. Вот управляющим этой частью и является
государственный чиновник. В большинстве случаев Финк, ну и другие
управляющие, его замы. Это только торговли касается.
расползлись и запрыгали. Слава Богу, косметикой не пользуется, сейчас бы
потекло все и размазалось. Потому что на французскую денег нет, а наша...
размазывается.
Серафимова, -- вся надежда на вас, Галя. Дальше, пожалуйста.
кто сам прорывался по телефону, кого я вызванивала. Потом приехал кто-то,
кажется, из ФАПСИ, знакомый его, приятель, очень любезный, бывший полковник
ракетных войск. Шоколадку подарил. Я им чаю подала с этой шоколадкой, у
Финка настроение поднялось, больше никто не приезжал, потому что в середине
дня Финк уехал, сказал, что на встречу с Овечкиным, в ресторан.
да отсюда вообще неудобно никуда добираться. Особенно на машине. Галочку
пару раз туда возили пообедать, там пища домашняя, даже пирожки, даже
бульон, и то домашний.
из госбезопасности, пропуск Овечкину и Финку -- всегда пожалуйста. Цены на
номера, против ожидания непосвященных, очень низкие, хотя апартаменты
выдающиеся, в них все по-домашнему: обои в цвет обивке мягкой мебели и
занавесей, в спальне мебель карельской березы, а в ванной -- все сияет
чистотой, везде полоски бумаги с надписью: "desinfacted". У Торгового
агентства на пятом этаже три номера. После обеда можно забежать, вздремнуть
часок. Некоторые из членов команды девок таскают в почтенную гостиницу, но
остальных это не беспокоит. Посмеиваются.
ему, там записано кто. Я всех записываю, даже тех, кого сразу соединяю. Мало
ли. Потом, часа в четыре, позвонила Катя. И он уехал.
телефона у меня где-то есть. По первости записала. Звонила часто.
Настойчивый голос, требовательный. "Здрасьте" никогда не скажет. Просто:
"Адольфа Зиновьевича", я как всегда уточняю: "кто, мол, его спрашивает?"
Она: "Катя". Адольф Зиновьевич сразу трубку брал. Уж я-то приметила это.
Никогда не скажет: "Я занят" или "Пусть перезвонит". Словом, или эта Катя
очень важная шишка, или зазноба. Я думаю, последнее.
произошедшего, она ревнует его к этой Кате. Где-то глубоко, как первая
раковая клеточка, засела в ней эта ревность и боль. Следователь пожалела,
что этот вальяжный Финк не понял, не приметил, не распознал, какой клад
работал рядом с ним.
она посмотрела прямо, открыто. -- А врагов у него не было. Таких, чтоб
убить...
вроде топора.
сухарик и грудастая эта, объевшаяся пряников, слушая про Финка, подступили к
следователю:
топором будут убивать?! Что за безобразие! Ведь теперь разбегутся все, да и
платят здесь не ахти! Ладно там из пистолета, но топором! Беззаконие!
рангом пониже, на две тыщи не проживешь!
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Посняков Андрей