известность. Хозяин скоро заметил, что после чтений люди вроде бы делались
мягче, послушней. Он позаботился, чтобы теперь в комнатушке Селвина на столе
всегда была в достатке чистая белая бумага...
детства, когда тот был в зените литературной славы. Глава фирмы "SOS" долго
не мог припомнить, где видел этого худого седого человека, вертевшегося у
столика. Его узкое бледное лицо и печальные глаза были чертовски знакомы.
Наконец Корт вспомнил.
и начал хлопать старинного друга по плечу. Вспоминая беззаботное детство,
колледж, бизнесмен настолько расчувствовался, что предложил приятелю юности
немедленно бросить эту харчевню.
официант-писатель. - Здесь ценят мой талант, здесь мои читатели.
поспешил подойти с увесистой порцией подобострастных любезностей. Корт
невежливо отмахнулся, но тотчас исправил свой промах тысячным банкнотом - он
был настолько увлечен рассказом школьного друга, что даже не посмотрел на
продолговатую бумажку, которую вытащил из кармана. После этого вокруг
столика образовалась мертвая зона. Изредка в нее осторожно проникали
молчаливые официанты, сменявшие блюда. Они изумленно таращили глаза на
этакую знаменитость, невесть как очутившуюся в их скромной ресторации. Но
Корт не замечал этого, он весь уже был в собственных мыслях: Селвин,
рассказывая о своих фантастических бреднях, в которых не было ни слова о
страхе, о казнях, о грабежах, о виселицах и нейтронных боеголовках, пробудил
в нем занятную идею.
Флинт". Нередко он его покидал, увозя одну из новых рукописей официанта. А
через некоторое время в ресторане появилась прехорошенькая сотрудница фирмы
"SOS", она стала секретаршей Селвина. Босс знал, что делал: писатель привык
к молодой помощнице и скоро обнаружил, что вообще жить без нее не может.
После этого Ите - так звали очаровательную диверсантку - не стоило большого
труда уговорить Селвина покинуть крышу "Капитана" и начать новую жизнь в
стенах небоскреба, принадлежавшего господину Гену Корту-Второму.
подземные убежища наряду с прочим оборудованием стали снабжаться изящной
полкой с десятком томиков Селвина. Реклама настойчиво убеждала, что эти
удивительные писания модного фантаста необыкновенно скрашивают часы
пребывания под землей, они успокаивают и отвлекают от тяжких дум лучше
всяких медикаментов, они незаменимы в случае выхода из строя теле- и
радиостанций, чего, разумеется, следует ожидать при всяких более или менее
серьезных беспорядках. Клиенты фирмы скоро единодушно признали, что на этот
раз реклама не врала - произведения о временах, когда угасла вражда, были
настолько необычны, занимательны, что многие владельцы убежищ лезли в свои
бетонные норы только для того, чтобы почитать в тишине и покое сочинения
"дикого Селвина", как прозвали автора находчивые специалисты по сбыту.
экземпляров. И Корт установил за каждый томик сумасшедшую цену - все права
на издание, разумеется, принадлежали только фирме "SOS". Но и конкуренты не
дремали. Через полгода Селвиным всерьез заинтересовался Особый комитет - он
потребовал указать географические координаты того любвеобильного общества,
которое популярный автор имел в виду.
он поразил конкурентов ловким и неожиданным ходом - он упрятал Селвина в
армейский сумасшедший дом. Здесь писатель был в полнейшей безопасности, а
босс безмятежно продолжал издавать его книги: какие могли быть претензии к
сочинителю, которого даже медики признали умалишенным? Особый комитет,
учитывая общественный вес господина Корта, оставил фантаста в покое.
в котором содержали свихнувшихся военных чинов, находился на севере в
глухом, когда-то лесистом районе, надежно отдаленном от магистралей и
населенных пунктов. Поскольку в этой психиатрической больнице было заключено
немало лиц, ранее обрученных с военной тайной, она была отнесена к категории
объектов особой важности и тщательно охранялась. В свое время Корт оказал
военному ведомству немалую услугу, предложив множество остроумных устройств
и сооружений, оберегавших дальние и ближние подступы к одноэтажным
бревенчатым корпусам, поставленным чуть ли не полвека назад, когда здесь еще
визжали электропилы и урчали трелевочные тракторы. Деятели, усердно
оголявшие макушки холмов и берега рек, давно уже покинули эти районы.
Поросль молодых елей еще не поднялась настолько, чтобы снова привлечь
серьезное внимание лесной промышленности, но уже вполне годилась, чтобы
создать уютные, тщательно огороженные загоны, в которых пациенты с утра до
вечера могли бы вести свои тактические игры и маневры. Поэтому военное
ведомство признало, что лучшего места для лечебницы не найти.
отдельный домик почти со всеми удобствами. Немедля он переправил в него
молодоженов. Ита с ужасом обнаружила, что из крана в ее новом жилище течет
лишь тонкая струйка ржавой холодной воды, о горячей не было и помину. А что
касается одного из самых важных в каждом хозяйстве помещений, то оно вообще
находилось вне стен, во дворе, в двух десятках шагов и представляло собой
шаткое дощатое сооружение с перекосившейся дверцей, которая не желала
открываться, а открывшись, не имела никакого намерения закрываться.
пластиком, молодая женщина опустилась на старый продавленный диван,
составлявший всю обстановку, и горько расплакалась. А глава семьи молча млел
от восторга. Он медленно обошел заросший кустарником дворик, с радостным
изумлением заглядывая во все уголки. Обнаружив под развесистой акацией
грубый некрашеный стол с ножками, врытыми в землю, и рядом с ним скамью
такой же топорной работы, писатель всплеснул руками.
осуществлявшему заселение.
подозвал расстроенную Иту.
рабочую обстановку.
на ветер. И действительно, днем позже поместье Селвина в сумасшедшем доме
преобразилось. Старый бревенчатый сруб был снесен. На его место вертолет
опустил стандартный загородный алюминиевый дом с набором мебели,
инфракрасной кухней, ледником, набитым продуктами, и собственным, деловито
пыхтевшим электрогенератором. Ита и Селвин были счастливы. Правда, первое
время их несколько смущала близость психов, но скоро они убедились, что
белый флаг, поднятый по совету главного врача-надзирателя на флагштоке,
охранял их территорию лучше самых совершенных приспособлений фирмы "SOS".
Военные, жившие в бараках, дисциплинированно отметили на своих картах
"нейтральную зону" и никогда не приближались к ней. Целыми днями, разбившись
на подразделения, они вели свои бесконечные военные операции.
произведений для своих убежищ на поток. Каждые две-три недели Ита высылала
аккуратно перепечатанную рукопись. В обмен она получала деньги, припасы и
перечень тем: фирма внимательно следила за личными вкусами видных клиентов.
Изредка в этот творческий домик наведывался сам босс. Обычно это происходило
тогда, когда Корту, неустанно мчавшемуся впереди конкурентов, требовалась
какая-нибудь оригинальная идейка: голова Селвина была начинена такими
непохожими на все принятые стандарты мыслями, что они иной раз неплохо
служили либо рекламе, либо даже основному бизнесу...
суету. На кухне немедленно что-то затарахтело, загудело, застучало.
возле акации, они некоторое время молчали.
важно знать, насколько ты убежден в неизбежности тех перемен в нашем
обществе, о которых говорится в твоих книгах.
выбритый, с клочковатыми бакенбардами на худых щеках, с глазами,
устремленными на груду кирпичей, громоздившуюся в углу двора, сцепив пальцы
рук, закинув ногу на ногу, - долго сидел не отвечая. Босс терпеливо ждал.
Селвин. - Так должно быть.
слышался невнятный вопль бывших вояк. Наверное, они наступали. А по забору
медленно и уверенно шел рыжий толстый кот. Равнодушно глянув на молчавших
людей, он двинулся дальше.
нехотя направился к дому.
повел рукой, показывая на забор, на крыши, видневшиеся за ним, на лесок,
робко и редко подымавший свои зеленые макушки в сотне метров от поселка.
собственный писатель имел в виду - нравы, законы, общество.
взрыв? Сразу? Одним мощным ударом? Представь, скажем, завтра будет объявлена
вне закона Великая национальная традиция?