вет и отвозилРпривозил бумаги. Копеечные разрешениЯ на типовых бланках.
Я передавал их Виссарионову, от каждой бумаги карлик был в полном вос-
торге. Все это, он считал, были победы!.. Кроме того, Я должен был пое-
хать с тем же Виссарионовым, чтобы обследовать как сторонний свидетель
новую Вероникину квартиру (в связи с газетенкой?!). Тоже, вероятно, одна
из побед. Подумать только, как и чем заканчиваютсЯ споры о переуст-
ройстве мира.
(он поставил!) Он сказал, что ждет комиссию с минуты на минуту: запер
дверь, поторопил, и мы мигом, дружно обе бутылки опустошили. Заодно он
мне порассказал, с какой Вероничка теперь нравственной пробоиной.
вал.) С Как проникающее ранение.
передал С и ладно.
комиссии в целом он не доверяет. Нужен нейтрал.) С Я смеялся: впервые в
жизни буду в роли проверяющего. Всю жизнь проверяли меня.
ройство) С стал звать менЯ к ним, к демократам, место найдется. Мол, им
такие нужны. Мол, Я их человек. СмешнаЯ сценка. Если бы хоть под водку.
КомиссиЯ пришла, двое из газеты и депутат; все вместе мы
решали и решили С едем. Но Вероники дома нет. Вероника в
отсутствии. И неизвестно, как ее искать. Ничего С едем к
ней домой, не дожидаясь ее. Ключи возьмем в жэке. Еще и
солиднее, лучше длЯ проверки, что ее самой в квартире
нет...
рядно: от крутого дыханиЯ стекла машины запотевали. Ехали как в молоке.
Один из газетчиков (сидел впереди) ловко протирал стекло и умно говорил:
щенный санузел) и, как в хорошем, праведном финале фильма, С ахнули.
њтобы у начальника, пусть маленького, в квартире за полтора года нашлись
только стол, стулья, кушетка да книги! С это удар, это, конечно, произ-
вело. (Я впервые был на ее кв метрах. Узнал тотчас запах.) Но высматри-
вал и вынюхивал Я другое: следы мужского присутствия.
звонков. КойРкакие приметы. Квартира всегда расскажет. МужчинаРто был,
пахло.
поклеп, оскорбили в газете и прочее. (Это С да. Но не только.) Ей прежде
и больше всего не нравилсЯ свой кабинет, а в кабинете свой собственный
звонкий голос, который, как она выразилась, пускал вдруг петуха и
фальшивил. И болезненно не соответствовал ее представлениям (о самой се-
бе).
она, пусть невольно, оказалась наверху. А ведь это, мол, совсем ма-
ленький верх, насест, но даже и на нем оказалось куда сложнее, чем на
рисовавшейсЯ ей когдаРто главной испытующей развилке: честный С нечест-
ный. Плакала. Слова не давались, чтобы ей себЯ объяснить. Слова не могли
(не хотели) ей помочь. А ведь пишущий человек. ТоРто, подумал Я.
сервиз, были и отдельные, на выбор, красивые чашки С был и сам чайник.
Замечательный чайник с немецким свистком, трель. Но нам хотелось завари-
вать и пить чай как раз в стаканах, как тогда. Вероничка и вовсе не
вставала с постели.
дня, чтобы совсем прийти в норму. И Я ни лишнего слова. Встала утром С и
бегом, бегом, стыдливо. Я сделал вид, что сплю. Уходила, и с плеч чтоРто
стряхивает, как бы заразу, общажную нашу пыль, пыльцу С Я подсмотрел в
окно. Я вышел в коридор к окну, чтобы из окна подольше ее видеть. И ви-
дел, заспешила С бегом, бегом, села в троллейбус. ТоРто.
этот раз, прячась у менЯ четверо суток и малоРпомалу приходЯ в себя,
спросила про фото, где же оно? А Я признался, не стал придумывать С нет
у меня. Да, потерял. Возможно, выбросил. Не ценю Я эти глянцевые бумаж-
ки. њеловек во мне, вот и все. Да и как бы Я хранил, где? в старом чемо-
дане с бельем?.. КогдаРто в спешке, давайРдавай, перебиралсЯ на новое
место и некстати резким движением водрузил пишущую машинку на единствен-
ную фотографию мамы. Излом пришелсЯ прямо на мамины глаза, беречь было
уже нечего.
Я вглядывалсЯ в лица припозднившихсЯ женщин, ища среди них с лицами, так
сказать, пожалостней, понесчастней. Подтрунивал над собой, но искал.
Нужна, мол, теперь не сама Вероника, пусть петушитсЯ дальше, а ее по-
сильнаЯ замена С женщина, подходящаЯ и похожаЯ по обиженности . По сте-
пени обиженности.
рекламу в метро (там и тут она стала появляться, подстерегаЯ рассеянный
взгляд). КонтрацепциЯ . Аборт под наркозом . Все виды услуг . Призыв-
ность и нажим заставляли видеть, узнавать слова, но не вдумыватьсЯ в са-
му надпись на подрагивающей стене метровагона. Защита от рэкета ... Все
виды охраны ... Решетки. Противоугонность... С мир наполнялсЯ не столько
новыми делами, сколько новыми знаками. Гнусны не сами дела С их всплыв-
шие знаки, вот что вне эстетики. Тот же типичный, знаковый андеграунд.
(Подполье, шагнувшее наверх.) Возможно, таков окажусь и Я, выйди Я на
свет. Нет уж. Не надо. НарастающаЯ (и царапающаЯ меня) новизна жизни,
вернее, каждодневное подчинение этой новизны моему ТяУ сделало менЯ ког-
даРто пишущим человеком. Но вот прошло двадцать и больше лет, и мое ТяУ
потребовало свободы от повестей и их сюжетов, неужто же само захотело
быть и сюжетом и повестью?.. В былыеРто времена Я бы уже несомненно ки-
нулсЯ к пишущей машинке С вот ведь чудо во спасение! Сиди и тарахти
пальцами по буквицам. (њувство изойдет С зато придет текст.) Подполье,
его соответствующаЯ реклама как раз и подлавливают тех, кто вне текстов
С одинок или вдруг брошен. Подлавливает замаскированнаЯ надежда. И гово-
рит С бери, возьми С вот твоЯ гиперреальность, вот что такое мир людей в
новой и свежо ожившей условности.
колько киношно (раньше сказали бы ТтеатральноУ) прижимала платочек к
глазам. Я спросил С она испугалась. ТВам плохо?У С ТНет.У Она тотчас и
решительно отвернулась, оскорбилась. Решила, что Я ловец пьяненьких. Но
Я и точно был в ту минуту ловец, хотЯ и в житейски высоком смысле. Я не
искал женщины в метро, просто как проба. Как проба на предчувствие...
нам из нашего прошлого (к примеру, через сны, из снов С говорят они).
Они и правы, отчасти.
объясняем), мы бы попросту не удержали в себе ни одного сильного
чувства. Мы бы просто распались. Нас бы разорвало.
вигаетсЯ на нас как раз из будущего. њеловек уже издалека слышит набега-
ющее время, а сами образы будущего С как проносящиесЯ отдельные осколки,
пули первых выстрелов.