Меня крайне удивляет, что вы так мало знаете об этом.
г-жа де Босеан. - Видите ли, дорогая Антуанета, этот младенец только что
подкинут свету и ничего не понимает из того, о чем мы говорим. Будьте
снисходительны к нему: отложим наш разговор до завтра. Завтра, несомненно,
обо всем будет сообщено открыто, тогда и вы можете извещать всех открыто и с
уверенностью.
головы до ног, сразу пригнетает его и обращает в нуль. Достаточно умный,
чтобы сообразить, какие колкости скрывались под дружескими фразами обеих
дам, Эжен ответил:
в этом незнании моя вина. С теми, кто вам причиняет боль вполне сознательно,
вы продолжаете встречаться и, может быть, побаиваетесь их, а если человек
наносит рану, не ведая всей глубины ее, то на такого смотрят, как на
дурачка, на простофилю, ни из чего не способного извлекать пользу, и все
относятся к нему с презрением.
одновременно и признательность и чувство своего достоинства, как это умеют
делать люди большой души. Ее взгляд излился целительным бальзамом на свежую
рану в сердце Растиньяка, которую только что нанесла Эжену герцогиня,
определяя ему цену глазом присяжного оценщика.
графа де Ресто. А надо вам сказать, - обратился он к герцогине смиренно, но
в то же время и лукаво, - что я пока только жалкий студент, совершенно
одинокий, очень бедный...
не гонимся за тем, что никому не нужно.
Надо уметь сносить невзгоды такого возраста. Кроме того, сейчас я
исповедуюсь, а чтобы преклонить для этого колена, не найдешь исповедальни
прелестнее, чем эта; правда, в таких исповедальнях только грешишь, а каешься
в других.
за дурной тон, сказав виконтессе:
кузеном.
бы ему хороший тон.
посвященным в тайны того, что нас пленяет, вполне естественно, не правда ли?
("Однако, - подумал он, - для разговора с ними я изобретаю фразы, достойные
любого парикмахера".)
де Трай, - возразила герцогиня.
глупейшим образом вклинился между ними. В конце концов я довольно хорошо
поладил с мужем и видел, что его супруга покуда еще терпит мое присутствие,
как вдруг угораздило меня сказать им, что я знаком с тем человеком, который
в коридоре поцеловал графиню и на моих глазах вышел черным ходом из дома во
двор.
Сен-Марсо, там же, где и я, бедняга-студент; это поистине несчастный
человек, посмешище для всех, и мы его прозвали "папаша Горио".
графиня де Ресто - в девицах Горио.
ко двору в один день с дочерью придворного пирожника. Клара, вы не помните?
Король еще рассмеялся и сказал по-латыни какую-то остроту насчет муки:
люди... ну как это?.. люди...
"Из той же муки".
и другая почти отказались от него.
за каким-то бароном Нусингеном? - спросила виконтесса, обращаясь к герцогине
де Ланже. - Ее зовут Дельфиной, не правда ли? Она блондинка, у нее боковая
ложа в Опере; она бывает также у Буфонов и, чтобы привлечь к себе внимание,
смеется очень громко?
- заметила с усмешкой герцогиня. - Только совсем потеряв от любви голову,
как Ресто, можно было вываляться в муке мадмуазель Анастази. О! На этом деле
он понесет убыток! Она попалась в лапы графу де Трай, и он ее погубит.
как бы то ни было - отца, к тому же, говорят, от хорошего отца; каждой он
дал в приданое по пятисот или шестисот тысяч, чтобы создать их счастье,
выдав хорошо замуж, а себе оставил восемь--десять тысяч ливров дохода в год,
рассчитывая, что его дочери останутся его дочерьми, что он устроит себе у
них две жизни, два дома, где всегда найдет любовь и ласку. Вместо этого
через два года зятья изгнали его из своего общества, как последнего негодяя.
душу чистыми, святыми чувствами в родной семье, он жил еще во власти
юношеской веры в добро и только здесь впервые встретился с парижской
цивилизацией на поле ее битвы. Искренние чувства настолько заразительны, что
некоторое время все трое смотрели друг на друга, не проронив ни слова.
кажется ужасным, а между тем такие случаи мы наблюдаем каждый день. И разве
нет этому причины? Скажите, дорогая, задумывались вы когда-нибудь над тем,
что представляет собой зять? Зять - тот мужчина, для кого мы, и вы и я,
растим дорогое нам существо, тысячью уз связанное с нами, которому суждено в
течение семнадцати лет быть отрадой всей семьи, и незапятнанной душой,
сказал бы Ламартин, а в будущем стать ее проклятием. Когда мужчина берет от
нас нашу дочь, то сразу же он пользуется ее любовью как топором и обрубает в
сердце, в живой душе этого ангела все чувства, которые связывали его с
семьей. Наша дочь еще вчера была всем для нас, а мы - всем для нее; наутро
она становится нашим врагом. Разве подобная трагедия не разыгрывается
ежедневно перед нашими глазами? Тут сноха непозволительно дерзка со свекром,
хотя он всем пожертвовал своему сыну. Там зять выгнал тещу из дому. И еще
спрашивают, что драматично в нашем современном обществе! А зять? Разве это
не драма, и драма страшная, - не говоря уже о наших браках, ставших сплошной
нелепостью. Я совершенно ясно представляю себе, что произошло с этим
стариком вермишельщиком. Мне помнится, что этот Форио...
секций[71]; он знал подоплеку пресловутого голода и в это время положил
начало своему богатству, продавая муку в десять раз дороже, чем покупал сам.
А муки у него было сколько угодно. Управляющий моей бабушки поставлял ему
муку на огромные суммы. Как это ведется у людей такого сорта, Норио,
конечно, делился с Комитетом общественного спасения[71]. Управляющий, мне
помнится, заверял мою бабушку, что она может совершенно спокойно жить в
своем именье Гранвилье, так как ее зерно служит лучшим свидетельством ее
благонадежности. И вот этот Лорио, продавая хлеб головорубам, был одержим
только одной страстью: дочерей своих он, говорят, боготворит. Одну пристроил
к графу де Ресто, другую подсунул барону Нусингену, богатому банкиру,
который разыгрывает из себя роялиста. Вы сами понимаете, что во времена
Империи зятьям было не так уже зазорно пускать к себе в дом тестя образца
девяносто третьего года: при Буанапарте это еще куда ни шло. Но после
возвращения Бурбонов старичок стал бременем и для Ресто и, еще больше, для
банкира. Дочери, быть может, еще любили своего отца, поэтому они хотели,
чтобы и волки были сыты и овцы целы, хотели успокоить и мужа и отца. Они
принимали Торио в такое время, когда у них никого не бывало. Делалось это
под предлогом нежных чувств: "Папа, приходите, мы будем одни и проведем
время гораздо лучше!" - или что-нибудь в этом роде. Я лично, дорогая, думаю,
что у настоящих чувств есть свой разум, свои глаза, и, конечно, сердце
бедняги истекало кровью. Он видел, что дочери стыдятся его, и раз они любят
своих мужей, то он помеха для зятьев. Настало время принести жертву. Старик
пожертвовал собой, на то он и отец: он сам себя изгнал из их домов, и дочери
были довольны; заметив это, он понял, что поступил правильно. Так
совершилось семейное преступление при соучастии отца и дочерей. Явления
такого рода мы наблюдаем сплошь да рядом. Разве этот папаша Дорио в гостиной
дочерей не казался бы каким-то сальным пятном? Да и самому ему было бы там
тягостно и скучно. То, что постигло этого отца, может постигнуть самую
красивую женщину, полюбившую всей душой: если она мужчине докучает своей
любовью, он покидает ее и, чтобы от нее отделаться, идет на подлости. Такова
судьба всех чувств. Наше сердце - это клад; растратьте его сразу, и вы
нищий. Мы не щадим ни чувства, когда оно раскрылось до конца, ни человека,
когда у него нет ни одного су. Этот отец роздал все. Свою душу, свою любовь
он отдавал в течение двадцати лет, а свое состояние он отдал в один день.
Дочери выжали лимон и выбросили его на улицу.
подергивая бахрому своей шали: она была задета за живое, чувствуя, что
последние фразы в рассказе герцогини предназначались для нее.