ответ поэтому оказался мало благоприятным - по крайней мере, для Элизабет,
с нетерпением ждавшей возвращения домой. В письме говорилось, что миссис
Беннет едва ли удастся послать экипаж раньше вторника, причем в
постскриптуме добавлялось, что, если мистер Бингли и его сестры станут
уговаривать их остаться подольше, она отлично обойдется без старших
дочерей и более долгое время. Элизабет, однако, и думать не могла о
задержке - она даже не вполне была уверена в том, что их об этом попросят.
Напротив, боясь, как бы не показалось, что их пребывание затянулось, она
стала уговаривать Джейн сразу же попросить экипаж у Бингли. В конце концов
было решено сказать, что им хотелось бы вернуться домой в это же утро, и
одновременно обратиться с просьбой об экипаже.
Известие об их отъезде вызвало всеобщее сожаление. При этом была высказана
уверенность, что для полного выздоровления больной им следует пробыть в
Незерфилде хотя бы еще один день. И под конец сестры согласились
задержаться до следующего утра. Мисс Бингли вскоре стала жалеть о том, что
предложила отложить их отъезд, так как ревность и неприязнь, вызванные в
ней одной из сестер, были гораздо сильнее ее привязанности ко второй.
Хозяин дома был искренне опечален предстоящей разлукой и горячо доказывал
мисс Беннет, что она недостаточно поправилась для переезда. Но тщетно -
Джейн, когда она была уверена в правильности своих действий, умела
проявить твердость.
Мистер Дарси был доволен этим решением. Элизабет пробыла в Незерфилде
достаточно долго. Чары ее действовали на него гораздо сильнее, чем ему бы
хотелось. К тому же мисс Бингли была с ней чересчур резка, а к самому
Дарси приставала чаще, чем в обычные дни. Он весьма мудро рассудил, что
ему следует избегать всяческих знаков внимания по отношению к Элизабет,
которые позволили бы ей заподозрить, что от нее может зависеть его
счастье. При этом он сознавал, что, если подобные догадки уже успели
зародиться в ее голове, их подтверждение в значительной степени зависит от
того, как он себя поведет накануне ее отъезда. Укрепившись в своем
намерении, он сказал ей за всю субботу не более десятка слов, и, хотя им
пришлось около получаса пробыть вдвоем в одной комнате, он в течение всего
времени с таким усердием читал книгу, что даже не взглянул в ее сторону.
В воскресенье, сразу после утреннего богослужения, наступила наконец
желанная для большинства минута разлуки. Любезность мисс Бингли к
Элизабет, так же как и ее привязанность к Джейн, перед самым отъездом
заметно возросли. При расставании старшую сестру заверили, что встреча с
ней - в Лонгборне или Незерфилде - всегда будет радостным событием. После
того как мисс Бингли нежнейшим образом обняла Джейн и даже протянула руку
ее сестре, Элизабет рассталась со всей компанией в прекрасном расположении
духа.
Мать встретила их не очень приветливо. Миссис Беннет была удивлена их
приездом, полагая, что они весьма неразумно причинили всем столько хлопот,
и не сомневалась, что Джейн опять заболеет. Отец, напротив, хотя и в
сдержанной форме, дал им понять, что он доволен их возвращением - ему
сильно не хватало старших дочерей при семейных беседах. В отсутствие Джейн
и Элизабет вечерние разговоры потеряли значительную часть своего остроумия
и почти весь свой смысл.
Они застали Мэри, как обычно, погруженной в изучение музыкальной гармонии
и основ человеческой природы и выслушали несколько новых цитат и
нравоучительных изречений. Совсем в ином роде были сообщения Кэтрин и
Лидии. С прошлой среды в полку произошло множество событий: несколько
офицеров обедали у их дядюшки, был подвергнут телесному наказанию рядовой
и распространились самые упорные слухи, что полковник Форстер намерен
жениться.
- Надеюсь, моя дорогая, вы позаботились, чтобы у нас был сегодня хороший
обед? - спросил на следующее утро за завтраком мистер Беннет. - Я полагаю,
что за нашим столом может появиться некое новое лицо.
- О ком вы говорите, мой друг? Насколько мне известно, никто к нам не
собирается. Разве заглянет Шарлотта Лукас... Но для нее, я надеюсь, наши
обеды всегда достаточно хороши. Не думаю, чтобы она особенно привыкла к
подобному столу у себя дома.
- Я имею в виду приезжего джентльмена.
Глаза миссис Беннет заблестели.
- Приезжего джентльмена? Уверена, что это мистер Бингли! Ах, Джейн,
негодница, как же ты не сказала раньше? Ну что ж, я буду рада увидеть
мистера Бингли. Но, боже мой, какой ужас - у нас не будет рыбного блюда!
Лидия, душенька моя, дерни, пожалуйста, колокольчик. Надо сию же минуту
отдать распоряжение миссис Хилл.
- Речь идет не о мистере Бингли, - отвечал ее муж. - Я жду человека,
которого еще никогда не видел.
Слова эти вызвали общее удивление, и, к полному удовольствию мистера
Беннета, все члены семейства забросали его вопросами. Позабавившись
всеобщим любопытством, он в конце концов дал следующее разъяснение:
- Около месяца назад я получил вот эту эпистолу, на которую ответил две
недели спустя. Дело казалось настолько тонким, что я предпочел его
предварительно обдумать. Ее написал мой кузен, мистер Коллинз, тот самый,
который после моей смерти сможет вышвырнуть вас из этого дома, как только
ему заблагорассудится.
- Ах, мой друг, - воскликнула миссис Беннет, - я о нем не желаю слышать!
Ради бога, не говорите об этом чудовище. Можно ли совершить что-нибудь
более несправедливое, чем выгнать из принадлежавшего вам имения
собственных ваших детей? Будь я на вашем месте, я бы, конечно, уже давно
постаралась что-нибудь предпринять.
Джейн и Элизабет попытались объяснить матери сущность закона о майорате.
Подобные попытки делались ими и раньше. Но предмет этот выходил за пределы
ее разумения, и она продолжала горько сетовать на жестокость законов,
отнимающих дом у семьи с пятью дочерьми в пользу человека, до которого
никому нет ни малейшего дела.
- Это, конечно, крайне несправедливо, - сказал мистер Беннет. - И мистеру
Коллинзу ничем не удастся снять с себя вины в наследовании Лонгборна.
Однако, если вы позволите мне прочесть его послание, быть может, вас
несколько примирит с ним тон, в котором оно написано.
- Уверена, что со мной этого не случится! Как вообще у него хватило
наглости и лицемерия вам писать! Терпеть не могу фальшивых друзей! Лучше
бы он враждовал с вами, подобно его отцу.
- Вы услышите, что он и впрямь ощущает некоторые сыновние обязательства в
этом смысле:
"Хансфорд, около Уэстерхема,
Кент,
15 октября
Дорогой сэр, недоразумения, существовавшие между Вами и моим высокочтимым
покойным родителем, причиняли мне всегда много огорчений, и с тех пор, как
я имел несчастье его потерять, я не раз испытывал желание устранить
разделяющую нас пропасть. В течение некоторого времени меня все же
одолевали сомнения, как бы я нечаянно не оскорбил память отца, установив
хорошие отношения с теми, с кем ему было угодно находиться в размолвке".
- Вы видите, миссис Беннет!
"Однако теперь у меня созрело решение. Приняв на прошлую пасху пасторский
сан, я оказался тем счастливым смертным, который удостоился прихода в
поместье ее светлости леди Кэтрин де Б"р, вдовы сэра Льюиса де Б"ра.
Благодаря щедрости и благорасположению этой леди я стал священником
здешнего прихода, в каковой роли моим самым искренним стремлением будет
вести себя с надлежащим уважением по отношению к ее светлости и
осуществлять обряды и церемонии, подобающие пастырю англиканской церкви. В
качестве служителя церкви я также считаю своим долгом сеять мир и
благоволение среди всех семейств, на которые может простираться мое
влияние. По этой причине я льщу себя надеждой, что Вы благожелательно
отнесетесь к моему настоящему изъявлению доброй воли и не отвергнете
протянутую мною оливковую ветвь, великодушно закрыв глаза на то, что я
являюсь наследником Лонгборна. Я весьма печалюсь о том, что невольно служу
орудием нанесения ущерба благополучию Ваших прелестных дочерей, и,
позволяя себе принести им мои извинения, спешу также заверить Вас в моей
готовности сделать все от меня зависящее, чтобы как-то восполнить этот
ущерб... Но об этом позднее. Если у Вас не будет возражений против моего
визита, я доставлю себе удовольствие посетить Вас и Ваше семейство в
понедельник 18 ноября в четыре часа и воспользоваться Вашим
гостеприимством, возможно, до субботы на следующей неделе, - что я могу
себе позволить без существенных жертв, ибо леди Кэтрин отнюдь не возражает
против того, чтобы я изредка отсутствовал в воскресенье, разумеется, если
какое-нибудь другое духовное лицо выполнит за меня подобающие этому дню
церковные обязанности.
Остаюсь, дорогой сэр, с почтительнейшим поклоном Вашей супруге и дочерям.
Ваш доброжелатель и друг
Уильям Коллинз".
- Итак, в четыре часа мы можем ждать у себя этого миротворца, - сказал
мистер Беннет, складывая письмо. - По-видимому, он необычайно
добропорядочный и благовоспитанный молодой человек. Я полагаю, мы будем
дорожить этим знакомством, особенно если леди Кэтрин и впредь будет столь
любезно отпускать его в наши края.
- В том, что он пишет о наших девочках, есть, мне кажется, какой-то смысл.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Каменистый Артем
Круз Андрей
Суворов Виктор