Чтение 14–й страницы книги ~Пагода благоуханий~

Тхуан спускался к себе, - Фюмроль включил ночник и раскрыл томик Поля
Валери.
Силясь понять ускользающий смысл завораживающих сладкой печалью
туманных строф, вновь и вновь перечитывал стихи. Жалко затрепетало
сердце, когда почудилась близость разгадки. Нечто неизмеримо большее,
нежели утраченное вино, о котором писал поэт, раскрылось вдруг в
шаманской магии ритма.
Вино исчезло в пьяных волнах!
Я в горьком воздухе узнал
Прыжки фигур, значенья полных...
Около часа ночи совсем неслышно пропела деревянная ступенька под
чьей-то легкой ногой. Фюмроль погасил ночник и вытянулся на постели.
Борясь с нетерпением, медленно просунул руку под подушку. Вытащив
пистолет, затаился, выжидая. Стараясь думать о чем-нибудь совершенно
постороннем, он гнал от себя всякие сомнения в разумности задуманного.
Он решил - и пусть будет, как будет. Но чем упорнее пытался он
переключить мысль на другое, тем острее грызло сомнение. Чего он
добивается, в самом деле? Что хочет узнать? Не лучше ли все оставить
как есть и продолжать играть свою жалкую, но для кого-то такую
удобную, такую чертовски необходимую роль? Почти уговорив себя
отказаться от вмешательства в чужую игру, он понимал в глубине души,
что уже не сможет остановиться.
Откинув полог и мягко спрыгнув с кровати, Фюмроль бесшумно
отворил дверь. Чтобы попасть в кабинет, нужно было завернуть за угол и
пройти до конца коридора. Ковровая дорожка мягко заглушала шаги.
Остановившись под дверью, толкнул ее плечом и боком проскользнул в
комнату.
- Оставаться на месте, - спокойно сказал он, поднимая пистолет. -
При первом движении буду стрелять.
Было необыкновенно тихо. Мынь, прикусив до крови губу, замерла у
распахнутого сейфа, а хрупкий юноша, склонившийся над столом, лишь
поднял голову и тоже застыл, не сводя с пистолета расширенных и
странно неподвижных глаз. В беспощадном свете перекальной лампы их
лица выглядели обескровленными. Густые, геометрически четкие тени
казались врезанными в стены и светлый паркет.
- Не бойтесь. - Фюмроль с трудом подбирал нужные слова. Все, что
он собирался сказать раньше, язвительное, высокомерное, начисто
вылетело из головы. - Я не причиню вам вреда. - Он приблизился к Мынь
и требовательно раскрыл ладонь. - Дайте ключ.
Она медленно повернулась, осторожно вынула ключ из скважины и
зажала его в кулачке.
- Дайте же! - Фюмроль попытался поймать ее запястье, но она
вырвалась с неожиданной силой и отпрыгнула в сторону.
С легким звоном упал на пол металлический прут. Можно было не
нагибаться. Фюмроль почему-то так и подумал, что это будет отмычка, на
скорую руку выточенная в кустарной мастерской.
- Быстро спроворили! - попытался он шуткой разрядите напряжение.
Но Мынь ответила таким яростным, таким ненавидящим взглядом, что
ему стало не по себе.
Юноша у стола наконец выпрямился и выпустил из онемевших рук
фотоаппарат. Фюмроль, от которого не ускользнуло это движение, с
облегчением отвел глаза.
- Позвольте полюбопытствовать?
Опустив пистолет, он подошел к столу. В ярком прямоугольнике,
который бросала защищенная отражателем перекалка, лежала раскрытая
папка с текстом заключенного в Токио секретного соглашения. Рядом
аккуратной стопкой были сложены инструкции министерства иностранных
дел, меморандумы контрольной комиссии и тот маленький листочек,
который он получил от Колет.
- Фирма "Цейсс", - заметил Фюмроль, взглянув на аппарат. - Но,
надеюсь, вы не на гестапо работаете?
И вновь шутка повисла в воздухе. Вьетнамцы, казалось, не замечали
Фюмроля, а он мучился от сознания непоправимой ошибки и лихорадочно
искал выхода из опасного тупика. С запозданием он понял, что
создавшаяся ситуация грозит гибелью не только этим молодым безумцам,
но и ему самому. Передать их полиции он не мог. Отпустить на все
четыре стороны - тоже. Они либо выдадут его, когда вновь попадутся,
либо, того хуже, надумают прибегнуть к шантажу.
- Поймите меня правильно, молодые люди. - Он решил зайти с другой
стороны. - Мне нет дела до ваших тайн. Но прежде чем решить, как с
вами поступить, я хочу знать, кого вы представляете. Чью сторону?
- Вьетнам, - разжал губы юноша.
- Вот как? Превосходно! - Фюмроль демонстративно раскрыл аппарат
и, вытащив кассету, засветил пленку. - Можете забрать, - сделал он
первый примирительный жест. - И это тоже, - выключил настольную лампу,
выдернул из розетки вилку перекалки. - За какой же Вьетнам вы
сражаетесь? За красный или за национальный?
Они молчали.
- Я слишком уважаю себя, чтобы прибегнуть к угрозам, - вздохнул
Фюмроль, соображая, куда сунуть мешавший ему пистолет. - И слишком
хорошо знаю Дальний Восток. - Не найдя ничего лучшего, спрятал оружие
за пазуху. - Но вы мне не оставляете другого выхода... Мынь, сделайте
милость, положите все это на место. - Он взглядом указал ей на
документы. - А вы, молодой человек, спрячьте орудия преступления.
Поколебавшись, юноша уложил принадлежности, для съемки в плетеную
сумку, затем вопросительно взглянул на Мынь, но она лишь вызывающе
улыбнулась в ответ и, сложив руки, прислонилась к стене.
- Позвольте, это сделаю я. - Юноша обернулся к Фюмролю.
- Ничего не имею против. - Фюмроль отодвинулся, чтобы не мешать
вьетнамцу. - Благодарю, - кивнул он, когда все было уложено, и запер
сейф. - А теперь ответьте на мой вопрос, и даю слово офицера, что
сразу же отпущу вас.
Они молчали.
- Хорошо, будь по-вашему, - выдержав долгую паузу, пожал плечами
Фюмроль и распахнул дверь. - Тхуан! - крикнул он в темноту. -
Немедленно поднимитесь ко мне!
Когда вбежал перепуганный, казавшийся заспанным повар, Фюмроль
вынул из сейфа банкноту в сто пиастров.
- Заплатите мадемуазель Мынь за месяц вперед, Тхуан, -
распорядился он безучастным тоном и вышел. - Проводите молодых людей
без лишнего шума, - бросил уже в коридоре. - Час поздний.
Наутро оба сделали вид, что ничего не произошло. Лишь за кофе
Фюмроль позволил себе саркастически заметить:
- Возможно, я и буду принимать у себя в доме дам, любезный Тхуан.
Вам же, если это необходимо, советую взять в помощники представителя
мужского пола.

x x x

Дерево вынг, дарующее человеку плод, исцеляющий восемь болезней,
цветет по весне. Но выдаются отдельные годы, когда лиловые венчики с
алой густой бахромой появляются среди темной свисающей до самой земли
листвы поздней осенью.
Так случилось и в осень Металлического Дракона, когда в траве по
берегам зеленых озер печально угасали фиолетовые огоньки. По древнему
обычаю праздничный стол окаймляют цветами - белыми с желтой серединкой
дай, лиловыми лепестками миртов и дерева вынг. Только не было радости
на вьетнамской земле в тот год. Зеленые, тиной обросшие черепахи,
всплывавшие у нефритовой башни, чуждались людей.
Вслед за войсками, которые прочно обосновались в Тонкине, из
Японии хлынул поток цивильного люда. Приезжали предприниматели и
банкиры, бродячие актеры и гейши, специалисты по индо-тибетской
медицине и глотатели огня.
Открылось множество японских ресторанчиков с вывесками на
занавесках. В европейской части Ханоя обосновались филиалы
могущественных компаний "Мицуи" и "Мицуи буссан кайся". Японскому
капиталу удалось завоевать прочные позиции в горнодобывающей
промышленности. Японским промышленникам сопутствовал успех. Возможно,
потому, что они охотно вкладывали капитал в области, которые
французские компании считали невыгодными. Там же, где у Франции были
крепкие позиции, оккупанты действовали силой. На оловянных и
вольфрамовых рудниках, принадлежащих французским фирмам, они
просто-напросто разместили солдат.
Само собой разумеется, что подданные императора, столь отважно
принявшиеся осваивать далекие земли, не могли остаться без защиты.
В Ханое, недалеко от филиала "Иокогама спеша бэнк", разместились
отделения токко кэйсацу из кэмпэйтай.
Шеф кэмпэйтай Уэда прилетел прямо из Токио. Его "дарай"
приземлился на ханойском аэродроме, над которым теперь развевался
белый с красным кругом в центре японский флаг. Господин Жаламбе счел
своим долгом лично встретить японского коллегу, с которым в течение
последних месяцев поддерживал весьма тесные отношения. Он даже
прослезился, когда увидел сбегающего по трапу полного улыбающегося
господина в роговых очках.
- Добро пожаловать в наши владения! - торжественно приветствовал
он гостя.
- Осеня холосо, господина Втолое бюло, - ответил на ломаном
французском языке Уэда, блеснув золотыми коронками. - Будем лаботать.
- Моя машина к вашим услугам, - почтительно пожимая пухлую
короткопалую руку, предложил Жаламбе. - Разрешите отвезти вас в город?