три остановки. Остальной путь до сугроба проделал пешком.
на нем скукожилось, превратилось в черную маленькую ямку.
Может, это и не то пятно было вовсе, а совсем другое.
Запахов не было. Тогда он присел у подножия, начал ковырять
слежавшийся снег рукой.
сержант. Узкие глазки на свету выглядели и вовсе щелочками,
золотая фикса посверкивала в уголке приоткрытого рта. В руке
у сержанта была черная резиновая дубина, он ей выразительно
покачивал.
был введен строжайший паспортный режим - за появление на
улице без документов полагалось от полутора до пяти лет исп-
равительных работ. Кроме того, без паспорта не отпускали ни
одного вида товаров, кроме, разумеется, спиртных напитков. И
потому Сергей приспособил под паспорт бумажник с молнией.
Сам бумажник крепился цепочкой к пиджаку, не потеряешь!
его кончиками коротких мясистых пальцев. Казалось, в мозгу
его идет титанический мыслительный процесс, что он решает:
отпустить ли опасного рецидивиста, поверив в него, или же
упечь-таки для надежности в лагерь. Сержант решил, что пока
можно отпустить. Он вернул паспорт Сергею. И сказал недо-
вольно:
улыбкой пояснил сержант. И фикса его сверкнула как-то особо
ярко.
шел к остановке, покачивая своей дубиной.
и приобретающих уже знакомую злобность потревоженной рыси,
было столько всего, что Сергей решил - пора уносить ноги!
на прогалинке, в подмерзшей грязи лежала гильза - точно та-
кая же гильза, какую он подобрал вчера. Сергей быстро наг-
нулся и поднял находку, сунул в карман. Скосив глаз, он уви-
дел, что сержант что-то говорит по своей рации, говорит,
поглядывая на него, Сергея.
своим тесаком. Когда Сергей проходил мимо, он коротко махнул
рукой - лезвие молнией сверкнуло у глаз. Но лица не задело.
Хмырь тут же убрал нож в карман ватника, сплюнул Сергею под
ноги семечной шелухой и отвратительно рассмеялся.
такая же полная и не распечатанная, даже запыленная немного.
мусоропровода - "бомба" с грохотом полетела вниз, потом гул-
ко ухнуло, звякнуло. И все стихло.
купил к ней первую, шип, обрывок бумаги с непонятными слове-
сами. Рядом положил список. Даже если весь мир, все парал-
лельные, перпендикулярные, инопланетные миры, все измерения
и пространства, существующие в этой Вселенной, восстанут
против него, он не отступит! Пусть хоть сам дьявол вылезет
из преисподней! Плевать! На всех плевать! Сергей со списком
побежал к телефону и стал по новой обзванивать тех, кто вче-
ра не откликнулся на его звонок. Затея принесла результат -
еще двоих пришлось вычеркнуть. Оставалось пятеро. Пятеро
претендентов на роль трупа! Но труп-то был только один!
царапинки на их боках располагались одинаково. Значит, и
стреляли из одного ствола, иначе быть не могло. Вот шип? С
шипом так сразу и не сообразишь. Может, он вообще не при чем
тут? Сергей отодвинул шип в сторонку: теперь перед ним лежа-
ли две кучки, в одну входили обе гильзы и клок бумаги, в
другую - шип. А сколько было волдырей - дыр на спине убито-
го? Сергей напряг память. Пять или шесть? Все-таки шесть! Не
меньше. Значит и гильз должно быть шесть! Где-то валяются
четыре ненайденные! Если он их найдет, тогда точно, нет ни-
каких сомнений! Тогда он на верном пути! Сергей чуть не сор-
вался с места, чтобы бежать опять к сугробу. Но удержался,
еще раз попробовал прочитать обрывки писанины на клоке. Не
так все и мудрено там было. "ОПУСК" - это наверняка "ПРО-
ПУСК"! Но куда? Зачем? Какой пропуск? Это где-то там в Фер-
гане, в Закавказье, где идет гражданская война, там пропус-
ка, там комендантские часы, но откуда здесь все это возьмет-
ся?! Нет! Ерунда! Сергей отодвинул клочок. Но тут же опять
взялся за него. Точно, пропуск! Как он сразу не сообразил:
"ПРОПУСК...до двадцати четырех ноль-ноль"!
покосился на край стола. Там стояла полная и нераспечатанная
бутыль.
нул в стакан. Тот стоял со вчерашнего - немытый и мутный.
Выпил залпом. Бормотень согрела пищевод, желудок. Бормотень,
как бормотень - высшее достижение эпохи развитого социализма
и окончательного несокрушимо-живучего застоя. Сергей кряк-
нул. Налил еще стакан. Потом третий. Поглядел на бутыль - та
почему-то не наполнялась, и это показалось Сергею обидным,
он понемногу косел.
лось. Еще два месяца назад по радио и телеку передавали, что
последний трон и остатние царские регалии проданы на аукцио-
не. Трон купил африканский вождь с трудным именем. Корону,
скипетр и державу - какойто старый друг страны советов с не-
запоминающейся глухой фамилией. Причем, один расплатился ба-
нанами, другой трубами. Так что волноваться о каких-то там
"предречениях" не стоило - проклятый царизм со всеми своими
отрыжками и причиндалами был искоренен полностью и оконча-
тельно. Песенка носила явно провокационный характер и была
рассчитана на неустойчивых элементов. Сергей пошел на кухню
и вырубил репродуктор.
без пробки!
рот ему попал какой-то мерзкий, слизистый, тягучий комок,
высосанный из бутыли. Это было уже слишком! Сергей выплюнул
слизистую дрянь - она расползлась по полу зеленым густым
пятном-лужицей. И из лужицы этой высунулся мутный глаз на
морщинистом стебле.
прополоскать рот.
щетки, ни больной десны. Наконец избавился от мерзкого прив-
куса. И увидел в зеркале зеленого. Тот стоял позади, трясся.
точнее морду отвратительную, гадкую. Морщинистый лоб, уходя-
щий назад, к яйцеобразному затылку, был покат, глаза торчали
словно у кальмара, вместо носа, губ, подбородка висели то ли
отрепья какие-то, то ли клочья водорослей-полипов. А все в
сочетании было непереносимо и могло надолго лишить аппетита.
ный. - Я мог бы вам явиться и в человеческом облике, но за-
чем этот маскарад, верно?
обще просил являться?!"
продекламировал зеленый нараспев. - И теперь вам будет труд-
но выйти из этого режима. Вам кажется, что генератор пресле-
Мережковский Дмитрий
Русанов Владислав
Якубенко Николай
Ларссон Стиг
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия