"юнкерсов" (и неизвестно, сколько там "мессершмиттов") уходили в бой всего
четыре наши машины.
Вот имена людей, державших штурвалы в руках:
Борис Сафонов (подполковник),
Алексей Кухаренко (майор),
Павел Орлов (капитан),
Владимир Покровский (старший лейтенант) 1.
Под крыльями самолетов, утяжеляя их, висели дополнительные бензобаки на
500 литров, чтобы летчикам после боя хватило горючего добраться до Ваенги.
Шли почти над волнами, без ориентиров - по компасам. Слепая мгла висла над
океаном. Когда до конвоя осталось совсем немного, стал давать перебои мотор
Кухаренко... Борис Сафонов передал ему кратко:
- Алеша, ты возвращайся. А мы потянем дальше...
Теперь их осталось только трое, и скоро с высоты в две тысячи метров
перед ними открылась обширная панорама каравана. В небе стоял плотный
заградительный огонь англичан и наших зениток с эсминцев - "семерок" и
"новиков".
- Ребята, будем внимательны, - напомнил Сафонов.
Из этой четверки полярных асов - три Героя Советского Союза, два из них
навечно зачислены в списки Краснознаменного Северного флота, а в живых
остался только один - А. Н. Кухаренко, кавалер пяти орденов Красного
Знамени и Бриллиантового Креста (высшего знака отличия английской
королевской авиации). Выйдя в отставку, полковник А. Н. Кухаренко работал
на мебельной фабрике в Риге,
На глазах всего каравана они дали бой противнику, когда тот выходил из
пикирования. Сразу же образовался рискованный строй растянутого пеленга в
таком невыгодном для нас порядке: "Ю-88", еще "Ю-88", затем летел Сафонов,
"Ю-88", за ним самолет Покровского; "Ю-88", машина Орлова; следом еще два
"Ю-88"...
Вся эта кавалькада машин, треща пулеметами, стремительно отлетала прочь
от конвоя. Перед тройкой смельчаков стояла, в небе хваленая 30-я эскадрилья
пикирующих бомбардировщиков, летчики которой были опытны и мужественны,
подготовлены для схваток над безбрежием океана. На фюзеляжах немецких машин
были намалеваны огромные рыжие псы, в зубах у которых - маленькие
истребители "И-16" (именно на таком "И-16" и творил в небе чудеса Борис
Сафонов!)...
Скоро вдали от места боя, на командном пункте в бухте Ваенга, по радио
были приняты слова Сафонова:
- Одного свалил...
Через несколько минут Сафонов выкрикнул в азарте боя:
- Еще двух срубил! Бью третьего...
Покровский с Орловым успели свалить по одной машине.
Пока все складывалось отлично. Перед Сафоновым выросла обтекаемая
серебристая тень еще одного врага.
- Прикрой с хвоста! - уловили его голос в эфире. - Бью третьего... -
Пауза, и вот результат: - Готов и третий!
Третий, раскидывая крылья, сорвался вниз.
- Прикрой с хвоста! - настойчиво просил Сафонов.
Это был момент, когда его стал расстреливать воздушный стрелок
германского истребителя. Покровский и Орлов были связаны тяжелым боем с
другими машинами врага, и они бились в стороне, пока враг не был ими
уничтожен... В отвесном пике, уходя вниз, Сафонов прощался с жизнью,
которую так любил!
Дежурные в Ваенге уловили его последние слова.
- Мотор!.. Мотор!.. Мотор!.. - выкрикивал он в эфир.
Слово "мотор" было условным сигналом: значит, он вынужден садиться. Не
садиться, а падать! Не летное поле под ним, а волны! Сафонов в своем
падении устремился к эсминцу "Куйбышев" (очевидно, в массе кораблей
ястребиным оком он узнал его). И теперь тянул, тянул, тянул... Из последних
сил он тянул машину, чтобы упасть как можно ближе к "Куйбышеву".
К месту боя на больших скоростях уже спешили наши истребители дальнего
действия, и наушники пилотов уловили Сафонова.
- Где ты?! Где ты?! - кричали они, спрашивая у неба. - Как ты чувствуешь
себя?
Всего 25 кабельтовых не дотянул Сафонов до эсминца и рухнул в океан,
высоко взметнув каскад пены. Моряки с "Куйбышева" передавали, что на месте
падения они видели быстро тонущий пакет парашюта, который был уже
отстегнут...
Три смельчака сорвали атаку на конвой PQ-16: самолеты Геринга ушли на
свои аэродрома, не потопив ни одного корабля. А в гибель Сафонова, которого
все любили на флоте, никто не верил. Эсминец "Куйбышев", исполняя приказ
адмирала Головко, целых два часа ходил на контркурсах - искал его. Потом
возник слух, будто Сафонова подобрали англичане. Подходящие с моря корабли
PQ-16 встречали печальные летчики - спрашивали.
- Ноу Сафон... ноу, - отвечали им англичане. И долго ждали подводную
лодку, которая (уж это точно!) вырвала Сафонова из волн и тут же
погрузилась на глубину. Не оказалось его и на лодках. И долго ждали все...
чуда!
ПАМЯТНИКИ
Караван PQ-16 вызвал к жизни два Указа Президиума Верховного Совета СССР
о присвоении звания Героя Советского Союза - из команды теплохода "Старый
большевик":
капитану - И. И. Афанасьеву,
старпому - М. М. Петровскому,
рулевому - Б. И. Аказенку.
Сам же теплоход был награжден орденом Ленина.
Второй звездой Героя Советского Союза посмертно награжден подполковник
морской авиации Борис Феоктистович Сафонов, и он стал первым дважды Героем
в Великой Отечественной войне (впрочем, указ о присвоении ему второй
Золотой Звезды был подписан еще за четыре дня до его гибели!).
После войны много памятников украсило полярные скалы.
На скупом и жестком пейзаже они выделяются особенно четко и выразительно.
Теперь мы, открывающие битву за Сталинград, с нетерпением ожидаем прихода
PQ-17, - этот караван нужен нам особенно сейчас, в грозное лето 1942 года,
когда железная машина врага на полных оборотах моторов несется, вся в пыли,
к Волге...
Мы закончили первую часть подвигом наших асов в небе.
Вторую мы посвящаем асам другой стихии - глубины!
Мурман, в нагромождении бурых скал, засыпанных снегом, в хаосе бурь и
штормов,-это ведь старинная русская земля с богатейшей историей... Сейчас
она - плацдарм!
Кто сказал, что здесь задворки мира?
Это край, где любят до конца,
Как в произведениях Шекспира,
Нежные и сильные сердца.-
В мирное время на подводных лодках действовало много различных сигналов,
в которых даже старослужащие... подчас не могли разобраться. Война из всех
сигналов оставила один - "Срочное погружение!"...
Мы все время внизу. Мы за "все плавание никогда не увидим ни моря, ни
солнца, ни звезд. Знаем только свой отсек с его низким сводчатым потолком,
холодным светом электрических ламп и неизбежной духотой. И нам всегда
голодно."
ВЕЛИКОДУШИЕ
Ну, кажется, все. Еще несколько миль, и подлодка войдет в сектор действия
своих батарей. Тогда можно всплыть, дышать ветром на мостике. Сейчас в
центральном посту, под вырезом люка, соберутся курящие и впервые за много
дней будут до одурения сосать самую сласть самокруток. Трудная позиция в
водах Варангер-фьорда выдержана.-Два транспорта и тральщик противника они
отправили на грунт... Вот наконец долгожданные слова:
- Продуть балласт... на всплытие!
Стрелка указателя глубины потянулась к нулю. Всплыли. Командир лодки
отдраил рубочный люк. За ним на мостик выскочил сигнальщик, прижимая к
груди фонарь "ратьер". Почти сразу же оба свалились обратно в пост.
- Бери балласт... ныряй! Боцман, циркуляция влево...
Ахнул первый разрыв, и лодку качнуло на киле.
- Неужели свои так встречают? - удивился штурман.
Командир отряхнул реглан от воды, объяснил:
- Всплыли... а там сторожевик наш дымит. Вчерашний рыбник! Ему, видать,
только что пушку поставили. Вот он и обрадовался: без привета кидать стал.
Даже позывные не дали, не успели!
Акустик, услышав взрывы, по собственной инициативе привел в действие свою
аппаратуру. Лицо его стало озабоченным:
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Березин Федор