остальное одинаковое. Так и сказано. Мол, не стоит на вас две характеристики
писать, потому что Кузьмины все равно что один человек в двух лицах.
кто? Ху из ху?
умней, мозгой шевелит. А я - деловитый.
совсем заморочили. Хотя... Иных и морочить не надо, им все дети на одно
лицо. А кстати... - Регина Петровна что-то вспомнила и выпустила в сторону
окошка струйку дыма. Так вкусно она курила, делая трубочкой губы, что и
братьям захотелось закурить. - Там в характеристике упоминается, что вы и в
милицию попадали... За что же, если не секрет?
помалкивал.
Ну, то есть если что, он должен кричать "атас" или "атанда"... А другой спер
из бочки огурец. А потом и другой, который на атасе, решил тоже схватить
огурец, а тут нас и схватили...
из моей группы голодают не меньше вас. Вот директор в Гудермес собрался,
может, он привезет продуктов. А пока... Вы приходите ко мне, ладно?
Приходите, правда, чем-нибудь да угощу. Вон у меня еще сахарину на неделю
достанет, чай будем пить.
друга, но чувствовали, причем знали, что одинаково чувствуют: они не станут
часто заходить к этой замечательно красивой и доброй женщине Регине Петровне
именно потому, что она сама голодает.
тогда зайдут. Зайдут, чтобы по-царски ее одарить.
Петровна, наверное, сама промышлять не умеет. Разве с ее нежными пальцами
взломаешь замок? А есть-то ей да ее мужичкам - Марату и Жоресу - тоже надо.
кусочек сухарика и сунуть его в карман. Потом он подарит его Сашке.
9
дверьми тоже матрацы лежали), изучив до кустика колючую живую изгородь и
найдя в ней два потайных лаза, братья обратили свое пристальное внимание на
речку, на ближайшие сады и, конечно, на станицу Березовскую, расположенную в
трех километрах от колонии.
старинным кладбищем, вовсе не страшным, без крестов и свежих могил. На серых
гранитных столбах было что-то вырезано на неизвестном языке, а на некоторых
нарисованы два кармашка с патрончиками, такие видели братья в картине
"Свинарка и пастух" у красавца пастуха. Пастух пасет овец и во все горло
орет песню.
подумали, что в здешних горах в отличие от любимой картины, которую они
глядели раз десять, никто не поет веселых песен и овец не пасет.
люди-то в ней живут. Скрытно как-то живут, неуверенно, потому что по вечерам
и на улицу не выходят, и на завалинке не сидят. Ночью огней в хатах не
зажигают. По улицам не шатаются, скотину не гоняют, песен не поют. Черт
знает, как они могут так жить, но живут, вот что главное.
картошку, один куст для пробы подкопали, засекли: урожай созрел, надо прийти
вечерком.
кашель, тяжелый кашель, мужской, какое-то бормотанье. Они повернули обратно.
Встреча с сельским хозяином не сулила ничего доброго. На Томилинском рынке
мужики били жестоко, насмерть. Городские били тоже, но милосерднее.
напихали в пазуху и в карманы, краешком улицы прокрались.
заборами.
у них в Томилине, ни каких-нибудь частушек под разбитную гармошку...
подглядывать, как кривоглазый гармонист, днем он продавал на платформе
мороженое, лапал девчат, нисколько не стесняясь пацанвы, и некоторых сажал
себе на колени и задирал юбку. Ухмылялся пьяно, единственный глаз его
вытаращивался, прихохатывая, он говорил: "Как насчет этого дела?"Ребята
смущались. Молчали. И тогда гармонист растягивал свою облупленную гармошку и
орал на всю улицу похабные частушки.
робели: как забраться в дом, если нет о нем точного понятия, кто хозяева,
когда, в какое время бывают дома?
собирал сушняк.
коротконогий, но сейчас без своей форменки, в рубахе, простых портах, он
вдруг оказался моложавым мужчиной, ну, почти как тот гармонист.
близнеца в Воронеже от спекулянтки удирали! Он им еще Казбек с двуглавым
Эльбрусом показывал. А они тово... Ключи свистнули. И свистнули-то скорей по
привычке: очень уж они блестящие да звонкие, так рука сама и схватила. А
зачем, бог знает.
картошки пригуляли! - И приказал: - Бери хворост, пошли.
Или нет? - Он повторил: - Ну, пошли! Ладно.
Донесли до дороги, погрузили в тележку, деревянную, с ржавыми колесами, и
покатили к деревне. У крайнего дома, беленького, с палисадом и огородом на
задах, выгрузились. Проводник ушел в дом, а ребята остались ждать во дворе.
колонисты, что он с краю, ближе к колонии. С краю - всегда безопасней
тащить.
вдоль которого изнутри тянулся навес, под навесом кукурузная солома,
хворост, какие-то железки, среди которых валялся позеленевший от времени
медный кувшин с узким горлом. Кувшин стоило запомнить, хоть неизвестно пока
зачем. Пол во дворике, братья такое видели впервые, был твердый, гладкий,
мазанный желтой глиной. У входа в дом валялась полинявшая от времени козья
шкура.
прошли сумрачные узкие сенцы, где стояли медные и глиняные кувшины, и
ступили на порог горницы. И здесь было белено, и стены, и потолок, как белят
в России печки.
старосты". Посреди стол, грубый, ничем не покрытый, два табурета, койка. Под
койкой домотканый коврик: по черному полю красные узоры. Больше ничего в
комнате и не было. У входа прибита полка, а на ней немудреное хозяйство,
сразу видать, - холостяка: чугунок, две железные миски, солдатский котелок,
кружка, помятая с одного бока. На столе стоял жестяной, весь закопченный
полуведерный чайник.
живу хорошо, жду лучше! - И к ребятам, которые уселись на койке, на
грязноватом сером одеяле, рядышком, плечом к плечу, - не только потому, что
тесно, но и просигналить одним как бы случайным движением можно: -
Соседушки, значит? Вот же как!
привычке.
побегал я, если бы знали. Но - посля расскажу. Я тут один живу. Бабы у меня
нет. Вот картошку варю на улице, таганок сделал. Чай кипячу. Да смотрю,
Буджолд Лоис
Маккэфри Энн
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман