огромное его количество оставалось еще на английских и немецких складах.
после того, как он заключил соглашение о доставке хлопка, цены поднялись и с
тех пор беспрерывно повышались. Его спрашивали, не откажется ли он от
покупки, если ему дадут два процента отступного. Но Адлер и слышать об этом
не хотел. Он только потирал руки от удовольствия. Давно уж он не помнил
такой выгодной операции и уже сейчас предвидел, что, еще до того как будет
переработано сырье, состояние его увеличится по крайней мере на треть.
конец своей многолетней деятельности, его охватило незнакомое ему прежде
чувство расслабленности. Фабрика стала ему надоедать. Он тосковал и хотел
куда-нибудь уехать. Не раз просил он сына не отлучаться так часто из дому,
побольше бывать с ним, рассказывать ему о своих путешествиях. Все чаще
навещал он пастора Беме и по целым часам беседовал о предстоящем отдыхе.
уже стоят у меня поперек горла.
работа вступает в спор с мягкой постелью, я завидую твоему образу жизни. И
нередко я говорю себе: а не лучше ли быть пастором? Никто его не проклинает,
и сын его не мотает денег, и ею не ругают в газетах... Но это глупости! Я,
видно, начинаю стареть.
могиле которого не успела еще осесть земля, так теперь считал месяцы старый
фабрикант.
надо будет дать объявление о продаже фабрики. Не позже августа я получу за
нее деньги, так как отдавать фабрику в кредит я не собираюсь, а в
сентябре... Фердинанду я ничего не скажу до последней минуты. Вот обрадуется
мальчик! Деньги я, конечно, положу в банк, а жить буду на проценты, не то
этот шалопай все промотает в два-три года, и на старости лет мне придется
поступить куда-нибудь главным мастером... Ха-ха-ха!
огонь, а он, со свойственным ему упорством, взбирался на вершину. Не раз во
сне он поднимался на воздушном шаре высоко, высоко, туда, откуда звезды
кажутся больше. То вдруг он видел толпы нарядных, красивых танцоров,
наполнявших бесконечные анфилады пышных гостиных. Но повсюду он был один.
Фердинанда не было с ним.
его во сне. Если мы проживем так еще несколько лет, я забуду, как он
выглядит".
дома, потому и не удерживал при себе, что слишком его любил.
самому? Какое ему дело до того, что я скучаю по нем? Он ведь молодой, а я
старик. Ему и нужно развлекаться с молодежью, а у меня свое развлечение -
работа.
обход всех мастерских и конторы. Многие рабочие были вчера на ярмарке, и
сейчас по всей фабрике передавались рассказы о проделках Фердинанда -
разумеется, сильно преувеличенные. Говорили, что он закупил обеды во всех
ресторанах и что каждый шляхтич, которому хотелось чего-нибудь поесть или
выпить, должен был сперва поклониться молодому барину.
подсчитав, во что это должно было обойтись, стал мрачен.
от повышения цен на хлопок. Сколько хлопот у меня с этим сумасшедшим!
грузчики переносили его в склады. Адлер постоял немного, посмотрел, как они
работают, затем, обойдя склады, настрого запретил курить и вернулся в
контору.
Адлера, убежали.
бухгалтер, его помощник и кассир, забившись в угол, совещались о чем-то с
явными признаками волнения. При виде хозяина они бросились к своим столам и
склонились над бумагами.
наверно, рассказывают друг другу какие-нибудь сплетни.
Посетитель был чем-то расстроен и встревожен. Он быстро расхаживал по
комнате, размахивая руками. Заметив огромную фигуру фабриканта, он вдруг
остановился и спросил в замешательстве:
он хочет. Незнакомец не был похож на просителя, желающего получить место в
конторе. Скорее это был богатый шляхтич.
возбужденным человеком лучше разговаривать не при служащих: может быть, он
собирается предъявить ему какие-нибудь претензии?
Фердинанда...
веселым тоном:
Адлер бросил шляпу и вбежал в открытую дверь... Он даже не спросил, кто
ранил его сына. Не все ли равно?
растолкал всех и очутился возле дивана, на котором лежал Фердинанд.
изменилось, что в первую минуту Адлер не узнал собственного сына. У
изголовья его сидел доктор.
мощные руки на колени, сказал сдавленным голосом:
впервые - с очень давних пор - поцеловал ее.
газеты. Говорили, что я мотаю деньги, а ты грабишь рабочих... Скоро... нам
стали бы плевать в глаза...
слушал. Весь вид его выражал величайшее изумление и скорбь.
тысяч...
до смерти тебе еще далеко...
остановившись перед доктором, закричал:
я дам ему умереть!.. Тебе умереть!.. Ты обещал доктору десять тысяч? Этого
мало. Доктор, - в возбуждении воскликнул старик, - я отдам за моего сына сто
тысяч рублей, если есть хоть малейшая опасность. Но только за то, что он
дурак, я платить не намерен. Каково его состояние?
тщательный врачебный уход.
доктор?.. А если слышал, не забивай голову ни себе, ни мне всякими
глупостями... Иоганн! Телеграфируй в Варшаву, чтобы приехали экспрессом
самые лучшие доктора. Если нужно, телеграфируй в Берлин, в Вену, наконец в
Париж. Доктор, дайте, пожалуйста, адреса самых знаменитых. Я заплачу. У меня
есть чем заплатить...
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Каменистый Артем
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Ибсен Генрик