Чтение 14–й страницы книги ~Звездный корпус~

Не важно. Он хороший солдат и сделает все, что должен сделать.

Или погибнет. Но исполнит свой долг, сделает все, что сможет, и даже больше - как Чести Пуллер.

Semper fi... Всегда верен.

Центр по подготовке новобранцев Корпуса морской пехоты США

Пэррис-Айленд, Южная Каролина

07:30 по восточному времени

Время, когда каждый день был похож на предыдущий, время, которое до сих пор тянулось, плелось, ползло еле-еле, наконец-то решило прибавить ходу. После того, как Джон получил новые наноимплантанты, началась третья фаза подготовки, затем четвертая, когда он по-настоящему понял, что такое боль и пот. Он мог стать куском дерьма, подонком, навозной личинкой - Маковец не скупился на цветистые выражения. Но, слава Богине, он был куском дерьма, подонком, навозной личинкой из морской пехоты.

- Огневые группы наступления - по местам! - заорал по строевому каналу Филби. - Огневая группа-один... ПОШЛА!

Мейер, Килгор и Гарви поднялись из укрытия, на них были охряно-серые пятнистые бронекостюмы - под цвет скал и песка в пустыне. Новобранцы еще не привыкли к ним и двигались неуклюже. Мейер первым выскользнул из-за покатой дюны и тут же рухнул, выронив свою лазерную винтовку - его подбили.

- Ну, до майора тебе не дослужиться, - раздался ехидный голос - сержант Маковец подключился к каналу связи. - Уверен, противник будет сидеть и радостно поджидать, пока ты пошевелишь задницей!

- Прошу прощения, сэр!

- Конечно, просишь. Теперь - шевелись! ДАВАЙ! ДАВАЙ!

Голоса звучали прямо в голове, точно Джон обрел способность читать мысли. Так работали наноимплантанты, вживленные в главных зонах его мозга.

Это было потрясающе - все видеть, все слышать. Порой казалось, что он захлебнется в обилии сенсорной информации. Но одна мысленная команда - и ИскИн его шлема переводил визуальный вход гиперспектрального дисплея, ГСД, в необходимый режим работы, от монохромного до полнорежимного, который позволял видеть излучение с любой длиной волны, от глубокого инфракрасного до рентгена. Щелкнув по ментальному меню, он мог видеть в темноте или использовать особый фильтр "резкого света" и легко находить разницу между естественной растительностью и камуфляжем.

- Огневая группа-два! - скомандовал Филби. - ПОШЛА!

Менделез, Джеффри и Камински* [Вероятно, потомок Фрэнка Камински - героя операций Морской пехоты на Марсе, Луне и Европе (см. приложение).] поднялись из песка и короткими зигзагообразными перебежками устремились вперед. Их целью был низкий, усыпанный обломками скал, гребень хребта, до которого было примерно сто метров. Слева, над валунами, мелькали вспышки выстрелов - там пряталась пара якобы-боевых лазеров... Проклятье, подумал Джон, это настоящие боевые лазеры, только мощность уменьшена настолько, чтобы импульсы только-только засекались сенсорами бронекостюмов. Где-то у него за спиной ухнул взрыв. Им говорили, что ИскИны засекают каждый выстрел и знают, куда можно стрелять, чтобы никто из рекрутов серьезно не пострадал. Однако, по слухам, несколько человек в других рекрутских ротах получили в ходе учений настоящие ранения. Кажется, были даже убитые. Ты можешь воевать - смерть есть смерть, где бы ты ее не встретил - сражаясь против инопланетян с лягушачьими мордами за восемь светолет от Земли или во время учений, в паре километров от собственных казарм.

От волнения у Гарроуэя застучало в висках. Конечно, это просто тренировки, просто игра. Но ИскИны и противники из плоти и крови, кажется, порой забывают об этом. Его роту - вернее, то, что от нее осталось через одиннадцать недель учений - погрузили на ВКС и перебросили в учебный лагерь Корпуса под названием "Ангелы-Хранители"* [Так переводится название этого места - Исла Анхель де ля Гуарда.] на территории Баха, для участия в военных играх вместе с группой спецназа и другими морскими пехотинцами. Их разделили по трое и сгруппировали по принципу "три-четыре-два", как принято в Корпусе: три человека в огневой группе, четыре огневые группы - орудийный расчет, два расчета - пехотное отделение взвода. Третьим взводом первого расчета командовал Оуэн Филби, приземистый жилистый фермер из Ниобрари, штат Небраска. Сокращенное название его должности - ИОРУнО* [Руно - шкура барана.], исполняющий обязанности унтер-офицера - вполне соответствовало его характеру. Новобранцы получили приказ захватить и удержать этот гребень. Время от времени Маковец отпускал какое-нибудь ехидное замечание по каналам связи, но, по большому счету, они были предоставлены сами себе.

Дерьмо. Менделез лежит ничком: ИскИн его бронекостюма получил команду "паралич" и отключил сервомоторы. Значит, парня "убили", и он будет лежать на полигоне до конца сегодняшних учений. Гарроуэй отдал мысленную команду, вызывая главный дисплей. Килгор и Гарви тоже лежат. Этих подстрелили после того, как их команда разделилась.

- Огневая группа-три - ПОШЛА!

Еще три фигуры в броне поднялись из укрытия и зигзагами побежали через открытую площадку. Один споткнулся и упал. Фокс. Затем Лопес. И Холлингвуд. Трое вверху, трое - внизу. Ну ничего себе зона поражения!

- Огневая группа-четыре - ПОШЛА!

Это ему. Поднявшись, Джон сломя голову помчался по каменистой площадке в сторону хребта, петляя и укрываясь за валунами. Через секунду встали Филби и Йетс, такие неповоротливые в своих "Седьмых Марках". Филби успел сделать всего три неуверенных шага и тяжело рухнул лицом вниз. Сервопривод его бронекостюма был отключен. Гарроуэй видел, как вспышки лазера, управляемого ИскИном, мечутся по ближайшему склону, но не мог сообразить, откуда стреляют. Наверху, прямо на вершине гребня, громоздился какой-то полуразрушенный ржавый корпус - судя по всему, бренные останки транспорта для перевозки личного состава. Может быть, орудие там? Пока утверждать было невозможно.

Йетс споткнулся и упал. Еще один "убит".

Гарроуэй бросился под прикрытие отполированного песком валуна и больно ударился плечом, несмотря на мягкую подкладку бронекостюма.

Он снова вызвал данные тактического дисплея, чтобы определить местонахождение оставшихся членов Первого Отделения. Вот Мейер - на полпути к цели, притаился за обломками валунов. Вот Камински - в тридцати метрах позади Мейера, тоже спрятался и не высовывает носа. И... черт! Джеффри тоже лежит, но по совершенно другой причине.

И он, Гарроуэй, как всегда, в хвосте - в сотне метров от цели.

Трое убиты, остальные двенадцать - то, что осталось от расчета - притаились на каменистом поле под огнем лазеров. Плохо. Хуже некуда. Комдор Маковец хранил зловещее молчание. Может быть, он уже списал все отделение в расход?

Гарроуэй почувствовал, что обмякает, почти сраженный страхом, а еще больше - усталостью. Это была старая традиция Корпуса - отправлять новобранцев на неделю в Баху. Обычно это испытание называлось "пробной неделей", но новобранцы давно переименовали ее в "адскую недельку". Семь дней учений и маневров, в течение которых каждому выделялось на сон всего семь часов. Семь дней, чтобы проверить на прочность дух и тело.

Сейчас шел второй день "адской недельки". Черт возьми, как протянуть еще пять? И вообще, какого черта? С тех пор, как он, Джон Гарроуэй, прибыл в Пэррис-Айленд, ситуация становится все хуже и хуже. Никто и никогда не назовет его морским пехотинцем. Все, что остается - это сказать сержанту два слова: "Я ухожу".

Через час он сможет насладиться горячим душем, потом горячим ужином... Так будет всегда, стоит ему только уйти из Корпуса. Как просто...

Просто? А куда дальше? В Аэрокосмические войска? Или вернуться домой и жить с мамой? Или пойти на работу и командовать на Луне роботами-монтажниками?..

Джон перевел дух. Рядом снова взорвался снаряд. Он не первый раз вел сам с собой такие дискуссии. И с каждым разом найти ответ становилось все труднее и труднее.

Зато была проблема, которую он мог решить прямо сейчас - по крайней мере, попытаться. Дело касалось тактической ситуации на полигоне. Трое рекрутов - все, что осталось от первого расчета - находились достаточно далеко друг от друга, и две огневые точки не могли накрыть их одновременно. Более того: такая позиция обеспечивала им троим очень широкое поле обзора. Каждый из них по отдельности не может засечь оба орудия. Но если соединить тактические данные, воспользовавшись ИскИнами...

Он запросил тактический канал.

- Мейер! Ски! Гарроуэй на связи! Скиньте мне данные со своих ГСД!

Джон догадывался, что напрашивается на хороший шлепок по... тому месту, которым думает - согласно мнению, которого придерживался комдор Маковец. Он самовольно возложил на себя обязанности командира... но Филби, ИОРУнО, беспомощно лежал на куче щебня в нескольких метрах позади, в "парализованном" бронекостюме и выключенной связью. Кто-то должен был это сделать. Джон находился в самой выгодной позиции - на дальнем конце растянутой линии "фронта", что обеспечивало ему чуть более широкий обзор.

Его ИскИн принял данные от Мейера и Камински. В меню появилась еще одна опция, и теперь он мог обозревать территорию с позиций своих товарищей - уже неплохо. И еще он мог приказать своему ИскИну объединить три гиперспектральные картины и получить более детальное, более точное представление о том, что в действительности происходило на полигоне.

На протяжении веков, вплоть до настоящего времени, не прекращается состязание между высокотехнологичными средствами маскировки и высокотехнологичными средствами ее распознавания. Первые примитивные гиперспектральные устройства были созданы еще в двадцатом веке. Они позволяли видеть танки, орудийные расчеты и другое замаскированное оборудование под камуфляжной сеткой и срезанными ветвями. Краску, которая меняла цвет, подстраиваясь под окружающий ландшафт, различить было труднее, но даже лучшие реактивные краски не смогут полностью скрыть оптические характеристики стали, ламинированного пластика или керамики - особенно это заметно в инфракрасном, ультрафиолетовом или рентгеновском диапазоне.

В наши дни краски-хамелеоны с использованием нанотехнологии могут имитировать текстуру и преломляющие свойства различных материалов в ультрафиолете и поглощать или рассеивать тепло, затрудняя распознавание в инфракрасном диапазоне. Правда, мощное тепловое излучение транспортов для перевозки личного состава и тому подобных объектов будет нелегко замаскировать. Но относительно холодные предметы, наподобие автоматизированных орудийных башен, обнаружить почти невозможно.

И все же...

ИскИн сложил данные, окрасив "его собственный" сектор более насыщенными цветами. Лазер снова выстрелил. Дуло было надежно укрыто, чтобы никто не смог засечь местонахождение орудия по вспышкам, но сканеры Мейера тоже что-то обнаружили. Что-то важное... Предательский сдвиг частот отраженной волны, который сообщал: "движение".

- Мейер, можешь подвинуться левее?

- Попробую, - откликнулся Мейер. - Правда... стоит мне пошевелиться, как эта чертова пушка...

Его голос смолк - связь прервалась. Но Гарроуэй успел получить последнюю недостающую часть данных - они пришла, как только Мейер поменял позицию. Одно из двух орудий располагалось слева, на полпути к хребту. Другое - точно напротив, возле останков транспорта, но немного ниже и правее. Позиция, призванная сбить с толку рекрутов: они-то думают, что лазер прячется где-то в корпусе. Ох, как подло...

На дисплее шлема появились две ярко-красные метки.

- Видишь их, Ски? - спросил Джон.

- Мы их сделаем, Гари.

- Бери то, что слева, - отозвался Гарроуэй, - а я сниму то, что возле транспорта.

- Понял.

- По моей команде, - три... два... один... пошли!

Гарроуэй перекатился влево, высунувшись из-за своего валуна, встал на колени и повернул свою лазерную винтовку на цель. На дисплее тут же появилось перекрестье прицела. Джон прильнул к валуну и сосредоточился. На яркое пятно, которым было помечено неприятельское орудие, легла сетка целеуказания, и он с силой придавил кнопку-курок, словно палец плохо чувствовал ее через перчатку. Чужой лазер снова пришел в движение: он засек цель и теперь поворачивался, чтобы поразить ее.

Джон опередил его на долю секунды.

- Есть! - заорал Камински. - Эхо-один молчит!

- Эхо-два молчит, - добавил Гарроуэй. Они говорили на языке военных, стенографическом языке сокращений. Словом "эхо" обозначалась пулеметная установка. Судя по всему, склон был чист, но Джон держал свое оружие наготове. Возможно, поблизости расположена еще одна огневая точка - как раз на тот случай, если первые орудия уничтожат.

- Морской Дьявол, я Дьявол Первый! - крикнул он, переключаясь на частоту взвода.

- Дьявол Первый, я Морской Дьявол, - ответил голос взводного контролера. - Идите вперед!

- Огневые точки нейтрализованы, но у нас восемьдесят процентов потерь. Если вам так нужен этот долбанный гребень, пришлите нам подкрепление, желательно КМС*. ["Как можно скорее".]

Возможно, он выражался не совсем по уставу. Но усталость и отчаяние, охватившие его несколько минут назад, вкупе с выбросом адреналина и запредельным напряжением, требовали выхода. Поднявшись, он быстро зашагал вперед, вверх по склону, чтобы присоединиться к Камински, который уже стоял в тени разрушенного транспорта.

- Какой вид, Гари! - сказал Камински.

Вид был действительно великолепный... и чертовски знакомый. Отсюда, сверху, если поглядеть на восток, за серебристо-серым мерцанием Калифорнийского залива, можно было разглядеть другой берег.

В этом было что-то странное. Оказывается, их старый дом в Гуаймасе - место, которое он надеялся больше никогда не увидеть - так близко. Учебный полигон в пустынной, заросшей кустарником местности Исла Анхель де ля Гуарда, оказался точно напротив Эрмосильо, а в паре сотен миль к юго-востоку находился Гуаймас. Даже в конце сентября остывающий воздух был сухим и перенасыщенном солью - в точности как дома. Суровый климат, палящее солнце... самые идеальные условия, которые только можно создать на полигоне, особенно когда ты учишься работать в броне типа "Марк VII".

Я не вернусь туда...

Чувства переполняли его, к глазам подступили слезы.

Я ни за что не уйду.

Эта мысль пришла неожиданно, непрошено, но Джону показалось, что его чувства вызваны совсем другим. Он взял высоту.

Последние недели комдор Маковец и остальные инструктора Роты 1099 твердили без умолку: "Рано или поздно каждый из вас захочет уйти! И мы сделаем все возможное, чтобы вы ушли!"

Каждый мужчина, каждая женщина, которым довелось пройти подготовку, слышали эти слова. И каждый из них рано или поздно "упирались в стену". У кого-то это случалось в середине подготовки, у кого-то - ближе к окончанию. В такой момент тебе кажется, что твоим мучениям не будет конца, что ты бессилен что-либо изменить. Именно тогда для большинства решается вопрос "уйти или остаться".

Это трудно пережить. Но после "стенки" начинается "подъем в гору". Тренировки кажутся еще более тяжелыми, вопросы и сомнения не прекращаются, а самокрититичность возрастает. И тогда...

- Гарроуэй! - голос комдора ударил по ушам. - Какого черта ты там торчишь?

Джон встряхнулся.

- Сэр! Этот рекрут принял командование Первым расчетом, когда действующий командир расчета потерял боеспособность, сэр! Затем цель была уничтожена, сэр!

Сейчас ему учинят разнос.

- Отличная работа, морпех!

Он ожидал чего угодно, только не этого!

- Как бы ты поступил, если бы принял командование на старте?

- Сэр! Этот рекрут сделал попытку произвести разведку сил противника, командуя одной огневой группой. Двое других членов группы осуществляли поддержку и обеспечили передачу гиперспектральных данных из других точек обзора, а затем поразили огневые точки противника и очистили подход к цели, сэр.

Откровенно говоря, Филби наломал дров. Он отдал группе приказ наступать по открытой территории, под огнем орудий, находящихся на господствующих позициях, не имея ни малейшего представления об их местоположении. И забыв о том, что человеку не тягаться в скорострельности с лазером.

Тем не менее, свое мнение о тактических способностях Филби Джон решил оставить при себе. В конце концов, они были одной командой. Может быть, это наивно, но...

- Превосходная работа, морпех, - повторил Маковец. - Ваша поддержка весьма кстати. Второй Отряд потерял своего ИОРУнО. Когда они выйдут на вашу позицию, примешь командование. До тех пор - держитесь.

- Есть, сэр!

Он взял высоту.

До конца подготовки оставалось еще пять недель. Но Джон чувствовал себя так, словно его уже приняли в Корпус.

Маковец назвал его морпехом.

Час спустя Джон был "убит", но это его совершенно не смутило. Команда армейского спецназа схоронилась на другом склоне холма - в буквальном смысле этого слова: они прятались в скалах, точно в полуоткрытых склепах, и камень почти полностью экранировал тепловое излучение их бронекостюмов. Дождавшись, пока Второй расчет подтянется на вершину, спецназовцы выползли из своих укрытий и срезали рекрутов маломощными лазерами и "плазменными винтовками", прежде чем те сообразили, что происходит.

- Ты мертв, парень, - сказал один из коммандос в черном бронекостюме, подойдя со спины и заключив Джона в объятья.

Неважно. Теперь он был морским пехотинцем.

Глава 13

9 октября 2138 года

Пасифика, побережье Калифорнийского залива

11:05 по тихоокеанскому времени

Гарроуэй посмотрел на Линнли и усмехнулся.

- Знаешь, в невесомости это будет намного забавнее.

- Ты! - она шутливо ткнула его кулаком в грудь. - Тебя хоть что-то на этом свете может удовлетворить?

- Ну... тебе, например, это удалось, - он сверился со своим виртуальным таймером. - По-моему, нам пора отчаливать.

- Разумеется, если мы не хотим попасть в список ОНП - отсутствующих по неуважительным причинам, - Линнли нежно похлопала его по руке. - Это было бы здорово - вот так... быть с тобой, как сейчас... Спасибо тебе.

- В самом деле здорово. Я... буду скучать по тебе.

Линнли выкатилась из кровати, и он мотнул головой.

Стены и потолок комнаты являли собой панораму открытого космоса. Земля, Луна, Солнце и роскошная россыпь звезд. Картина медленно поворачивалась. Разумеется, это был плод воображения художников. Даже в космосе звезды не бывают такими же яркими, как Солнце.

- Я тоже буду скучать по тебе, - сказала Линнли.

- Мы никогда больше не увидимся... Знаешь, я просто не хочу в это верить. Или увидимся, но когда-нибудь.

- Не говори так, Джон! Откуда ты знаешь, что произойдет?

- А что тут знать? Я лечу на Иштар, а ты - в систему Сириуса. Я смотрел по карте. Если бы кто-то из нас остался на Земле, мы были бы ближе друг к другу!

Она пожала плечами.

- Какая разница? Даже один световой год, - это слишком много, так что давай не будем.

- Ты же знаешь, что я имел в виду. Мы летим в разные стороны. А я надеялся, что мы полетим вместе.

- К черту! Джон, мы оба знали, что эта затея ни к чему не приведет. Нужды Корпуса...

- ...прежде всего. Знаю-знаю. Только мне это никогда не нравилось, - Джон до боли сжал кулаки. - Вот дерьмо...

Он выбрался из-под одеяла и начал собирать одежду. Это происходит уже почти два года - они с Линнли как бы случайно оказываются в постели... Ничего серьезного, но в то же время так здорово... Можно дать волю чувствам.... А потом встаешь, словно заново родившись. Он считал Линнли своим самым близким другом, и ему даже в голову не могло придти, что они отправятся служить в разные концы вселенной.

- Отключить симуляцию! - крикнул он, обращаясь к комнате. Панорама космоса мгновенно исчезла, обнажив голые стены. Олицетворение его одиночества.

- Смотри, - сказала Линнли. - Мы оба будем служить в космосе, верно? В восьми световых годах от Земли. Когда мы вернемся, у нас будут неплохие шансы найти друг друга.

- Думаю, ты права.

Она имеет в виду, что их субъективное время пойдет примерно одинаково. Поскольку им обоим предстоит преодолеть расстояние в восемь световых лет, причем с одной и той же скоростью, вряд ли один из них состарится больше другого.

Нет, здесь что-то не так. В реальной жизни никогда не обходится без подводных камней - особенно если твоя жизнь связана с Корпусом. Если им суждено когда-нибудь встретиться, один из них непременно будет намного старше.

Он вздохнул и начал натягивать униформу. В самом деле, какая разница? У них появятся новые любовники, и они оба это знают. Будущее слишком туманно, так что нет смысла давать друг другу обещания. Это даже не тянет на долгосрочный контракт.

- Знаешь, - тихо проговорил Джон, застегивая свою рубашку цвета хаки. - Просто я чувствую, что отрезан от всего, что у меня есть. Как будто я никогда не смогу вернуться домой.

- Понимаю. Все, кого мы здесь оставляем - и все, что оставляем - постареет на двадцать лет, прежде чем мы вернемся. Как минимум на двадцать лет. Мои родители тоже не в восторге от такой перспективы. Но они, по крайней мере, понимают, что им будет всего по шестьдесят, когда я вернусь.

- А вот я маму не понимаю, - отозвался Джон. - Как она могла на такое решиться? Снова вернуться к этому...

- Я же тебе говорила: ты не можешь оградить ее от всех бед. Ты не можешь жить ее жизнью. Она сама приняла решение.

- Но она вернулась к нему из-за меня! Это немыслимо. Из-за того, что я улетаю на Иштар...

- Это ее личная проблема, разве не так? А ты должен решать свои проблемы.

- Но я этого не понимаю. Я этого больше не понимаю. И я чувствую себя... виноватым. Знаешь, вчера я зашел ее повидать, и она была мне не рада. Это все потому, что я улетаю на Иштар.

- Думаю, что ты берешь на себя слишком много. Я имею в виду, в том, что касается твоей матери. Ты считаешь, что должен быть рядом. Но ты был рядом, и она все равно возвращалась к твоему отцу, верно? С чего ты взял, что на этот раз все будет иначе?

- Не знаю. Я вообще ничего не знаю. Ты готова?

Она уже успела надеть свою униформу и одним движением поправила кепку, чтобы та сидела ровно.

- Боеготовность номер один. Как насчет ланча?

Джон заставил себя улыбнуться.

- Ответ положительный.

Если им предстоит провести вместе еще несколько часов, лучше просто наслаждаться, вместо того чтобы предаваться мрачным размышлениям о том, что могло бы быть, но никогда не произойдет.

Они покинули комнату и потерялись в толпе возле гостиницы. Пасифика - это крошечный городок, стоящий на сваях над южным побережьем Калифорнийского залива, на полпути между Сан-Диего и островом Сен-Клемент, город современных технологий, магазинчиков, ресторанов и экзотических развлечений. Прошло только два дня с тех пор, как Джон и Линнли покинули учебный лагерь, чтобы на семьдесят два часа - а фактически, на семьдесят три - с головой окунуться в ощущение благословенной свободы. Они уже побывали в "Ныряльщике Европы", где заплатили по два нью-доллара каждый за то, чтобы проплыть на подводной лодке по темным, таинственным глубинам Мирового океана планеты Европа. Разумеется, это была симуляция: для того, чтобы за такое время слетать на Европу и обратно, им пришлось бы двигаться быстрее света. Потом на несколько часов сняли комнату и наслаждались исключительно друг другом.

Теперь им предстояло найти какое-нибудь местечко, чтобы перекусить. Очень кстати оказался ресторан под открытым небом - он находился на полпути к суборбитальному порту, среди многочисленных передвижных магазинчиков. Арки из белого металла поднимались высоко над головой, пропуская очищенный от ультрафиолета солнечный свет и подкрашивая широкий простор неба нежной голубизной.

Через сорок восемь часов он взмоет в это небо и устремится к "Дерне" L-4.

А потом...

- Что ты собираешься делать, - поинтересовался он вслух, - когда знаешь, что не увидишь Землю целых двадцать лет?

- Ты сегодня не в духе, верно? Давай не будем...

- Знаю, знаю, - перебил Джон. - По субъективному времени мы расстаемся на каких-то четыре года или около того - смотря насколько мы застрянем на Иштар... И почти все это время будем спать. Получается, что мы вернемся всего через несколько месяцев. Но все это... - он описал рукой в воздухе неровный круг, словно хотел очертить границы Пасифики. - Все это состарится на двадцать лет. Или больше.

- Пасифика существует здесь уже сорок лет. Почему бы ей не просуществовать еще двадцать?

- Я не про Пасифику. Ты знаешь, что я имею в виду. Все эти люди... Я сомневаюсь, что мы сможем к ним приспособиться.

- Взгляни на себя, Джон. Мы - морские пехотинцы. А на кого мы сейчас похожи?

Ее слова, произнесенные так небрежно, напугали его. Она права. Ресторанчик был переполнен, но Гарроуэй заметил лишь троих морпехов в униформе и двух парней в черной форме ВМФ. Остальные... здесь кто-то был в повседневном, кто-то в деловом костюме, кто-то вообще без одежды... Все штатские.

Конечно, благодаря униформе они выделялись, но Джон понял, что дело не только в ней.

Теперь он понял, что его тревожит.

Он чувствовал себя так, словно уже отправился в свое двадцатилетнее путешествие и больше не принадлежит Земле.

Он был чужим и одиноким.

Отсек 3, Палуба 1, МЗТ "Дерна"