Чтение 14–й страницы книги ~Тютюнин против ЦРУ~

Наконец створки дверей медленно отворились, и на пороге показался тот самый старшина Вуби.

- Доброе вам утро, этса, великие бобуны войны, - произнес он и низко поклонился. - Надеюсь, ваш сон был, этса, глубоким, а дыхание ровным.

Старшина оглянулся и, посчитав солдат, удивленно вскинул кожистые брови.

- Вы что же, этса, так ничего и не ели?

- Зато водички попили, - ответил Серега. - Кстати, в туалет бы сходить. Где тут у вас удобства?

- Этса... Чего вы спросили?

- Пописать у вас где можно?

- Попи... этса, чего вы сказали? - снова спросил Вуби и тщательно навострил уши-лопухи.

- Слить балластную воду... - вмешался Окуркин.

- Ах это! Простите, этса, мне мою непонятливость. Вы можете отлить это в кувшины. Очень удобно, этса.

- Как в кувшины? - не понял Окуркин. - Мы же из них пьем.

- Ну, этса, правильно. Пьете воду и, этса, пописать делаете - это тоже вода.

Окуркин и Тютюнин переглянулись. Непонятно было, то ли этот старшина издевался над ними, то ли действительно не понимал, в чем дело.

Наконец Сергей пояснил:

- У нас, у великих бобунов войны, так не принято. Мы пьем из одних кувшинов, а писаем в другие.

- О-о, этса! - Вуби удивленно причмокнул и почесал свою зеленую башку. - Хорошо. Мы принесем вам отдельный кувшин, чтобы вы пописали.

- Только побыстрее, а то мне уже приспичило, - пожаловался Тютюнин.

Вуби сейчас же отдал необходимое распоряжение, и солдаты побежали его исполнять. Вскоре были доставлены два пустых кувшина - точные копии тех, из которых бобуны уже пили.

У Тютюнина появились вопросы, однако он решил оставить их на потом и, уединившись в углу помещения с персональным кувшином, справил нужду.

Застегнув штаны, Серега вернулся к Вуби и, указывая на сосуды, откуда они с Лехой пили воду, спросил:

- А в эти кувшины никто из вас не сливал?

- Нет, этса, никто, - покачал головой старшина. - В них уже давно никто не сливал.

- Давно никто не сливал, - повторил Тютюнин.

- Может, все-таки чего-то было? - усомнился Леха, поправляя соломенную рубаху. - А то с чего бы мы так быстро оклемались? Ясно дело - уринотерапия.

- Теперь бы чего-нибудь поесть, - сказал Тютюнин. - Ам-ам, понятно?

- Понятно. Какие понять, этса. Желаете кушать здесь или пройдете в столовый зал?

Тютюнин и Окуркин переглянулись.

- Предлагаю в зал, - сказал Леха.

- Ну давай, - согласился с ним Сергей и повернулся к старшине. - Мы пойдем в зал, только вот эту солому надо снять.

- Надо снять, - согласился старшина. - Сейчас, этса, не холодно.

Коридоры, по которым шли бобуны, выглядели вымершими. Кроме Вуби и четырех несъеденных солдат, Сергей и Леха не увидели никого.

Столовый зал оказался довольно большим, в его центре стоял длинный деревянный стол, испещренный царапинами и шрамами.

Усадив гостей на неудобные квадратные стулья, Вуби еще раз поклонился и поинтересовался у великих бобунов, что они желают съесть. Тютюнин опасался, что им снова начнут навязывать сырых аборигенов, однако, к счастью, это оказалось не так.

- Могу предложить вам личинок треножников, этса. Они живые и откалиброванные, чтобы всасывать их через трубочку...

- Что еще? - подавляя вздох, поинтересовался Окуркин.

- Есть дохлоноги, этса, жаклины, а еще отличные дыки. Они хорошо сочетаются с горячим пру.

Старшина замолчал, поглядывая то на одного бобуна, то на другого.

- Чего делать будем? - спросил Тютюнин.

- Пусть все несут - может, мы чего выберем. Едят же люди лягушек.

- Лягушек едят не люди, а французы.

- Ладно. Я заказываю. В общем, так, сержант. Давай неси нам по паре дохлоногов, дальше этих...

- Жаклинов, этса, - с полупоклоном подсказал Вуби.

- Да, жаклинов. Потом - пару дыков и пру. Приняв заказ, старшина поклонился и оставил гостей одних в пустом зале.

- Е-мое, - осматривая обстановку, произнес Окуркин. - Куда мы попали? Нас дома, наверное, уже с милицией ищут.

- Не факт, - возразил Тютюнин.

- Что значит не факт?

- Может, время остановилось там, у нас.

- Как это остановилось? - снова не понял Леха.

- Ну ты будильник поломанный видел?

- Видел.

- А чего ж спрашиваешь, как остановилось? Вот так и остановилось... Я о другом думаю, Леха. Не податься ли нам на телевидение работать, когда мы снова вернемся?

- А мы вернемся? - с надеждой в голосе спросил Окуркин.

- Конечно вернемся. Как микстура из нас выветрится, так и вернемся.

- Ленка меня убьет...

- Да чего ты ее так боишься?

- Тебе легко говорить, Серега. Ты дома по чердаку скалкой получишь - и спать. А у меня... Я собственными руками людей спасал, - с пафосом произнес Окуркин и продемонстрировал другу обе ладони с растопыренными пальцами.

- Что значит спасал?

- Да понимаешь, на нас в парке хулиганы напали, ну а супруга что-то не в духе была... И хорошо, что их много было, пока она одних била, другие в себя приходили - отдыхали маленько. Так я, пока Ленка не видела, этих ребят за деревья оттаскивал и листьями присыпал, чтобы она не нашла. Так всех и попрятал, а то бы убийство было. Массовое, блин.

В небольшом коридорчике, отделявшем зал от кухни, началась какая-то возня. Были слышно, как несколько аборигенов испуганно хнычут, а старшина Вуби что-то выговаривает им командным голосом.

В конце концов он появился в зале сам, с трудом удерживая два тяжелых подноса, на которых стояли накрытые полусферическими крышками блюда.

С грохотом поставив их на стол, Вуби виновато улыбнулся, раскатав и снова закатав при этом свою нижнюю губу.

- Ловко! - восхитился Окуркин. - Кстати, хорошо бы нам вернуться до пятницы - как-никак матч пивзаводской команды. Банок будет - пропасть. Эй, сержант, какие у нас планы до пятницы?

- Этса, завтра у нас война.

- Ну ясное дело. До пятницы она закончится?

- Думаю, этса, закончится. Вы же на нашей стороне.

- А с кем вы воюете?

- С Ливермором, директоратором Баклинга. Думаю, вы быстро его победите. У него только два больших мусла.

- Только два? - Окуркин выразительно посмотрел на Тютюнина. Тот в ответ пожал плечами. - А что за муслы нам встретятся на этот раз? Такие, с которыми мы и раньше встречались, или другие? - спросил Леха, стараясь получить как можно больше информации.

- Да где же вы, этса, могли видеть других муслов? - удивился Вуби и уставил на Леху свои кошачьи глаза.

- Так это... ваша война у нас не первая...

- Да? - Казалось, старшина был поражен этим известием. - А разве вас, этса, не натянули на барабаны после первой войны?

- На барабаны? - в свою очередь удивился Леха.

- А зачем на барабаны? - осторожно спросил Тютюнин.

- Потому что барабаны из кожи бобунов войны очень ценные, этса. Когда мы сделаем из вас барабаны, мы за них, этса, выкупим обратно город Папоч, который у нас захватил директоратор Абрахам.

- Понятно. А зачем с Ливером воюете?

- Чтобы отобрать город Вахлач. Он нам очень нужен, этса.

- Логично...

Гости замолчали, переваривая услышанное, а Вуби, истолковав это как готовность к началу трапезы, поднял первую крышку.

Оказавшиеся на свету слизни молочного цвета начали быстро расползаться.

- Ну ешьте их, этса! Ешьте! - закричал Вуби.

- Нет, это мы не будем. Сам давай...

- Спасибо, бобуны, этса! - обрадовался старшина. Он выхватил из-под одежды тростниковую трубку длиной в локоть и стал быстро засасывать слизней, издавая при этом препротивнейшие звуки.

Быстро покончив с первой порцией, он вопросительно посмотрел на гостей.

- Остальных съешь в другом месте, не при нас, - сказал Сергей, стараясь не думать, каковы слизни на вкус. - Чего там дальше?

- Дохлоноги, этса... - объявил старшина и, подняв очередную крышку, выхватил странное животное с длинными, как у кузнечика, ногами.

- Нет-нет! - замахали руками гости. - Это мы тоже есть не будем!

И Вуби с благодарностью на зеленом лице сам захрустел тонкими косточками.

- Остались жаклины и дыки, - напомнил Серега. Он посмотрел на Леху. - Глядеть будем?

- А смысл? Они весь живой уголок собрали, чтобы нам скормить... Я курицу простую хочу. Вареную курицу!

- Слышал, Вуби Голдберг?

- Я, этса, не Голдберг, - ответил старшина.

- Не зарекайся. Я спрашиваю, ты слышал, что заказал мой товарищ? Курицу нам надо. Простую курицу.

Видя, что абориген не особенно понимает, о чем идет речь, Тютюнин стал изображать взмахи крыльями и снова спросил:

- Птица у вас есть? Птица.

- Есть, этса, - кивнул Вуби. - Птица есть.

- Вот и хорошо. Пусть ее сварят и принесут нам.

- Я должен доложить директоратору, этса.

- Иди докладывай, только недолго.

Директоратора Марка Чибиса старшина Вуби застал в художественной комнате, где монарх увлеченно разрисовывал новую карту своего королевства. Теперь на ней красовался свежеприобретенный город Вахлач, который Марк Чибис уже считал своим, поскольку не сомневался в возможностях бобунов войны.

- О мой, этса, директоратор...

- А, этса, это ты, старшина.

Монарх косо взглянул на Вуби, затем поднялся из-за стола, чтобы оценить свою работу.

- Как наши, этса, гости? Они съели солдат?

- Нет, этса. Очень странные бобуны. От личинок трехножника отказались, дохлоноги им не понравились, а на дыков и жаклинов, этса, даже не взглянули.

- Да, этса, ну и времена наступили. - Директоратор задумчиво обнюхал левое ухо своим подвижным носом. - Раньше бобуны всегда завтракали солдатами. А что они хотят сейчас?

- Этса... Даже не знаю, как сказать. - От волнения складки кожи на зеленом черепе старшины перекатывались, как океанские волны. - Они требуют ваших певчих дроздофилов, этса.

- Моих дроздофилов?! - воскликнул Марк Чибис, прижимая к груди кисточки. - Этса! Три раза этса! Чем провинились мои птички?

- Это еще не все, мой директоратор. Эти бобуны, этса, потребовали отдельные кувшины для питья и для отправления легких нужд.

- Но какой смысл, этса? Вода, она и есть вода.

- Я пытался выяснить, но они сослались на свои обычаи. Говорят, этса, нужны разные кувшины.

- Интересно, этса, - задумчиво произнес он, - с чем это связано? Ну ладно. - Марк Чибис вздохнул. - В любом случае отнеси им дроздофилов. Пусть сожрут их, этса.

- Бобуны, мой директоратор, хотят, чтобы я сварил птиц.

- Сварил? Какие извращенные потребности, этса. С другой стороны, они же великие бобуны войны. Было бы неправильно ждать от них чего-то другого, этса.

- Справедливо, этса, подмечено. Ну так я пошел за дроздофилами, видимо?

- Иди, этса, видимо...

И старшина ушел. Он забрал из музыкального зала золотую клетку с птицами и отнес на кухню.

Спустя какое-то время уставшие ждать свой завтрак бобуны наконец получили то, что хотели.

В сопровождении осмелевших поваров старшина Вуби доставил важным гостям две тяжелые супницы и установил их на стол.

- Что это? - поинтересовался Леха, который уже был готов есть все что угодно.

- Как вы и заказывали, этса, вареные птицы.

Окуркин сглотнул голодную слюну и быстро снял крышку с супницы. Каково же было его удивление, когда он увидел торчавшие из кипятка желтые скрюченные птичьи лапы.

Осторожно взявшись за них, Леха потянул вверх и вытащил всю птицу целиком, с перьями, выпученными глазами и раскрытым клювом. Конечно, она была мертвой.

- Но перья - откуда здесь перья? - спросил Окуркин.

- Перья были на птице, - невозмутимо ответил старшина. - Перья красивые, этса.

Окуркин хотел что-то сказать, но слов не находил, лишь таращился на богатый трофей.

- Делать нечего, - вмешался Тютюнин и тоже достал свою птицу. - Давай их щипать прямо здесь.

После завтрака выяснилось, что нужно идти заготавливать файферы, специальное оружие великих бобунов войны.

- Здесь недалеко, прямо в дворцовом саду растет горькое дерево, из которого вы сделаете часть первую.

- Ну пойдем, - пожал плечами Тютюнин. Окуркин тоже не возражал, и они пошли в сад, снова пройдя по обезлюдевшим коридорам и залам.

Где-то еще слышались торопливые шаги убегавших слуг, кое-где из-за угла высовывались любопытные носы придворных вельмож, однако в открытую появляться перед бобунами никто не решался, поскольку все знали - бобуны могут съесть кого угодно и когда угодно. На то они и бобуны.

Сад при дворце директоратора оказался не очень большим, зато растения здесь росли самые разнообразные. Увидев кусты, гости на минуту оставили старшину Вуби, но затем вернулись вполне довольные собой.

- Надо запомнить, где находится этот сад, - заметил Леха, осматриваясь для ориентировки.

- А что вы там делали, этса? - поинтересовался Вуби.

- Потом сходишь и посмотришь, - сказал Тютюнин. - Давай ищи горькое дерево. У нас еще оружие не готово. Старшина виновато улыбнулся, потом поставил торчком широкие уши и, покрутив головой, безошибочно указал зеленым пальцем:

- Вон горькое дерево, этса.

Сергей и Леха подошли к дереву ближе и, осмотрев его, сошлись на том, что оно напоминает клен.

- Чего теперь делать? - спросил Тютюнин у старшины.

- Вот такие веточки срезать будем, - показал тот и подал Сергею нож с пилообразным лезвием.

- Он имеет в виду, что мы должны срезать деревяшку для дробовика, - по-своему понял Окуркин.

- Е-мое, это мы с самопалами на муслов твоих пойдем, а, старшина? - поинтересовался Тютюнин.

- Ага, этса, - подтвердил тот.