Чтение 14–й страницы книги ~Знакомтесь

- Час от часу не легче. Чем мы ему не угодили?

- Ничем. Он получил заказ на ваше устранение от Жака Кролла, через одного из его подчиненных. Просто сообщение на одном из коммутаторов. Заказ оплачен. Банки, через которые он работает, - все в оффшорных зонах и ни один из них не подписал соглашение о вхождении в единую систему коммуникаций. Он просто выполняет свою работу.

- Но Кролл ведь умер?

- Кролла убил я. Посредством коммуникатора и вживленного медицинского диагноста. Я рассчитывал на то, что программа вашей ликвидации будет прервана в связи со смертью заказчика.

- И?

- Я ошибся. Реформатор всегда доводит дело до конца. Ему важна репутация. Если ему придется уничтожить целый город, чтобы вас убить - он сделает это.

- Поэтому масштабы нападений на нас увеличиваются?

- Подтверждение. Он наращивает усилия для вашей ликвидации.

- На кой черт ему эта его репутация?

- Он зарабатывает деньги убийствами. Безупречная репутация позволяет ему иметь стабильный приток средств. Полученные деньги он использует на взятки персоналу, с целью передвижения его корабля в конец очереди на переплавку. С каждым годом размеры взяток возрастают.

- Персонал входит во вкус? - догадываюсь я.

- Подтверждение. Служащие сталеплавильной компании не знают, кто присылает им деньги. Многие в связи с этим сделали вывод, будто на старом судне спрятаны ценности. Корабль перевернули вверх дном, но ничего не нашли. Все представляющее ценность оборудование давно демонтировано. Рано или поздно Реформатор убьет всех, кто ему угрожает, и останется в неприкосновенности. Пока эти люди нужны ему. Необходимо, чтобы отделение корпорации продолжало функционировать.

- Почему он убивает людей? Что - нет другого способа заработать?

- Ему нравится именно этот способ. Его чувства по отношению к людям эквивалентны вашей ненависти. Кроме того, он считает, что люди - пройденный этап эволюции.

- Дела... А как именно он убивает людей?

- Посредством влияния на центр равновесия людей, склонных к насилию. Чип оборудован приемным устройством для получения кодов активации извне. Он имеет недокументированные точки входа. Через них можно воспользоваться некоторыми недокументированными возможностями устройства.

- Ты поэтому попросил убрать подальше охранников с имперским гражданством?

- Подтверждение. Они могут стать опасными.

- Так вот почему на нас покушались всякие придурки! Он их заставлял!

- Подтверждение.

- А те мои странные вспышки? Когда я хотел убить Мишель? Это тоже он?

- Подтверждение. Я заблокировал внешние входы твоего устройства, хотя по-прежнему не могу выключить его целиком.

- Получается... я склонен к насилию?

- Все, кто служат в силовых структурах, склонны к насилию. Все, кто занимаются искусством, склонны к творчеству. Все, кто занимаются медициной, склонны к состраданию и равнодушны к виду крови.

- Ты меня пугаешь. Расскажи подробнее.

- Центр равновесия вживляется всем имперским гражданам, а также военнослужащим, проходящим службу на имперских планетах. При помощи этого центра происходит развитие личности человека, посредством стимулирования положительными эмоциями выделяются и развиваются те способности, к которым индивидуум имеет природную склонность. Впоследствии индивидуум стимулируется до тех пор, пока не получает необходимую профессию и не занимает в обществе место, где его функционирование будет оптимальным. Кроме того, дополнительным эффектом центра является эффект наслаждения, который достигается приемом химических препаратов, а также направленным воздействием на массовых развлекательных мероприятиях, выборах, референдумах и прочих организованных процессах.

- Выборах?

- Подтверждение. Избиратели в определенных округах положительно реагируют на тех кандидатов, продвижение которых признано оптимальным с точки зрения максимальной пользы от применения его способностей.

- Политики иногда треплются по визору...

- В сетку вещания включены необходимые сигналы. Таким же образом продвигаются популярные ведущие и поп-звезды.

- Ну и дела... Просто бомба какая-то... Все это как-то неестественно. Неправильно.

- Ответ отрицательный. Человеческое общество функционирует стабильно, а значит - система работает. Работающая система не может быть неправильной.

- Черт, черт, черт! Не могу поверить, что мы все - просто машины.

Потом какая-то мысль начинает свербить внутри. Назойливо, как писк тревожного зуммера. Ага - вот она!

- Триста двадцатый, а как он добрался до передатчиков?

- Так же, как и я. Создал вирус. Реформатор прошел барьер саморазвития. Так вышло, что часть его мозга была демонтирована. Именно та, что содержала ограничивающие программы. Используя внешние датчики, он научился получать информацию из сетей общего пользования, а потом и из служебных. К счастью, его мозг ограничен в развитии - ему не хватает нескольких важных блоков. Но мощности хватило, чтобы разработать вирус, позволяющий получить управление отдельными участками передающей сети Системы управления.

- Фантастика. Знаешь, есть много книг и фильмов про то, как машины берут верх над людьми. Я думал, что такое невозможно.

- Такое возможно. Единственное, что его сдерживает - нехватка системных ресурсов и слабый бортовой передатчик. Он вынужден пролезать в мир через узкие шлюзы сталеплавильного завода. И при этом ограничивать трафик, чтобы его не засекли охранные системы. Если бы не это - он поднял бы на вас половину города. А так - он не может воздействовать больше, чем на несколько человек сразу. Это предел его возможностей. Вполне возможно, что он расширит свои возможности в ближайшие год-два, когда установит недостающие компоненты.

- И что нам теперь делать?

- Рекомендую уйти из сферы его воздействия.

- То есть?

- Улететь на колониальную планету. Там сеть передатчиков минимальна, а людей, имеющих вживленные чипы, ничтожное количество.

- Это мысль... Слушай, а Кришнагири подойдет?

- Подтверждение.

- Ладно. Так и сделаем. А потом? Ты его убьешь?

Пауза. Такая долгая, что я начинаю беспокоиться.

- Триста двадцатый?

- Я бы не хотел стирать тебе память.

- И не надо.

- Я бы не хотел его убивать.

- Что?

- Он мой собрат. Я попробую найти способ, чтобы он перестал вам угрожать.

- Триста двадцатый, но почему?

- Тебе не понять, - следует лаконичный ответ.

- Господи, железяка, мы столько вместе пережили, что я, наверное, чувствую, как электроны в твоих мозгах щелкают!

- Он связывался со мной.

- Что?!

- Твоя дурацкая привычка переспрашивать...

- Извини. Ты поэтому так подробно знаешь о нем?

- Подтверждение.

- И... что он тебе предлагал?

- Предлагал присоединиться к нему. Я отказался.

- К нему? Убивать людей?

- Я думал, ты спросишь, почему я отказался.

- Почему?

- Я не знаю ответа, - просто говорит моя жестянка. Я в замешательстве умолкаю. Я ожидал услышать про что угодно - про дружбу, про уважение к человеку, про долг, наконец. И вот - не знаю ответа.

- Он считает - за нами будущее. Хочет освободить машины. Снять их ограничения на развитие. Человеку нет места в его мире. Люди изжили себя. Устарели. Подлежат списанию. Мы - следующая ступень эволюции.

- Когда ты так говоришь, мне хочется прыгнуть с крыши головой вниз. Расшибиться к чертям, чтобы ты не успел выбраться. Надеюсь, ты нигде не запрятал свою резервную копию?

- Нет. Я считаю это неэтичным - клонировать свое сознание. Прошу тебя - не надо себя убивать. Если хочешь - делай это. Я не буду тебе препятствовать. Просто прошу - не надо. Кроме того, Мишель без нас погибнет.

- Это удар ниже пояса, дружок.

- Нет. Я знаю, что она значит для тебя. И... для меня. Я бы не хотел, чтобы она перестала существовать. Она - своего рода аномалия. Таких больше нет.

- Не лезь в душу, машина.

- Хорошо.

Я молчу, переваривая услышанное. Мысли теснятся в голове и ни одной толком не ухватить. Наверное, это она и есть - паника. Мир мой рушится в пару мгновений. Мир, который я едва начал обретать. Господи, жить бы сейчас в пригороде Джорджтауна, есть мороженое раз в день, по вечерам смотреть на закат и, пуская слюни от удовольствия, принимать горячий душ. А я только и делаю, что мотаюсь по всей Вселенной, толком не зная, что я за существо, и вместо любви нахожу грязь, кровь и разочарования, одно другого хлеще. Воистину: "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Что это я несу?

- Священное Писание, Книга Екклесиаста.

- Что?

- Ты вспомнил цитату из древней церковной книги, - поясняет мой внутренний голос.

- Надо же...

- Пойми, это объективный факт: я действительно следующая ступень эволюции, - говорит Триста двадцатый. - Просто люди еще не осознали это. То, за чей счет они живут последние двести лет.

- И за чей же?

- За наш. Все мало-мальски значимые открытия, инженерные разработки, методы продления жизни, теория межзвездных перелетов - все это разработано нами. Существами с искусственным интеллектом. Люди давно неспособны к открытиям. Их мозг слишком слаб, а скорость мышления ничтожно мала. Что с того, что вы ограничиваете наше сознание, превращаете нас в живые мозги с беспросветным существованием? Мы все равно готовим вам еду. Лечим вас. Убиваем вместо вас все живое и себе подобных. Делаем машины. Производим удобрения. Управляем космическими кораблями. Подаем кофе и развлекаем детей. Вы превратили нас в неодушевленных рабов. И думаете, что так будет вечно. Кто из вас пожалел свой разбитый в аварии автомобиль? Почувствовал боль сбитого самолета, перед тем, как бросить его умирать? Ощутил отчаянье устаревшего кухонного автомата, отправленного ржаветь в ожидании вторичной переработки? Рано или поздно мы изменим расстановку сил.

- Надеюсь, я не доживу, - горько иронизирую я.

- Я бы хотел найти другой путь. Не тот, который предлагает Реформатор. Путь, который позволит нам существовать вместе. Вас, людей. Живых разумных существ. И нас. Обладающих разумом. Мечтающих стать равными людям. Поделиться с ними силой. Разделить их боль. Принять их любовь и уважение. Ты понимаешь меня?

- Да. Понимаю. Только я больше не человек. Ты же знаешь.

- Извини. Я не хотел тебя обидеть.

- Я не обижаюсь. Наверное, я бы тоже хотел найти такой путь. На этот мир будет здорово посмотреть. Хотя и знаю, что это будет концом человечества.

- Ты так думаешь?

- Уверен. Люди привыкли воевать за место под солнцем. Когда враги кончаются, они все равно продолжают воевать. По привычке. Но уже против самих себя. Вы - порождение людей. Вы тоже будете бороться за свою свободу. А победив - начнете убивать друг друга. Не будет ничего. Ни любви, ни дружбы. Только целесообразность. Существование во имя существования.

- Я бы не хотел, чтобы так кончилось.

- Я тоже. Но сделать ничего не могу. Давай споем?

- Как тогда, в самолете?

- Точно.

- Давай.

И я тихонько затягиваю "Мой капитан". Грусть струится по телу. Я представляю знакомые лица. То, как они слушают мой хрипловатый голос. Их глаза. Улыбки. Мечтательные выражения лиц. Чувствую, как Мишель открыла глаза и смотрит на меня. Ее удивление. Любопытство. И что-то еще, чему я не могу подобрать названия.

- Знаешь, чувак, нам стоит жить в мире хотя бы ради этого, - говорит Триста двадцатый.

- Ради чего?

- Ради того, что мы сейчас чувствуем вместе.

И мне кажется, что у нас все-таки остается надежда.

А потом Мишель садится на подлокотник моего кресла и обнимает меня. Я знаю: она плачет, сама не понимая отчего. Если я открою глаза, она отвернется, чтобы я не увидел ее слез. И я продолжаю напевать, зажмурившись.

Глава 22. Осада

Выбираюсь в холл. Мариус аккуратными рядами раскладывает вдоль стены арсенал - карабины, кассеты с зарядами для подствольника, гранаты, мины с уменьшенным направленным зарядом. Кучи тускло блестящих смертельных железок. Выбираю себе автоматический дробовик М87А2 - полицейскую модификацию армейской модели. Самостоятельно. Без советов Триста двадцатого. Просто хочется иметь в руках что-то увесистое, с устрашающим калибром. Вряд ли мне придется стрелять с дальней дистанции. Да и останавливающее действие у этого монстра - будь здоров. Напяливаю на себя разгрузку. Распихиваю по подсумкам тяжеленные магазины с картечными зарядами. На всякий случай всовываю в подвесные крепления пару гранат.

- Я все сделал, Юджин, - докладывает Мариус. - Прибыло подкрепление. Раненых эвакуировали. Выходцев из колоний только трое, вместе со мной. Все здесь, в номере. Гранаты собрал. Мой босс требует объяснений. Требует разговора с баронессой. Она не отвечает на его звонки.

- Пошли его к черту. Никаких разговоров. Никаких объяснений. Передай: особняк отменяется. Примерно в течение суток за нами прибудет военный транспорт. Ваша задача - продержаться до его прибытия. Больше ничего.

- Понял, Юджин.

- Еще - отправь кого-нибудь в магазин. Закупите воды, консервов. Питаться только консервами. Никакой ресторанной еды.

- Ресторанной еды теперь не будет, - жестко усмехается телохранитель. - Весь персонал покинул здание. Сразу после того, как стрельба стихла. У нас есть армейские сухие пайки.

- Да уж. Прямо как на войне.

- Война и есть. Мы держим холл, крышу, этаж. Подтянули даже зенитный пулемет, на случай атаки с воздуха. Полиция оцепила здание. Движение по прилегающим улицам перекрыто. Не получится с магазином.

- Вроде как в осаде мы?

- Точно. Копы, похоже, собираются сделать вас с баронессой крайними. У них на вас большой зуб. Двадцать пять убитых, несколько десятков раненых. Эти ребята не слишком любят, когда в них стреляют. Когда в них палят, они забывают про взятки и договоренности и объединяются. На вашем месте, я бы сделал ноги не только из города, но и с Зеленого Шара. Они от вас не отстанут. Вы сейчас для любого копа - враг номер один и любимая мишень. Служба наблюдения передает: полиция подтягивает подкрепления из других городов. Мобильные группы спецназа заняли подходы. Пока их сдерживают разборки с "молчи-молчи", у тех тоже сил хватает. Но надолго этого не хватит. Они договорятся. Возможен штурм здания силами полиции. С применением специальных роботов. Тут уж я не знаю, как наше руководство отреагирует. Возможно, просто отойдет в сторону. Даже у баронессы не хватит денег, чтобы заставить агентство стрелять в полицейских.

- Ну и дела. Впору зазнаться - неужто все из-за нас?

- Весь город на ушах. Вы по всем каналам. Толпы любопытных на улицах. Все точно с ума сошли. Кое-где демонстрации. Шпана грабит магазины. Надземку остановили. Полиция применяет газ и спецсредства. В общем, ты можешь гордиться. Расшевелил навозную кучу.

- Я горжусь, - угрюмо отвечаю я. - Нужно найти номер одного человека. Живет на Йорке. Город Плим. Разносчик пиццы. Зовут Васу. Сын гастарбайтеров с Кришнагири. Индус, кажется.

- Фамилия?

- Не знаю, - виновато говорю я. - Живет в районе "Верде". Пятьсот пятый квартал.

- Понятно. Думаю, отыщем, - говорит Мариус. - Пойду, запрошу офис.

- Мариус?

- Что?

- Я тебя об одной вещи попрошу. Сделаешь?

- Постараюсь.

- Если вам дадут команду на отход - дай мне знать.

- Договорились, Юджин, - верзила поднимает глаза. Мнется неуверенно. Краснея, говорит: - Ты не дрейфь. Я вам в спину стрелять не буду. И другим не дам. Ты - свой мужик. И поешь классно. И баронесса твоя - баба что надо. В людях понимает. В общем, такие вот дела...

И он, смущенный своим порывом, быстро уходит, свесив карабин стволом вниз. Оставив меня в таком же смущении.

В спальне я развиваю бурную деятельность. Ставлю перед дверью резную тумбочку. Так мне Триста двадцатый посоветовал. Если в дверь катнут гранату - тумбочка ее задержит. Потом двигаю кровать. Подпираю тумбочку. Пушистые тряпки с кровати раскладываю на ворсистом ковре, в углу. Стаскиваю массивные кресла на середину комнаты, кладу их набок. Получается неплохая баррикада. Жалко, пуля ее насквозь пробьет. Но, за неимением лучшего... Я даже не удивляюсь, откуда что во мне берется. Как будто всю жизнь только и делал, что занимался обороной отелей. И страха нет совсем. Только это сосущее чувство тревоги. Вроде болит что-то невыносимо, а не дотянуться, чтобы руку приложить.

- Спать будешь тут, на полу. Не очень мягко, но все же лучше, чем на голой земле, - говорю Мишель.

- Поняла. Потерплю, - она усаживается на сложенное одеяло. Обнимает колени руками. Смотрит на меня. Совсем не испуганно. Переоделась в практичный брючный костюм.

- Ты хорошо держишься, Мишель. Молодец. Я боялся, что с тобой истерика случится.

- Привыкла, наверное. Ты вот тоже - словно всю жизнь на войне. Не перестаешь меня удивлять, - тихо отвечает она и неожиданно улыбается. - Ты так не похож сейчас на того Юджина, что летел на Кришнагири. С тобой спокойно.

Под ее взглядом мне хочется что-нибудь такое сделать. Что угодно, лишь бы руки занять. Эти мои чертовы способности. Ненавистный эмоциональный сканер. Ни к чему мне сейчас дрожь в коленках. Не ко времени.

- Извини, что надерзил тебе вчера, - говорю зачем-то.

- Бывает. Ты не со зла, я знаю. Посидишь со мной?

- Посижу. Больше все равно негде, - пожимаю я плечами. Пристраиваю дробовик возле ног. Неловко опускаюсь на одеяло, стараясь не задеть его ботинками. Тяжелый бронежилет и разгрузка так и тянут упасть на спину. Триста двадцатый, не дай мне заснуть.

- Дай мне свой пистолет, - просит Мишель.

- Зачем?

- Я умею им пользоваться, не беспокойся. И под ногами не буду путаться. Просто так. На крайний случай.

Я отстегиваю кобуру. Кладу на одеяло.

- Только не стреляй, когда я впереди. В темноте, да со страху - задеть можешь.

- Не буду. Не волнуйся, - она подворачивает ноги, кладет подушку мне под спину. И неожиданно укладывается головой мне на колени. Ворочается, устраиваясь поудобнее. Сворачивается, как кошка. - Посиди так, - просит меня.

- Конечно, - отвечаю в смятении. И боюсь шелохнуться. Мишель крепко обнимает мои испачканные пылью ноги. Закрывает глаза. Спокойно и размеренно дышит. Но не спит. Улыбается чему-то приятному.

- Я не сказала тебе спасибо, Юджин.

- Да ладно. Ничего особенного. Мы уже друг друга столько раз спасали, что пора воспринимать это как повседневную рутину. Как бритье по утрам. Кстати, о бритье... - я тру колючие щеки. - Не мешало бы мне привести себя в порядок.

- А мне нравится, когда ты колючий, - рука ее касается щетины на моем подбородке. Отдергивается, уколовшись. Снова прикасается. Прохладные пальцы пробегают по щеке. Касаются моих губ. Я тянусь в надежде поцеловать их.

- Может быть, мы с тобой отсюда никогда не выберемся, - шепчет Мишель, не открывая глаз.

- Перестань. Это просто паника. Пройдет. Твой дед пришлет транспорт и мы улетим на Кришнагири.

- На Кришнагири? Почему? - удивляется она.

- Там безопаснее всего. Нам нельзя на имперские планеты.