Чтение 14–й страницы книги ~Обреченные на победу~

– Никогда не слышал о них, – сказал я. Вернее, мне показалось, что когдато и гдето я о них слышал, но совершенно не помнил, при каких обстоятельствах это случилось.

– ССК держат их для особых случаев, – продолжал Иенсен. – Они играют отдельно от всех остальных. Впрочем, было бы хорошо, если бы они оказались на планете раньше нас. Избавили бы нас от гибели.

– Да, это было бы хорошо, но наверняка такого не случится, – отозвался Кейес. – Это наше шоу, мальчики и девочки. Чему быть – того не миновать.

«Модесто» перескочил в пространство, окружающее Коралл, спустя десять часов, и уже через несколько секунд в него угодили шесть ракет, выпущенных линейным крейсером рраей. Залп вывел из строя правый кормовой двигатель «Модесто», и корабль беспомощно закувыркался. В момент попадания моё и Алана отделения уже погрузились в транспортный шаттл; внезапно изменившимся моментом инерции коекого из наших солдат здорово приложило о стенки. По причальному отсеку полетели незакреплённые инструменты и всякая всячина. Было слышно, как предметы с силой ударяли по шаттлам, однако наш остался незадетым. К счастью, шаттлы, удерживаемые мощными электромагнитами, остались на своих местах.

Я активизировал Задницу, чтобы узнать о состоянии корабля. «Модесто» получил серьёзные повреждения, а крейсер рраей, совершенно определённо, разворачивался, чтобы дать ещё один ракетный залп.

– Пора отчаливать, – проорал я Фионе Итон, нашему пилоту.

– У меня нет команды из рубки, – ответила она.

– Секунд через десять нас долбанёт очередной кучей ракет, – сказал я. – Какая, к чёрту, ещё команда тебе нужна?!

Фиона чтото невнятно прорычала.

– Ракеты вышли, – прокричал сзади Алан, который, как оказалось, тоже подключился к главной системе «Модесто». – Двадцать шесть секунд до попадания.

– Успеем выскочить? – спросил я пилота.

– Посмотрим, – сказала она и включила канал связи с другими шаттлами. – Это Фиона Итон, шестая шлюпка. Предупреждаю: через три секунды я осуществлю экстренное открывание отсека. Удачи всем!

Она взглянула на меня.

– Живо пристегнись! – приказала она и нажала красную кнопку.

Огромный люк отсека пересекла яркая полоса, но грохот взрыва потонул в рёве воздуха, устремившегося в космическое пространство. Всё, что не было привязано, понеслось вместе с воздухом в отверстие, где с быстротой, от которой сразу защемило под ложечкой, мелькали звёзды, – с такой скоростью вращался наш подбитый «Модесто». Фиона включила зажигание, выждала ровно столько, сколько потребовалось, чтобы крупные предметы вылетели наружу, отключила швартовый электромагнит, и шаттл вырвался в пространство. При старте Фиона постаралась учесть беспорядочное вращение «Модесто», и это ей почти удалось: мы лишь слегка задели крышу отсека.

Я переключился на трансляцию изображения из причального отсека. Следом за нами парами и тройками начали вылетать другие шаттлы. Пять успело оказаться снаружи до того, как в корабль угодил второй ракетный залп, от которого траектория вращения «Модесто» резко изменилась. Это погубило несколько шлюпок, успевших отделиться от пола. По крайней мере одна из них взорвалась, обломки угодили в камеру, и трансляция прекратилась.

– Отключите МозгоДрузей от «Модесто», – сказала Фиона. – Они смогут засечь нас по радиоимпульсам. И прикажите своим людям. Только словами.

Я поспешно повиновался.

Из задней части шаттла пробрался Алан.

– Есть несколько незначительных травм, – сказал он, – но, к счастью, ничего особенно серьёзного. Каков план?

– Я повернула в сторону Коралла и выключила движки, – ответила Фиона. – Они, скорее всего, будут целиться по ракетному выхлопу и излучению МозгоДрузей. Так что, если прикинуться мёртвыми, возможно, нас оставят в покое, и тогда мы сможем дожить по крайней мере до входа в атмосферу.

– Сможем? – насупился Алан.

– Если у когонибудь есть план получше, то давайте выкладывайте.

– Я совершенно не соображаю, что творится, – отозвался Алан, – так что с радостью последую твоему плану.

– Но что, чёрт возьми, там случилось? – спросила Фиона, ткнув большим пальцем себе за плечо. – Они обстреляли нас, как только мы вышли из скачка. А ведь узнать, где и когда мы окажемся, совершенно невозможно.

– Может быть, мы просто оказались в неподходящем месте в неподходящее время, – предположил Алан.

– Я так не думаю. – Я указал в иллюминатор. – Взглянитека туда.

В поле зрения оказался линейный крейсер рраей, от которого, сверкая пламенем, вырывавшимся из дюз, отходили ракеты. Далеко направо от нас внезапно образовался вышедший из скачка крейсер ССК. И уже через несколько секунд заблаговременно выпущенные ракеты ударили его в бок.

– Ни хера себе! – воскликнула Фиона.

– Они точно знают, откуда появляются наши корабли, – медленно проговорил Алан. – Это засада.

– Как эти мудаки умудряются творить такую срань?! – Фиона взглянула на нас с таким видом, будто требовала немедленного ответа. – Что за херня здесь творится?

– Алан, – сказал я, – ты физик.

Алан остановившимся взглядом уставился на повреждённый крейсер ССК. Корабль заметно накренился, и тут же его накрыло другим залпом.

– Даже и не знаю, что подумать, Джон. Все это мне совершенно непонятно.

– Вот дерьмо, – упавшим голосом пробормотала Фиона.

– Не распускаться! – прикрикнул я. – У нас серьёзные неприятности, и потеря самообладания не приведёт ни к чему хорошему.

– Если у тебя есть план получше – выкладывай, – повторила Фиона.

– Как ты думаешь: если я свяжусь со своим МозгоДругом, но не стану пытаться вызвать «Модесто», нам тоже будет грозить опасность? – спросил я.

– Точно могу сказать: никакой, – не задумываясь сказала Фиона. – Если работать только внутри шаттла, можно не тревожиться.

Я вызвал Задницу и затребовал географическую карту Коралла.

– Хорошо, – сказал я после недолгого её изучения, – думаю, можно не сомневаться, что сегодняшнее нападение на песчаные карьеры отменяется. Из «Модесто» выбралось слишком мало народу для настоящей атаки; к тому же не уверен, что всем нашим удастся добраться до земли в целости и сохранности. Не все пилоты способны так хорошо ориентироваться и обладают такой быстрой реакцией, как ты, Фиона.

Она кивнула. Я не сомневался, что наш пилот немного расслабилась. Всегда полезно похвалить человека, особенно в критической ситуации.

– Ладно, в таком случае предлагаю новый план, – сказал я и через МозгоДруга передал карту Фионе и Алану. – Силы рраей сконцентрированы на коралловых рифах и в городах колонии, здесь, на этом побережье. Поэтому мы направимся сюда, – я указал в самую середину крупнейшего континента Коралла, – спрячемся в этих горах и будем ждать прибытия второй волны.

– Если только она будет, – уточнил Алан. – Зонды наверняка уже ушли к Фениксу. Там поймут, что рраей знают о наступлении. А когда поймут, то, возможно, вовсе не полетят сюда.

– О, они прилетят, – возразил я. – Возможно, они прилетят не в тот момент, который будет самым благоприятным для нас, только и всего. Поэтому мы должны приготовиться к ожиданию. Хорошо по крайней мере то, что Коралл – чрезвычайно дружественная для человека планета. При необходимости мы без труда проживём на подножном корму.

– Я пока не стремлюсь заделаться колонистом, – заметил Алан.

– Это же не навсегда, – успокоил я. – И это лучше, чем возможная альтернатива.

– Тут мне нечего возразить, – кивнул Алан. Я повернулся к Фионе.

– Что нужно сделать, чтобы живыми добраться туда?

– Помолиться как следует, – огрызнулась она. – Пока что с нами все нормально, потому что мы похожи на летящий обломок, но как только в атмосферу войдёт чтонибудь крупнее человеческого тела, рраей сразу же засекут это. А когда мы начнём маневрировать, у них не останется никаких сомнений.

– А сколько времени мы можем оставаться здесь? – тоном праздного любопытства поинтересовался я.

– Не слишком долго, – ответила Фиона. – У нас нет ни еды, ни воды, зато есть две дюжины человек. Даже с нашими новыми улучшенными телами мы очень быстренько израсходуем все запасы воздуха.

– Ещё одно. Долго ли мы сможем лететь с выключенными двигателями после входа в атмосферу?

– Совсем не долго, – сказала наш пилот. – Если начнём кувыркаться, мне уже не удастся выровнять полет. Тогда мы будем падать, пока не врежемся в землю.

– В общем, делай всё, что можешь, – сказал я. Она кивнула.

– Ладно, Алан, теперь пора сообщить нашим людям об изменениях в плане.

– Все. Пора, – громко сказала Фиона и нажала на какуюто кнопку. Ускорение прижало меня к спинке кресла второго пилота. Теперь мы уже не падали на поверхность Коралла, а снижались по пологой – слишком пологой! – траектории.

– Мясорубка заработала, – сказала Фиона, когда мы погрузились в атмосферу. В шаттле стоял грохот, словно мы сидели в барабане.

Динамик, встроенный в приборную доску, издал негромкий звенящий звук.

– Активное сканирование, – сказал я. – Нас засекли.

– Вижу, – отозвалась Фиона, закладывая вираж. – Через несколько секунд мы войдём в высокие облака. Может быть, они помогут сбить ублюдков с толку.

– Думаешь, и впрямь помогут? – осведомился я.

– Нет, – честно созналась Фиона, но все равно направила шаттл в огромное кучевое облако.

Мы вышли из него на несколько километров восточнее, и нас тут же снова засекли.

– Ведут, – сообщил я. – Самолёт в трёхстах пятидесяти километрах. Приближается.

– Постараюсь спуститься как можно ближе к земле, прежде чем они окажутся над нами. Мы не сможем уйти на скорости или ответить огнём. Единственное, на что можно надеяться, – что мы будем достаточно низко и часть их ракет попадёт в верхушки деревьев, а не в нас.

– Звучит не очень утешительно, – заметил я.

– Сегодня я не склонна к утешениям. Держитесь. Сейчас мы так нырнём…

Самолёт рраей оказался точно над нами.

– Ракеты, – крикнул я.

Фиона бросила шаттл на левое крыло, и мы скользнули ещё ниже к земле. Одна ракета прошла мимо и умчалась вдаль, вторая взорвалась, ударившись в вершину холма, мимо которого мы проносились.

– Отлично, – сказал я и чуть не откусил себе язык, потому что третья ракета взорвалась прямо у нас за кормой, сделав шаттл неуправляемым. Тут же взорвалась четвёртая ракета, шрапнель пробила стенку шаттла. Сквозь рёв воздуха я отчётливо слышал, как несколько моих людей закричали от боли.

– Падаем, – сказала Фиона, пытаясь выровнять шаттл. Ей это удалось, но мы с огромной скоростью мчались к небольшому озеру.

– Сейчас ударимся о воду и разобьёмся, – спокойным голосом прокомментировала она. – Прошу прощения.

– Ты все сделала отлично, – успел ответить я, и тут нос шаттла зацепил поверхность озера.

Со скрежещущим звуком разрываемого металла нос шаттла начал загибаться вниз; пилотские места отделялись от салона космошлюпки. Я успел разглядеть, как надо мной с открытыми в беззвучном крике ртами пронеслись, сидя в своих креслах, с беспорядочно кувыркающимся корпусом шаттла наши с Аланом подчинённые. Все звуки потонули в рёве пролетающего обломка космошлюпки над оторвавшимся носом, для которого удар о воду оказался таким сокрушительным, словно мы врезались в скалу. Из нашего обломка, кувыркающегося самым невероятным образом, вылетали куски металла и обломки аппаратуры. Я почувствовал острую боль – чтото ударило меня по нижней челюсти и улетело прочь, унося её с собой.

Вместо крика я мог испустить лишь какоето бульканье – это УмноКровь под действием центростремительной силы хлынула из раны. Мой взгляд нечаянно упал на Фиону: её голова и правая рука остались гдето позади.

С громким треском моё кресло вырывается из пола пилотского отсека, и меня несёт на спине к большому валуну. Я мчусь вперёд, одновременно медленно поворачиваясь против часовой стрелки вместе с креслом, а потом оно начинает прыгать по камням. Затем следует резкая до тошноты остановка – это правая нога ударяется о валун, и моё сознание ныряет в жёлтобелый взрыв двухсотградусной боли, со всей определённостью объяснившей мне, что бедро сломалось, словно солёный сухарик. Ботинок висит как раз там, где только что находилась челюсть, и я оказываюсь, возможно, первым в истории человечества субъектом, которому удаётся пнуть самого себя в нёбный язычок. Я описываю дугу по сухой земле и останавливаюсь там, где все ещё продолжают падать деревья, сломанные пронёсшейся сквозь кустарник кормовой частью шаттла. Один из стволов рушится прямо мне на грудь и ломает по меньшей мере три ребра. После того как мне удалось ударить себя ногой в горло изнутри, как ни странно, у меня появляется ощущение, похожее на разочарование.

Я смотрю вверх (ничего другого я просто не в состоянии делать) и вижу над собой Алана. Он висит вниз головой на сломанном стволе дерева, вонзившемся точнёхонько туда, где находится печень. УмноКровь капает из его рассечённого лба мне на шею. Я вижу, как его глаза слегка двигаются в орбитах, – это он увидел меня. Затем я получаю сообщение через МозгоДруга:

«Ты выглядишь ужасно».

Я не могу ничего ответить. Я в состоянии только смотреть.

«Надеюсь, что там, куда я попаду, будут видны созвездия», – передаёт Алан.

Он сообщает эту фразу ещё раз. И ещё. После этого он уже ничего не сообщает.

Какието чирикающие голоса. Грубая лапа хватает меня за руку. Задница распознает язык и начинает переводить.

– Этот ещё жив.

– Брось его. Он и так скоро сдохнет. К тому же зелёные не годятся в пищу. Они совершенно не развариваются.

Фырканье, которое Задница переводит как «смех».

– Святая трахалка, вы только посмотрите на это, – говорит ктото. – Этот сукин сын ещё жив.

Другой голос. Знакомый.

– Позвольте взглянуть.

Молчание. Снова звук знакомого голоса:

– Снимите с него это бревно. Мы забираем его.

– Господи Иисусе, босс, – сопротивляется первый голос. – Вы только посмотрите на него. Лучше уж не пожалеть гребаной пули и разнести ему башку до конца. Это будет гораздо милосерднее.

– Нам приказали забрать выживших, – безапелляционным тоном произносит знакомый голос. – Как мы все видим, он выжил. Он единственный, кто выжил.

– Если это можно назвать жизнью.

– Ты все сказал?

– Да, мэм.

– Вот и прекрасно. А теперь убирайте к чертям это проклятое дерево. Рраей вотвот вцепятся нам в задницы.

Открыть глаза – всё равно что выломать запертые стальные двери. Мне удаётся сделать это только благодаря невыносимой боли, которую я чувствую, когда дерево отрывают от груди. Мои глаза широко раскрываются, и я шумно выдыхаю, что для человека, лишённого челюсти, является тем же, что и вопль мучительной боли.

– Боже! – восклицает первый голос, и я вижу, что это мужчина, блондин, без труда отшвыривающий в сторону массивный ствол. – Он очнулся!

Ощущаю прикосновение тёплой руки к тому, что осталось от лица.

– Эй, – говорит знакомый голос. – Эй. Все уже в порядке. Все хорошо. Вы в безопасности. Мы вас забираем. Все хорошо. Все хорошо.

Её лицо появляется в поле моего зрения. Я знаю его. Я был женат на этой женщине.

За мной пришла Кэти.

Я плачу. Я понимаю, что умер. Я ничего не имею против.

И начинаю кудато уплывать.

– Вы уже встречали когданибудь этого парня? – слышу я вопрос блондина.

– Не говори глупостей, – улавливаю я ответ Кэти. – Конечно нет.

Я уплыл.

В другую вселенную.

Часть третья

– О, вот вы и очнулись, – сказал ктото, когда я открыл глаза. – Не пытайтесь говорить. Вы погружены в раствор. Вам в горло вставлена трубка для дыхания. И у вас нет челюсти.

Я повёл глазами и обнаружил, что нахожусь в ванне, заполненной густой, тёплой и прозрачной жидкостью. За пределами ванны я видел какието предметы, но не мог сфокусироваться ни на одном из них. Как и было сказано, со стороны одного из этих предметов ко мне тянулась трубка, уходившая в рот. Я попытался было посмотреть на своё тело, но поле зрения оказалось ограничено какимто аппаратом, возвышавшимся над нижней частью лица. Когда же я попробовал прикоснуться к преграде, то не смог пошевелить руками. Это меня сразу напугало.

– Не беспокойтесь, – сказал голос. – Мы отключили у вас способность двигаться. Как только вас можно будет выпустить из раствора, мы тут же вас включим снова. Всего несколько дней. Кстати, у вас остался доступ к вашему МозгоДругу. Если хотите чтонибудь сказать, воспользуйтесь им. Мы с вами прекрасно сможем поговорить.

«Куда, мать его, я попал? – передал я. – И что со мной случилось?»

– Вы в Бреннемановском медицинском центре, на орбите Феникса, – ответил голос. – Лучшее лечебное учреждение из всех существующих. Вы находитесь в отделении интенсивной терапии. Я – доктор Файорина и работаю с вами с момента, как вас сюда доставили. Что же касается того, что с вами произошло… Давайте разберёмся. Вопервых, вы уже находитесь в хорошем состоянии. Так что не волнуйтесь. Вы потеряли нижнюю челюсть, язык, почти всю правую щеку и ухо. Правая нога была оторвана на середине бедра, на левой – множественные переломы, не хватало трёх пальцев и пятки, – мы думаем, что их ктото отгрыз. Спинной мозг был сломан ниже грудного отдела, так что вы, по всей вероятности, не ощущали большей части своих травм. У вас было сломано шесть рёбер, одно из которых прокололо жёлчный пузырь. В результате произошло обширное внутреннее кровотечение. Не говоря уже о сепсисе и куче разнообразных общих и специфических инфекций, возникших изза пребывания с открытыми ранами на протяжении многих дней.

«Я думал, что я мёртв, – сообщил я. – Во всяком случае, умираю».

– Поскольку смерть вам уже ни в малейшей степени не угрожает, теперь можно сказать, что по всем правилам вы действительно должны были умереть, – ответил доктор Файорина. – Если бы вы были обычным, неизмененным человеком, то умерли бы наверняка. Так что благодарите свою УмноКровь за то, что сейчас можете слушать мои объяснения: она свернулась раньше, чем вы успели изойти кровью, и не дала развиться всем многочисленным инфекциям. Вас нашли едва ли не в самый последний момент. Задержись помощь ещё немного, вы, несомненно, умерли бы. На «Ястребе» вас положили в стасискамеру, чтобы доставить сюда. На корабле мало чем могли помочь. Вы нуждались в специализированной медицинской помощи.

«Я видел мою жену, – передал я. – Это она спасла меня».

– Ваша жена тоже солдат?

«Она умерла много лет назад».

– Аах, – сказал доктор Файорина. И продолжил, чуть помолчав: – Что ж, вы ведь, если можно так выразиться, зашли довольно далеко. Галлюцинации в такой ситуации – вполне обычное дело. Ярко освещённый туннель, умершие родственники и всё такое. Послушайте, капрал, над вашим телом ещё работать и работать, и лучше всего заниматься этими вещами, когда вы спите. Вам сейчас не нужно делать ровным счётом ничего: только плавайте себе потихоньку. Сейчас я на некоторое время снова погружу вас в сон. В следующий раз вы проснётесь уже не здесь, а в сухой постели, и ваша челюсть будет пригодна для обычного разговора. Согласны?

«Что случилось с моим отделением? – спросил я. – Мы попали в крушение…»

– Спитеспите, – вместо ответа сказал доктор Файорина. – Мы сможем поговорить обо всём на свете, когда вас вынут из раствора.

Я начал было сочинять ответ, который выразил бы все моё возмущение, но тут волна усталости накрыла меня с головой. Едва я успел подумать, что, похоже, сейчас отключусь, как на самом деле отключился.

– Эй, посмотрика, кто к нам вернулся, – произнёс новый голос, показавшийся мне знакомым. – Такие дураки даже смерти не нужны!

На сей раз я уже не плавал в чане с липким киселём. Повернув голову, я увидел говорившего.

– Гарри, – не слишком внятно пробормотал я через неподвижную челюсть.

– Он самый, – отозвался Гарри и согнул голову в светском поклоне.

– Извини, не могу встать, – пробормотал я. – Я немного поцарапался.

– «Немного поцарапался», – повторил Гарри, закатив глаза. – Боже милосердный! У тебя не хватало гораздо больше частей, чем оставалось, Джон. Ято знаю. Своими глазами видел, как твои обломки притащили с Коралла. Когда мне сказали, что ты ещё жив, у меня челюсть отвисла до полу.

– Ужасно смешно, – проворчал я.

– Извини, – сказал Гарри. – Я совершенно не намеревался шутить. Но если серьёзно, тебя было совершенно невозможно узнать. Бесформенная куча изорванной кожи и поломанных костей. Пойми меня правильно, Джон, но я желал тебе смерти. Я просто не мог себе представить, что они смогут собрать все это воедино и восстановить в прежнем виде.

– Рад, что сумел разочаровать тебя, – выговорил я.

– Рад оказаться разочарованным, – ответил он, и тут в комнату вошёл ещё один человек.

– Джесси, – выдохнул я.

Она наклонилась к кровати и прикоснулась губами к моей щеке.

– Добро пожаловать обратно на землю живых, Джон. – Она отступила на шаг. – Ну, вот мы и снова вместе. Три мушкетёра.

– Вернее, два с половиной мушкетёра, – поправил я.

– Не кисни, – сказала Джесси. – Доктор Файорина говорит, что ты полностью восстановишься. Твоя челюсть достигнет нормальных размеров уже завтра, а нога – ещё через несколько дней. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как снова отправишься скакать по вселенной.

Я протянул руку и пощупал свою правую ногу. Она была на месте; по крайней мере, у меня было такое ощущение. Приподняв простыню, я действительно увидел целёхонькую ногу. В некотором роде. Под самым коленом проходил тёмнозелёный рубец. Выше его моя нога выглядела как моя нога. Ниже она напоминала протез.

Я знал, что это означало. Одной женщине из моего отделения оторвало ногу в сражении, и её восстановили точно таким же способом. К культе прикрепляют насыщенную особыми питательными веществами искусственную конечность, а место стыка заливают раствором, содержащим немыслимое количество нанороботов. Руководствуясь генетической информацией твоей собственной ДНК, нанороботы постепенно (но очень быстро) конвертируют питательные и другие вещества искусственной конечности в плоть и кости, которые срастаются с уже существующими мускулами, нервами, кровеносными сосудами и так далее. Кольцо нанороботов медленно сползает вниз по искусственной конечности, пока она не превратится полностью в живую ткань из мускулатуры и костей. Как только работа нанороботов завершится, они с кровью выйдут в кишечник, и тебе останется только отправить своих микроскопических лекарей в канализацию вместе с дерьмом.

Возможно, решение не самое изящное, но хорошее – не требуется никаких операций, не нужно ждать, пока вырастут клонированные органы, не надо прилаживать к телу неуклюжие механические протезы. И на всё про всё уходит лишь неделядругая – в зависимости от того, насколько велика ампутированная часть. Таким же образом мне вернули челюсть и, по всей вероятности, пятку и пальцы левой ноги, которые в настоящее время в полном составе находились на месте.