Чтение 14–й страницы книги ~Последний страж~

— Ты собираешься мне помочь? — крикнула ему Гарона.
— Минуточку, — отозвался молодой мат. — Я просто хочу убедиться, что тот, кто прикончил наших друзей, не бродит где-нибудь поблизости.
Гарона обвела взглядом поляну, затем подняла глаза вверх. Наверху ничего не было, кроме низких, словно забрызганных тушью облаков.
— Ну и что? — спросила она. — Я ничего не слышу.
— Орки тоже ничего не слышали до тех пор, пока не стало слишком поздно, — воз]разил Кхадгар, подходя к телу главаря, возле которого она стояла. — Они убегали, и их убили ударами в спину; и напавший был гораздо выше них ростом… — Тут он заметил в пыли глубоко вдавившиеся в землю отпечатки тяжелых подков. — Всадники! Это были люди!
Гарона кивнула:
— Значит, мы уже близко — и то хорошо. Забирай все, что сможешь. Их пайки нам пригодятся — на вкус они мерзкие, зато питательные. И найди себе какое-нибудь оружие, хотя бы кинжал.
Кхадгар посмотрел на нее:
— Я тут подумал…
Гарона рассмеялась:
— Хотела бы я знать, сколько человеческих бедствий начинается с этой фразы!
— Мы уже в зоне штормбургских патрулей, — продолжал Кхадгар. — Я не думаю, что Медивх преследует нас, по крайней мере, он не гонится за нами по пятам. Как ты думаешь, может быть, нам стоит разделиться?
— Мне приходила эта мысль, — отозвалась Гарона, роясь в сумке одного из орков. Сперва она вытащила оттуда плащ, затем маленький, обернутый в ткань пакет. Развернув пакет, она обнаружила в нем кремень, стальную пластину и флакончик с маслянистой жидкостью. — Это чтобы разжигать огонь, — пояснила она. — Орки любят огонь, а с помощью этих приспособлений его можно развести очень быстро.
— Так ты тоже думаешь, что нам стоит разделиться? — настаивал Кхадгар.
— Нет, — ответила Гарона. — Я сказала лишь, что мне приходила такая мысль. Проблема в том, что эту зону никто не контролирует, ни люди, ни орки. Ты можешь отойти на пятьдесят ярдов и натолкнуться еще на один патруль Кровавой Глазницы, а я в то же время могу попасть в засаду твоих приятелей-кавалеристов. Если мы будем держаться вместе, у нас больше шансов остаться в живых. Один может сойти за раба другого.
— Пленника, — поправил Кхадгар. — Люди не держат рабов.
— Еще как держат! — возразила Гарона. — Просто вы называете их по-другому. В общем, мы должны держаться вместе.
— И это все?
— Более или менее. Плюс тот маленький факт, что в течение некоторого времени я не посылала Гул'дану отчетов. Если мы наткнемся на него, я объясню это тем, что меня в Карахане держали в плену. Я скажу, что он совершил ошибку, не стоило посылать меня в ловушку.
— Думаешь, он поверит? — спросил Кхадгар.
— Точно не знаю, — вздохнула Гарона. — И это еще одна веская причина, чтобы я оставалась с тобой.
— Ты могла бы завоевать его доверие, рассказав то, что узнала, — напомнил Кхадгар.
Гарона кивнула:
— Да. Если мою голову не проткнут еще до того, как я успею кому-либо что-либо сказать. Нет уж, в настоящий момент моя ставка — на бледнокожих!.. А теперь я хочу, чтобы ты помог мне сделать еще одну вещь.
— Что именно?
— Собрать все тела вместе и навалить на них веток и сухостоя. То, что нам не нужно, мы можем спрятать, но тела должны сжечь. Это самое малое, что мы можем для них сделать.
Кхадгар нахмурился:
— Если всадники до сих пор где-то поблизости, дым вмиг приведет их сюда.
— Знаю, — ответила девушка, оглядывая погибших. — Но, тем не менее, это будет правильно. Если бы ты обнаружил трупы людей, убитых в схватке, разве ты не похоронил бы их?
Кхадгар поджал губы и ничего не ответил. Повернувшись, он подошел к самому дальнему орку, ухватил его и потащил к развалинам сторожевой вышки. Спустя час они уже сняли с тел одежду и подожгли их.
— А теперь нам надо идти, — поторопил спутницу Кхадгар.
Гарона посмотрела на столб дыма, спиралью уходивший вверх.
— Разве, увидев это, люди не явятся сюда? — спросила она.
— Явятся, — отозвался Кхадгар. — И будут заранее знать: здесь орки. Орки, которые чувствуют себя в достаточной безопасности, чтобы сжигать тела своих соплеменников. Я бы предпочел, чтобы мне все же дали возможность объясниться, а не оказаться сразу на пути всадника, спасибо большое.
Гарона кивнула. Они двинулись прочь от пылающей вышки, накинув на плечи плащи погибших орков.
Гарона была права: то, что служило оркам сухим пайком, представляло собой отвратительную смесь из застывшей патоки, орехов и чего-то еще — Кхадгар мог бы поклясться, что это вареная крыса. Тем не менее, благодаря этой пище они могли идти дальше, и даже неплохо себя чувствовали.
Прошел день, и еще день; местность стала более открытой, вокруг простирались поля, засеянные колосящимися злаками. Впрочем, земля от этого не стала менее заброшенной — амбары стояли пустыми, многие дома уже начинали разваливаться. Они видели еще несколько выжженных кругов, отмечавших места погребений орков; попадалось им также все больше холмиков, под которыми были похоронены местные жители и разведывательные патрули.
Беглецы старались держаться поближе к кустам и изгородям. Хотя на открытой местности им было легче заметить чужих, сами они тоже оказывались более уязвимыми. Однажды, когда они заночевали на какой-то ферме, мимо них по гребню увала промаршировала небольшая армия орков.
Кхадгар наблюдал, как мимо прокатывалось подразделение за подразделением: пехота, всадники верхом на огромных волках, катапульты, причудливо разрисованные черепами и драконами.
Гарона, находящаяся подле него, взглянула на процессию и фыркнула:
— Идиоты!
Кхадгар вопросительно посмотрел на нее.
— Они совершенно открыты, — объяснила девушка. — Как мы можем их видеть отсюда, так могут их видеть и бледнокожие. У этих ребят нет никакой цели, они просто шагают куда глаза глядят в поисках, с кем бы подраться. Хотят достойно умереть в битве. — Она покачала головой.
— Ты не очень-то хорошего мнения о своем народе, — заметил Кхадгар.
— Я не очень хорошего мнения о любом народе, во всяком случае, сейчас, — ответила Гарона. — Орки меня не признают, люди убьют при первой встрече… Единственный из людей, кому я действительно доверяла, оказался демоном.
— Ну, есть еще я, — возразил Кхадгар, пытаясь не показать, что уязвлен.
Гарона состроила гримасу:
— Ну да, еще ты. Ты человек, и тебе я доверяю. Но я думала, — я действительно так думала! — что Медивх не такой, как другие. Могущественный, влиятельный и к тому же умный, беспристрастный. Но я ошиблась. Он оказался всего лишь еще одним безумцем. Наверное, это просто моя судьба — работать на безумцев. Видимо, я всего лишь пешка в большой игре. Как это сказал Медивх? Неумолимый часовой механизм вселенной?
— Ты будешь играть ту роль, которую выберешь сама, — возразил Кхадгар. — К этому всегда стремился и Медивх.
— Ты думаешь, он был в своем уме, когда говорил это?
Кхадгар пожал плечами:
— Не меньше, чем обычно. Мне кажется, что да. И мне кажется, что тебе тоже хочется верить в это.
— Угу, — задумчиво отозвалась Гарона. — Все было так просто, когда я работала на Гул'дана! Я была его маленькими глазами и ушами. А теперь я не знаю, кто прав, а кто нет. Кто мой народ — орки или люди? Или и те и другие? Тебе, по крайней мере, не приходится страдать из-за того, что ты принадлежишь двум хозяевам.
Кхадгар ничего не ответил. Он выглянул наружу, в сгущающиеся сумерки. Где-то вдали, у самого горизонта, армия орков натолкнулась на противника. В том направлении небо озарило тусклое сияние, словно фальшивый восход над краем земли, в низких тучах отражались частые вспышки; эхо боевых барабанов и крики смерти звучали словно отдаленные раскаты грома.
Еще один день прошел, за ним еще один. Теперь беглецы двигались через опустевшие города и рыночные площади. Здания здесь по большей части уцелели, но стояли покинутыми. В них еще заметны были признаки недавнего пребывания как людей, так и орков, но сейчас их единственными обитателями стали призраки и воспоминания.
Кхадгар вошел в лавку, которая по виду показалась ему подходящей, и, хотя полки были выметены дочиста, в дровяном ящике у очага еще оставалось топливо, а в маленьком ларе в подвале он нашел немного картошки и лука. После орочьих сухих пайков любая пища казалась благодатью.
Кхадгар разжег огонь, и Гарона пошла с котелком к ближайшему колодцу. Он задумался о том, что им делать дальше. Медивх представлял собой угрозу, возможно даже большую угрозу, нежели орки. Можно ли его остановить? Убедить закрыть врата? Или уже слишком поздно? ,. Одно знание о том, что эти врата существуют, само по себе уже хорошо. Если люди смогут найти их, а может быть, даже закрыть, то орки окажутся запертыми в этом мире и лишатся новых подкреплений из Дрейнора.
Донесшийся с улицы шум отвлек молодого мага от размышлений. Снаружи слышался лязг металла, человеческие голоса, крики.
— Гарона! — пробормотал Кхадгар, кидаясь к двери.
Он нашел их у колодца. Это был патруль человек в десять, слуги, одетые в голубые ливреи Азерота, с мечами наголо. Один из них прижимал к груди кровоточащую руку, а двое мертвой хваткой держали Гарону. Ее кинжал с длинным клинком валялся на земле. В тот момент, когда Кхадгар вывернул из-за угла, сержант ударил ее по лицу.
— Где остальные? — рявкнул он.
В углу рта пленницы показалась струйка черновато-лиловой крови.
— Оставьте ее! — закричал Кхадгар. Не раздумывая, он призвал к себе энергии и выпустил стремительное заклятие.
Ослепительный свет окружил голову Гароны, словно маленькое солнце, застав людей врасплох. Двое державших ее слуг отпустили руки, и Гарона скользнула на землю. Сержант поднял руку, защищая глаза. Остальные члены отряда замерли. Через несколько мгновений Кхадгар уже был среди них и стоял рядом с Гароной.
— Удивлен? — пробормотала Гарона разбитыми губами. — Дай мне немного отдышаться.
— Лежи где лежишь, — тихо сказал молодой маг. Повернувшись к моргающему сержанту, он гаркнул на него: — Вы старший среди этого сброда?
К тому моменту большинство слуг уже опомнились и выхватили мечи. Те двое, что были рядом с Гароной, отступили на шаг, но бдительно следили за ней, не отвлекаясь на Кхадгара.
— А ты кто такой, чтобы вмешиваться в дела военных? — огрызнулся сержант. — Эй, ребята, уберите его с дороги!
— Стоять! — произнес Кхадгар, и солдаты, уже испытавшие на себе силу его заклятий, замерли, сделав лишь один шаг. — Я Кхадгар, ученик Мага-Повелителя Медивха, друг и союзник вашего короля Ллана. У меня есть к нему дело. Проводите нас в Штормбург, и побыстрее!
Однако сержант лишь рассмеялся:
— Ну конечно, а я лорд Лотар! Медивх не держит учеников, даже я знаю это! А кто же тогда твоя подруга?
— Она… — Кхадгар замялся. — Она моя пленница. Я сопровождаю ее в Штормбург для допроса.
— Ха! — хмыкнул сержант. — Послушай, парнишка, мы обнаружили ее на этом самом месте — вооруженную, без охраны, и тебя нигде не было видно. Я бы сказал, что твоя пленница сбежала! Кроме того, к сожалению, орки предпочитают умереть, а не сдаваться в плен.
— Не трогать ее! — вскричал Кхадгар, поднимая руку. У кончиков его полусогнутых пальцев затанцевали огоньки.
— Ты играешь с собственной смертью! — зарычал сержант.
В отдалении послышался тяжелый перестук копыт. Подкрепление. Но окажутся ли вновь прибывшие более склонными выслушивать полуорка и заклинателя, чем эти?
— Вы совершаете ужасную ошибку, сержант, — произнес Кхадгар, стараясь говорить спокойно.
— Держись в сторонке, парень, — скомандовал сержант. — Ребята, берите орчицу! Убейте ее, если она станет сопротивляться!
Слуги сделали еще один шаг вперед. Двое, что стояли рядом с Гароной, наклонились, чтобы снова схватить ее. Она попыталась отползти, и один из них пнул ее тяжелым сапогом.
Кхадгар, сдерживая гнев, выпустил заклятие против сержанта. Огненный шар врезался тому в колено; сержант взвыл и рухнул на землю.
— Остановите это, немедленно! — прошипел Кхадгар.
— Убейте их! — заорал сержант, выпучив от боли глаза. — Убейте их обоих!
— Стойте! — раздался другой голос, более спокойный и низкий, приглушенный огромным шлемом. На площади показались всадники. Их было около двадцати, и сердце Кхадгара упало. Их было больше, чем смогла бы взять на себя даже Гарона. Предводитель был в полном боевом вооружении и в шлеме с забралом. Кхадгар не мог видеть его лица.
Молодой маг поспешил к нему.
— Господин! — вскричал он. — Остановите этих людей! Я ученик Мага-Повелителя Медивха.
— Я знаю, кто ты такой, — ответил командир. — Прекратите! — распорядился он. — Орка охраняйте, но не бейте!
Кхадгар, сглотнув, продолжал:
— У меня пленница и важная информация для короля Ллана. Мне необходимо как можно скорее видеть лорда Лотара!
Командир поднял забрало.
— Это нетрудно, паренек, — проговорил Лотар. — Совсем нетрудно.
Глава 15
Под Караханом
Разговор в Штормбургской крепости оказался довольно напряженным. В результате беглецы вновь кружили на спине грифона вокруг башни Медивха. Под ними в сгущавшихся сумерках маячил Карахан, огромный и пустынный. Ни огонька не виднелось в его окнах, и обсерватория на верхней площадке была погружена во тьму. Под безлунным небом даже светлый камень, из которого была сложена башня, казался темным и зловещим.
Накануне вечером в личных покоях короля Ллана разгорелась жаркая дискуссия. Кхадгар и Гарона тоже принимали в ней участие, хотя женщину-полуорка попросили сдать свой кинжал Лотару на то время, пока она будет находиться рядом с его величеством. Королевский Рыцарь собрал целое стадо советников и придворных, в растерянности кудахтавших вокруг короля. Не увидев среди них ни одного мага, Кхадгар заключил, что, очевидно, те, кто избежал нападок Медивха, были либо на поле боя, либо сбежали куда-нибудь, спасая свою шкуру.
Что же до самого короля, то юноша из видения Кхадгара сильно повзрослел. У него были все те же широкие плечи и резкие черты лица, что и прежде. Из всех присутствовавших он был одет шикарнее всех, его голубая мантия так и сияла на фоне скромных одежд придворных. На одном из подлокотников кресла лежал шлем без забрала — большой шлем с белыми крылышками по бокам, словно король ожидал, что его в любую минуту могут призвать на поле брани.
Кхадгар вспомнил юношу из видений и подумал, что королю вовсе не хочется оказаться сейчас под стенами Штормбурга. Прямая атака на открытом и ровном поле — вот что ему нужно; и чтобы конечный триумф его войск никогда не ставился под сомнение. Кхадгар задумался о том, насколько уверенность Ллана в своих силах основывалась на вере в то, что Медивх всегда придет ему на помощь. Действительно, казалось, что один был естественным образом неотделим от другого — что маг всегда будет поддерживать Штормбург, а Штормбург всегда будет стоять, опираясь на поддержку мага.
Целители пытались зашить разбитую губу Гароны, но не смогли ничего сделать из-за нетерпеливости пациентки. Не раз Кхадгар морщился, слушая, в каких резких выражениях она рассказывала о том, что орки думают о маге-повелителе о бледнокожих в целом и войсках короля Ллана в частности.
— Орки безжалостны, — говорила она. — И они никогда не отступят! Они вернутся.

— Но ведь они и на выстрел из лука не приблизились к стенам! — возражал Ллан.
У Кхадгара сложилось впечатление, что его величество скорее позабавили, чем встревожили непосредственность Гароны и ее мрачные предостережения.
— Они и на выстрел из лука не приблизились к стенам! — повторила Гарона. — На этот раз. Но в следующий раз подойдут. Более того, в следующий раз они перевалят за стены. Мне кажется, ваше величество, что вы слишком легкомысленно относитесь к оркам.
— Заверяю вас, я вполне серьезен, — возразил Ллан. — Но я также осведомлен о мощи Штормбурга. О его стенах, его армии, его союзниках — и о его сердце! Возможно, если бы вы увидели все это, вы тоже были бы не так уверены в силе орков.
Не менее упрямым оказался Ллан и относительно Медивха. Кхадгар выложил все перед тайным советом, с подтверждениями и добавлениями со стороны Гароны. Он рассказал о своих видениях из прошлого, о переменчивом поведении мага, о видениях, которые были вовсе не видениями, а истинными свидетельствами присутствия в Карахане Заргераса. О том, что именно Медивх повинен в нападении орков на Азерот.
— Если бы мне давали по серебряной монете за каждого человека, который говорил мне, что Медивх безумен, я давно был бы в десять раз богаче, чем сейчас, — отвечал Ллан. — У него есть план, молодой человек. Это яснее ясного. Много раз он принимался за какое-нибудь очередное безрассудство, и Лотар готов был бороду на себе рвать от беспокойства. Но каждый раз Медивх оказывался прав! Разве в последний раз, когда он был здесь, он не пустился стремглав в погоню за демоном и разве он не притащил его ко мне в течение каких-то нескольких часов? Не очень-то похоже на действия одержимого демоном — отрубать голову одному из своих!
— Но это могло также быть и действием человека, который стремится уверить всех в собственной невиновности, — вставила Гарона. — Никто не видел, как он убивал этого демона, хотя все происходило в самом центре города. Разве не мог он сам вызвать его, убить и предоставить вам как виновника произошедшего несчастья?
— Это предположение! — проворчал король. — Нет уж! Со всем уважением к вам обоим! Я не отрицаю, что вы видели все то, что видели, даже эти ваши «видения» из прошлого. Но я считаю, что Мед не безумен, а просто хитер как старый лис, и все это — часть его какого-нибудь более крупного плана. Он вечно толкует о крупных планах и более обширных задачах.
— Со всем должным почтением, — возразил Кхадгар, у Медивха, может быть, и есть какой-нибудь более масштабный план, но вопрос в том, какое место занимают в этом плане Штормбург и Азерот.
И так продолжалось чуть ли не до полуночи. Король Ллан был несокрушим как скала по всем пунктам. Он искренне верил, что Азерот с помощью своих союзников разобьет орочьи орды или повернет их назад, в их собственный мир; что Медивх разработал какой-то план, который, кроме него самого, никто понять не может, и что Штормбург способен противостоять любому нападению, «пока на его стенах и троне есть мужчины со смелыми сердцами».
Лотар в основном молчал, вмешиваясь в разговор, лишь чтобы задать какой-нибудь серьезный вопрос, и качал головой, когда Кхадгар и Гарона отвечали. В конце концов, он заговорил:
— Ллан, не позволяй уверенности в собственной безопасности ослепить тебя! Если мы не можем рассчитывать на Медивха как на союзника, мы сильно ослаблены. Если мы просчитались в оценке возможностей орков, мы пропали. Прислушайся к тому, что они тебе говорят!
— Я слушаю, — ответил король. — Но я слушаю не только головой, но также сердцем. Мы провели с молодым Медивхом многие годы, как до, так и во время его долгого сна. Он помнит своих друзей. И когда он раскроет нам свои помыслы, я уверен, что даже ты поймешь, какой друг рядом с ними!
В конце концов, король поднялся и распустил собрание, пообещав как следует подумать. Гарона вполголоса бормотала ругательства, а Лотар отвел их в комнаты без окон и со стражей у двери — просто чтобы спокойно спать.
Кхадгар пытался заснуть, но был настолько возбужден, что большую часть ночи прошагал по комнате взад и вперед. Наконец, когда сон начал одолевать его, раздался громкий стук в дверь.
Это был Лотар, в полном обмундировании и с перекинутой через руку униформой.
— Спишь как убитый, а? — произнес он с улыбкой, протягивая ему мундир. — Надень это. Через пятнадцать минут встретимся на вершине башни. И поторопись, парень!
Кхадгар принялся напяливать на себя штаны, тяжелые сапоги, голубую ливрею со львом Азерота и меч с тяжелым клинком. Относительно меча он заколебался, но все же привесил его себе за спину. Меч мог оказаться полезным.
На башне ждало шесть грифонов, возбужденно хлопавших огромными крыльями. Лотар был уже там, и Гарона тоже. Она была одета так же, как и Кхадгар, у нее был такой же голубой плащ со львом Азерота и тяжелый меч за спиной.
— Попробуй сказать хоть слово! — предупреждающе прорычала она.
— Но ты выглядишь в нем очаровательно! — запротестовал Кхадгар. — Он подходит к твоим глазам.
Девушка фыркнула:
— Лотар сказал то же самое. Он сказал, что ты тоже будешь в форме и что он не хочет, чтобы кто-нибудь из других пристрелил меня, приняв за чужака.
— Других? — удивился Кхадгар, оглядываясь вокруг. В разгорающемся свете утра он увидел, что над соседними башнями кружили стаи грифонов. Он представить себе не мог, чтобы столько обученных грифонов могло найтись во всем мире, не то, что в Штормбурге. Лотар, должно быть, ходил ночью к гномам.
Лотар поспешно подошел к ним и поправил меч Кхадгара так, чтобы он не мешал ему сидеть на грифоньей спине.
— Его величество, — пророкотал он, — питает несокрушимую веру в силу людей Азерота и толщину стен Штормбурга. Но ему не повредит, если найдется несколько добрых людей, которые тоже позаботятся о безопасности страны.
— Это мы, — мрачно пробормотал Кхадгар.
— Это мы, — подтвердил Лотар. Он тяжело посмотрел на Кхадгара и прибавил: — Помнишь, я спрашивал тебя о нем?
— Да, — кивнул молодой маг. — И я ответил вам правду — или, по крайней мере, то, что считал правдой на тот момент. Кроме того, я чувствовал, что обязан ему.
— Понимаю, — вздохнул Лотар. — Я тоже предан ему. Я хочу убедиться, что то, что ты нам рассказал, правда. Но я также хочу знать, окажешься ли ты способен сделать то, что необходимо, если придется.
Кхадгар кивнул:
— Вы верите мне, не так ли?
Королевский Рыцарь угрюмо кивнул:

— Давным-давно, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я ухаживал за Медивхом. Он тогда лежал в коме — в этом своем долгом сне, лишившем его большей части юности. Я думал тогда, что мне просто привиделось, но я мог бы поклясться, что напротив меня там сидел еще кто-то, сидел и тоже смотрел на него. Он казался сделанным из отполированной меди, и у него надо лбом торчали массивные рога, а его борода была из пламени.
— Заргерас, — произнес Кхадгар.
Лотар глубоко вздохнул:
— Я решил тогда, что задремал и все это мне приснилось. Видишь, я тоже чувствовал, что обязан ему. Но я никогда не забывал того, что видел. Прошли годы, и я начал понимать, что видел кусочек истины. Мы еще можем спасти Медивха, но, может, тьма засела слишком глубоко. В таком случае нам придется сделать нечто внезапное, ужасное, но абсолютно необходимое. И вопрос стоит так: готов ли ты к этому?
Кхадгар несколько мгновений подумал, затем кивнул. Внутри у него стоял ледяной холод. Лотар поднял руку. По его команде остальные стаи грифонов взмыли вверх под первыми лучами только что выбравшегося из-за края земли рассветного солнца, омывшего и позолотившего своим светом их крылья.
Холод, поселившийся в душе Кхадгара, не исчез за время долгого полета к Карахану. Гарона сидела за его спиной, но не произнесла ни слова, а под крыльями грифона проносились леса и болота.
Местность под ними постепенно менялась — просторные поля превратились в обугленные пожарища, усеянные руинами зданий; леса были сожжены под корень, чтобы прокормить военные машины, и вырубки покрывали ландшафт уродливыми шрамами. Повсюду зияли ямы, земля была изранена и оголена попытками добраться до таившихся в ней металлов. Столбы дыма вздымались вдоль всего горизонта. Они летели весь день, и солнце уже начинало заходить за горизонт.
Карахан густо-черной тенью возвышался над центром кратера, вбирая в себя последние лучи угасающего дня. Ни один огонек не светился в башне, окна были пустыми и темными. Факелы, что всегда горели на вершине башни, теперь были погашены. Уж не покинул ли Медивх свое жилище?
Лотар, сжав колени, направил своего грифона вниз, и Кхадгар последовал за ним. Он быстро приземлился и соскользнул со спины крылатого зверя. Как только всадники оказались на земле, грифон снова взвился ввысь, издал пронзительный крик и взял курс на север.
Первый Рыцарь Азерота был уже у конюшен. Его широкие плечи были напряжены, меч вытащен из ножен; невзирая на свою тяжеловесность, он передвигался со спокойной, подвижной грацией кошки, Гарона тоже крадучись двинулась вперед, ее рука нырнула в складки плаща и появилась с неизменным кинжалом. Тяжелый меч хлопал Кхадгара по; бедру, по сравнению с двумя своими спутниками он чувствовал себя ужасно неуклюжим, словно каменный истукан. Позади него все новые и новые грифоны приземлялись и оставляли на земле своих седоков.
Площадка обсерватории была пуста. Верхний этаж рабочего кабинета старого мага встретил их непривычной темнотой. Здесь по-прежнему оставались разбросанные где попало инструменты, и сплющенные останки золотой астролябии валялись на каминной полке. Значит, если башня была действительно покинута, это было сделано в спешке.
Или же Медивх был на месте.
Зажгли факелы, и отряд начал спускаться по бесчисленным ступенькам, возглавляемый Лотаром, Гароной и Кхадгаром. Когда-то эти стены были его домом, эти многочисленные лестницы ежедневно бросали ему вызов. Теперь же факелы на стенах, с их холодным, застывшим пламенем, были погашены, а от движущихся факелов, которые воины несли с собой, по стенам метались тени, придавая переходам башни чуждый, почти кошмарный оттенок. Даже сами стены, казалось, таили угрозу, и Кхадгару за каждым темным дверным проемом чудилась смерть.
Ничего. Галереи были пусты, банкетные залы голы, комнаты для собраний так же лишены мебели, как и прежде. Помещения для гостей тоже пустовали. Кхадгар проверил комнаты, которые занимал он сам: ничего не изменилось.
И вот огонь факелов уже отбрасывает непривычные тени на стены библиотеки, искажая очертания железных опор и превращая книжные шкафы в бастионы. Книги стояли нетронутыми, и даже последние заметки Кхадгара все так же лежали на столе. Неужели Медивх так мало думал о своей библиотеке, что даже не взял с собой какую-нибудь из книг?
Взгляд Кхадгара привлекли какие-то обрывки, и он подошел к полкам, на которых размещалась эпическая поэзия. А вот это было новым! Один из свитков был смят и разодран в клочья. Кхадгар подобрал один из больших кусков, прочел несколько слов и кивнул.
— Что там? — спросил Лотар таким тоном, словно ожидал, что книги в любой момент могут ожить и напасть на них.