Окидывая взглядом посадочно-пусковую палубу, Локен мог обнаружить и другие, едва заметные изменения. По-прежнему грохотали молоты, лязгали крышки люков, а груженные боеприпасами тележки сновали между судами, но атмосфера на палубе стала более напряженной, словно сам воздух сгустился.
Противовзрывные створки все еще были наглухо задраены, но Локену казалось, что он слышит приглушенный плач и причитания собравшихся снаружи людей.
В широких коридорах вокруг пусковой палубы и на верхних ярусах наблюдательного отсека бессменно дежурили сотни людей с зажженными свечами. Они приносили многочисленные обеты и пожелания выздоровления Воителю, часто написанные на случайных обрывках бумаги неразборчивыми каракулями.
Кто и как управлял этим бесконечным потоком, оставалось тайной, но у людей появилась какая-то цель, а Локен понимал, насколько это необходимо в смутные часы ожидания.
Воины из отделения Локасты были уже на борту, хотя их проход по пусковой палубе вызвал всеобщее замешательство и чуть не обратил в бегство всех присутствующих, настолько свежа была память о недавнем кровопролитии. Торгаддон и Випус заканчивали последние предстартовые проверки, и Локену оставалось лишь отдать приказ о запуске.
За спиной послышались чьи-то шаги, и, обернувшись, Локен увидел, что его догоняет Тибальд Марр, капитан Восемнадцатой роты. Его иногда называли Другой в противовес Веруламу Мою, которого звали Иным, поскольку эти двое были почти неразличимы между собой. Лица обоих капитанов настолько напоминали лицо Воителя, что при взгляде на Марра у Локена перехватило дыхание. Он остановился и приветствовал собрата-капитана поклоном.
– Капитан Локен, – произнес Марр, – могу я с тобой поговорить?
– Конечно, Тибальд, – ответил Локен. – Мне очень жаль, что так случилось с Веруламом. Он был храбрым парнем.
Марр коротко кивнул, и Локену оставалось лишь догадываться, какую боль испытывал его брат. Ему и раньше приходилось оплакивать павших Астартес, но Марр и Мой были неразлучны, их связывали особо крепкие братские узы, как близнецов. Братья дружили между собой и чаще всего сражались в паре, но в последней вылазке место в штурмкатере по жребию досталось только Мою, а Марр был вынужден остаться.
За эту удачу Мою пришлось заплатить своей жизнью.
– Капитан Локен, я благодарен за сочувствие, – ответил Марр.
– А о чем ты хотел со мной поговорить, Тибальд?
– Вы собираетесь вернуться на спутник Давина? – спросил Марр, и Локен тотчас понял, зачем он пришел.
– Да, – кивнул Локен. – Возможно, мы сумеем найти один предмет, который может помочь Воителю. Если он еще там, мы его разыщем.
– Это там, где погиб Верулам?
– Да, – снова кивнул Локен. – Думаю, что это там.
– Не пригодится ли вам еще пара рук с мечом? Я бы хотел увидеть то место… где это произошло.
Локен не мог не заметить скорбь в глазах Марра.
– Конечно, пригодится, – ответил он.
Марр поблагодарил его кивком, и они направились к трапу «Громового ястреба», в то время как двигатели корабля завывали, словно стая волков.
Аксиманд наблюдал, как Абаддон одним взмахом отсек руку партнера-сервитора, а затем, приблизившись, нанес еще несколько быстрых ударов в корпус. От сокрушительной атаки кости и стальная броня противника треснули, и сервитор рухнул на пол, превратившись в груду обломков.
За последние тридцать минут Абаддон разбил уже третьего сервитора. Эзекиль всегда выпускал свой гнев в драке, и в этот раз ничего не изменилось. Первый капитан изначально был создан ради убийства, а образ жизни не научил его находить другой выход дурному настроению.
Сам Аксиманд уже в шестой раз разбирал и собирал свой болтер, медленно и сосредоточенно выкладывая каждую деталь на промасленную ткань, а потом методично отчищая невидимые пятнышки грязи. Если у Абандона гнев превращался в потребность вершить насилие, Аксиманд предпочитал успокаиваться знакомым рутинным занятием. Не в состоянии чем-нибудь помочь своему командиру, Астартес вернулись к тем делам, которые знали лучше всего.
– Мастер-оружейник снимет с тебя голову за трех разбитых сервиторов, – сказал Аксиманд, наблюдая, как Абаддон злобно пинает останки последнего из партнеров.
Запыхавшийся и разгоряченный Абаддон вышел из тренировочной камеры; по его телу стекали ручейки пота, и даже схваченные серебряной заколкой волосы на затылке тоже промокли от пота. Даже для Астартес Эзекиль был настоящим великаном с прекрасной каменно-твердой мускулатурой. Торгаддон не раз дразнил его, шутливо утверждая, что Аваддон уступил Фальку Кибре командование юстаэринцами, поскольку терминаторская броня оказалась ему маловата.
– Они для того и созданы, – бросил Абаддон.
– Но это не значит, что можно разбивать их в щепки.
Абаддон пожал плечами, достал из своего шкафчика полотенце и набросил на спину.
– Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?
– Поверь мне, Эзекиль, я далек от спокойствия.
– Но ты выглядишь спокойным.
– Если я не крушу все вокруг, это еще не значит, что я не волнуюсь.
Абаддон взял в руки пластину своих доспехов, начал чистить, но тотчас отбросил ее с сердитым ворчанием.
– Эзекиль, тебе надо бы сдерживать свой норов, – посоветовал ему Аксиманд. – Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.
– Я знаю, – вздохнул Абаддон. – Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг он не справится, Маленький Хорус? Вдруг он умрет?
Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Аксиманд заметил, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.
– Это несправедливо! – рычал Абаддон. – Этого не должно произойти. Император не должен такого допустить.
– Эзекиль, Императора уже давно здесь нет.
– Он хотя бы знает, что происходит? Или его это совсем не тревожит?
– Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, – сказал Аксиманд, поднимая болтер и защелкивая замок магазина.
Очевидно, Абаддон нашел новую цель для своей бессильной ярости.
– С тех пор как он покинул нас после Улланора, все пошло по-другому, – ворчал Абаддон. – Он оставил нам зачищать все, что не захотел сделать сам. И ради чего? Ради какого-то важного проекта на Терре? Более важного, чем наше дело?
– Осторожнее, Эзекиль, – предупредил его Аксиманд. – Ты рискуешь переступить опасную грань.
– Это правда, но что с того? Только не говори, что ты сам этого не чувствуешь, я знаю, что это не так.
– Да… Кое-что изменилось с тех пор, – признал Аксиманд.
– Мы здесь сражаемся и умираем, завоевывая новые миры для него, а он даже близко не приближается к границам. Где его честь? Где его гордость?
– Эзекиль! – воскликнул Аксиманд, роняя болтер и вскакивая со своего места. – Достаточно. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сбил его с ног за подобные высказывания. Император – наш господин и повелитель. Мы поклялись повиноваться ему.
– Мы поклялись в верности нашему командиру. Ты помнишь клятву Морниваля?
– Я прекрасно ее помню, Эзекиль, – резко ответил Аксиманд. – И, как мне кажется, лучше, чем ты. Мы поклялись чтить Императора превыше всех примархов.
Абаддон, отвернувшись, вцепился пальцами в сетку тренировочной камеры, мускулы под его кожей перекатывались как желваки, а голова бессильно повисла. Вдруг со звериным рычанием он сдернул ограждающую панель и швырнул ее через оружейный зал, прямо под ноги Эреба, стоящего у входа.
– Эреб? – изумленно воскликнул Аксиманд. – Как давно ты здесь стоишь?
– Достаточно давно, Маленький Хорус. Достаточно давно…
Аксиманд ощутил укол беспокойства.
– Эзекиль слишком расстроен и зол. Он утратил душевное равновесие. Не стоит…
Эреб взмахнул рукой, словно отмахиваясь от объяснений Аксиманда, и тусклый свет блеснул на его начищенных серо-стальных доспехах.
– Не бойся, друг мой, ты же знаешь, что все это останется между нами. Здесь присутствуют только члены ложи. Если кто-то спросит о том, что я здесь сегодня услышал, ты же знаешь, что я отвечу, не так ли?
– Я не могу сказать.
– Верно,– улыбнулся Эреб, но отнюдь не успокоенный Аксиманд почувствовал себя обязанным Первому капеллану Несущих Слово, словно обещание молчать было частью какой-то сделки.
– Эреб, ты пришел по какому-то делу? – резко спросил Абаддон.
– Да, – кивнул Эреб и продемонстрировал на ладони серебряный медальон ложи. – Состояние Воителя ухудшается, и Таргост объявил собрание.
– Сейчас? – удивился Аксиманд. – Почему?
– Я не могу сказать, – пожал плечами Эреб.
Они снова собрались в одном из кормовых отсеков «Духа мщения», куда можно было пробраться по безлюдным узким переходам, ведущим на нижние палубы корабля. Снова путь им освещали тонкие свечи, и Аксиманду вдруг очень захотелось поскорее покончить со всем этим. Воитель при смерти, а они тут формальности обряда соблюдают!
– Кто идет? – спросил из темноты закутанный в накидку человек.
– Три души, – ответил Эреб.
– Назовите ваши имена, – потребовал тот же голос.
– Неужели нам так необходимо играть в эти игры сейчас? – воскликнул Аксиманд. – Седирэ, ты же прекрасно знаешь, кто мы такие!
– Назовите ваши имена, – повторил часовой.
– Я не могу сказать, – ответил Эреб.
– Проходите, друзья.
Они прошли в пустой склад, и Аксиманд наградил Седирэ язвительным взглядом. Тот молча пожал плечами и последовал за ними. Обширное помещение со стеллажами вдоль стен, как всегда, освещалось свечами, но обычное добродушное веселье сменила мрачная печаль. Аксиманд увидел завсегдатаев собраний: Сергара Таргоста, Люка Седирэ, Каллуса Экаддона, Фалька Кибре и многих других офицеров и солдат, которых он знал или часто видел. И еще Малогарста Кривого.
– Давненько я не встречал тебя на собраниях, – сказал Аксиманд.
– Да, верно, – согласился Малогарст. – Мне пришлось пренебречь обязанностями члена ложи ради других дел, требующих самого пристального внимания.
– Братья, – обратился к собравшимся Таргост. – Мы живем в мрачное время.
– Сергар, давай к делу, – прервал его Абаддон. – У нас нет времени для длинного вступления.
Мастер ложи сердито взглянул на Абаддона, но, заметив, что Первый капитан с трудом сдерживает гнев, кивнул, не рискуя вступать с ним в пререкания. Таргост показал рукой на Эреба и обратился ко всей аудитории:
– Нам хочет что-то сказать наш брат из Легиона Несущих Слово. Согласны ли вы его выслушать?
– Согласны, – хором ответили Сыны Хоруса.
Эреб вышел в центр и поклонился.
– Брат Эзекиль совершенно прав: у нас нет времени для долгих церемоний, так что я сразу перейду к сути. Воитель умирает, и судьба Крестового Похода висит на волоске. Только мы можем его спасти.
– Эреб, что это значит? – спросил Аксиманд.
Первый капеллан прошелся по кругу.
– Апотекарии ничем не могут помочь Воителю. При всей их преданности, они не могут вылечить его недуг. Все, что им удается, это поддерживать в нем жизнь, но и это не может длиться долго. Если мы сейчас не начнем действовать, станет слишком поздно.
– Что ты предлагаешь, Эреб? – спросил Таргост.
– Племена Давина… – начал Эреб.
– При чем тут они? – перебил его мастер ложи.
– Это дикий народ, которым правят касты военных, но все это уже было нам известно. И наш мирный орден кое в чем, что касается структуры и практики, похож на их воинские ложи. Каждая из этих лож почитает одно из местных хищных животных, и в этом их отличие. Во время моего пребывания на Давине с целью приведения местного населения к Согласию я изучил деятельность лож, думая найти признаки упадка или религиозной веры. Ничего подобного я не обнаружил, зато в одной из лож нашел то, что, как я уверен, может стать нашей надеждой.
Незаметно для себя Аксиманд проникся словами Эреба; ораторские способности капеллана, точно рассчитанная модуляция голоса и приятный тембр сделали бы честь самому опытному итератору.
– Говори скорее! – крикнул Люк Седирэ.
Все разом заговорили, и поднялся такой шум, что Сергар Таргост был вынужден крикнуть во весь голос, чтобы восстановить порядок.
– Мы должны доставить Воителя на Давин в храм ложи Змеи, – объявил Эреб. – Тамошние жрецы очень искусны в оккультных науках и исцелении, и я верю, что это единственный шанс спасти Воителя.
– Оккультные науки? – переспросил Аксиманд. – Что это значит? Ты говоришь о колдовстве?
– Я не думаю, что речь идет о колдовстве, – сказал Эреб, оборачиваясь к нему. – Но даже если и так, что из того, Маленький Хорус? Неужели ты откажешься от их помощи? Неужели позволишь Воителю умереть, лишь бы остаться незапятнанным? Разве жизнь Воителя не стоит небольшого риска?
– Риска – да, но твое предложение похоже на подстрекательство к преступлению.
– Преступлением будет наше нежелание предпринять все возможные меры для спасения командира, – заметил Таргост.
– Даже если это значит осквернить себя гнусной магией?
– Аксиманд, оставь свое высокомерие, – сказал Таргост. – Мы пойдем на это ради Легиона. У нас нет другого выбора.
– Так, значит, все уже решено? – воскликнул Аксиманд, проходя мимо Эреба в центр круга. – Если так, зачем это обсуждение? Зачем вообще надо было нас собирать?
Малогарст, хромая, вышел из-за спины Таргоста и покачал головой.
– Брат Хорус, мы все должны быть заодно. Тебе известен закон ложи. Если ты не согласишься, мы ничего не станем предпринимать, и Воитель останется здесь. Но он умрет, если мы ему не поможем. Ты сам знаешь, что это так.
– Умоляю, не заставляйте меня идти на это,– попросил Аксиманд.
– Мы должны, – возразил Малогарст. – Другого пути нет.
Взоры всех собравшихся были прикованы к нему, и Аксиманд почувствовал, как тяжесть ответственности за принятое решение вдавливает его в пол. Он поймал взгляд Абаддона, но и в нем прочел решимость пойти на все ради спасения Воителя.
– А как же Торгаддон и Локен? – спросил Аксиманд, цепляясь за соломинку. – Их нет с нами, и нам неизвестно их мнение.
– Локен не является одним из нас! – крикнул Каллус Экаддон, капитан Катуланских Налетчиков. – У него был шанс вступить в ряды ложи, но он отвернулся от нас. Что касается Тарика, то он будет заодно с нами. У нас нет времени дожидаться его возвращения.
Аксиманд обвел взглядом лица присутствующих и понял, что у него нет выбора. Как не было с того момента, когда он переступил порог этой комнаты.
Чего бы это ни стоило, Воитель должен жить. Это так просто.
Он знал, что со временем возникнут опасные последствия. Так всегда бывает при сомнительных сделках, но за спасение командира стоит заплатить любую цену.
Если он останется тверд в своих убеждениях, его проклянут как воина, который предпочел остаться в стороне и позволил Воителю умереть.
– Ну, хорошо, – сказал он, наконец. – Пусть ложа Змеи сделает все, что в ее силах.
Локен заметил, что за несколько часов, прошедших с их первой высадки на спутник Давина, тот изменился почти до неузнаваемости. Исчезли клубы тумана и вязкая дымка, а небо прояснилось и из грязно-желтого превратилось в белое. Зловоние все еще стояло в воздухе, но и оно стало намного слабее и вместо непереносимого стало всего лишь неприятным. Неужели смерть Тембы разрушила какую-то силу, удерживавшую спутник в состоянии непрекращающегося гниения?
Едва «Громовой ястреб» коснулся поверхности болота, Локен увидел, что зараженные гнилью леса исчезли – без поддерживающих их стволы полчищ личинок и червей они просто рухнули на землю. Отсутствие непроницаемого тумана очень облегчило поиски «Славы Терры», тем более что теперь не было жутких вокс-сигналов с мертвого корабля.
«Громовой ястреб» остановился, и Локен с уверенностью прирожденного лидера вывел на поверхность спутника отделения Торгаддона, Випуса и Марра. Несмотря на то, что Торгаддон и Марр гораздо раньше его заслужили капитанское звание, они безоговорочно подчинялись его приказам в этой экспедиции.
– Гарви, а что ты собираешься искать? – спросил Торгаддон, поглядывая на холм высыпавшихся из корабля Тембы обломков.
Торгаддон не успел подыскать себе новый шлем и теперь морщился от скверного запаха.
– Я и сам еще не знаю, – ответил Локен. – Ответы, может быть. Все, что может помочь Воителю.
– Мне это нравится, – кивнул Торгаддон. – А как ты, Марр? Что ты здесь ищешь?
Тибальд Марр ничего не ответил. Он снял свой болтер с предохранителя и зашагал к разбитому кораблю. Локен поспешно догнал его и положил руку на плечо.
– Тибальд, ты ведь не хочешь создать нам здесь проблемы?
– Нет. Я только хотел взглянуть на то место, где погиб Верулам, – ответил Марр. – Пока я не увижу его собственными глазами, я не смогу примириться с потерей. Знаю, я видел его в морге, но я словно не на покойника смотрел, а гляделся в зеркало. Ты меня понимаешь?
Локен не совсем его понял, но все же кивнул.
– Хорошо, занимай место в общем строю.
Они направились к мертвому кораблю, подошли к осыпи и стали взбираться к пробоине, зияющей в корпусе «Славы Терры».
– Проклятье, кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как мы здесь сражались, – проворчал Торгаддон.
– Тарик, это было всего три или четыре часа назад, – заметил Локен.
– Знаю, и все же…
Вскоре они добрались до пробоины и оказались в чреве корабля. Воспоминания о последнем посещении этого места и встреченных здесь обитателях отчетливо встали перед мысленным взором Локена.
– Будьте начеку. Мы не знаем, что могло остаться в этих развалинах.
– Надо было разбомбить обломки с орбиты, – проворчал Торгаддон.
– Тихо! – шикнул на него Локен. – Ты что, не слышал, что я сказал?
Тарик поднял руки в примирительном жесте, и они продолжили путь по скрипучим полам темных залов, узким трапам, освещенным мерцающими фонарями, и вонючим почерневшим коридорам. Випус и Локен возглавляли отряд, а Торгаддон и Марр прикрывали тыл. Заполненный тьмой остов корабля оставался все таким же мрачным и угрожающим, но отвратительная органика, покрывавшая все поверхности слоем слизи, теперь погибла и рассыпалась в пыль.
– Что здесь творится? – спросил Торгаддон.– Несколько часов назад это место выглядело как гидропонная площадка, а теперь…
– Умирает, – закончил за него Випус. – Как те деревья на болоте.
– Здесь все выглядит давно мертвым, – добавил Марр, срывая со стены целый пласт лишайника.
– Не трогай здесь ничего, – предупредил Локен. – В этом корабле имеется яд, поразивший нашего командира, и, пока мы не выясним, что это было, не стоит ни до чего дотрагиваться.
Марр бросил лишайник на пол, вытер руку о доспехи, и они углубились в недра корабля. Локен прекрасно помнил маршрут, и вскоре отряд вышел в центральный коридор, ведущий к капитанскому мостику.
Из пробоин в корпусе падали снопы света, а летающие в воздухе пылинки создавали призрачный сверкающий частокол. Локен вел отряд вперед, пригибаясь под накренившимися переборками и провисшими кабелями, от которых все еще летели искры. Скоро они достигли конечной цели.
Запах Тембы Локен почуял задолго до того, как увидел тело; зловоние разлагающейся плоти разносилось далеко за пределы капитанской рубки. Осторожно проникнув внутрь помещения, Локен жестом велел воинам обойти зал по периметру.
– Как мы поступим со всеми этими людьми? – спросил Випус, указывая на свисающие с потолка знамена, на полотнищах которых были распяты солдаты Шестьдесят третьей. – Нельзя же просто оставить их здесь.
– Знаю, но сейчас мы ничего не можем для них сделать,– ответил Локен.– Когда уничтожим корабль, все они найдут успокоение.
– Это он? – спросил Марр, поведя стволом в сторону огромного раздувшегося тела.
Локен кивнул, поднял болтер и приблизился к трупу. Под кожей наблюдалось волнообразное движение, словно гигантский живот Тембы жил собственной жизнью. При ближайшем рассмотрении оказалось, что под туго натянутой желто-зеленой кожей пирует несметное множество жирных личинок и червей.
– Проклятье, до чего он отвратителен! – ужаснулся Марр. – И это… существо убило Верулама?
– Я думаю, да, – ответил Локен. – Воитель не сказал ничего определенного, но здесь больше никого не было.
Локен оставил Марра предаваться скорби, а сам обернулся к своим воинам:
– Разойдитесь по всему залу и ищите все, что может пролить свет на то, что здесь происходило.
– Ты совсем не имеешь представления, что искать? – спросил Випус.
– Ни малейшего, – признался Локен. – Возможно, это оружие.
– Ты считаешь, что мы должны обыскать этого жирного ублюдка? – спросил Торгаддон, показывая на Тембу. – И кто тот несчастный, которому выпадет эта работенка?
– Я думал, тебе это понравится, Тарик.
Шилова Юлия
Круз Андрей
Грабб Джеф
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Посняков Андрей