Чтение 14–й страницы книги ~Возвращение~

– Я тебя найду, – пообещал Середин, закидывая спортивную сумку на плечо. – Но сейчас мне нужно ехать дальше одному. Это мужское дело. В этой сваре тебя могут уничтожить, даже не заметив твоего существования. Это большая игра, с большими ставками.
– Да ты знаешь, кто мой папа? Да я могу купить всю эту страну вместе с ее банками и склянками! Не тебе учить меня большим играм.
– Я и не собираюсь, Роксалана. Мы просто расходимся в разные стороны. Все, прощай!
Олег решительно развернулся и направился прочь. Сориентировался в сторону группы, которая двигалась с сумками и чемоданами, увешанными яркими бирками, – значит, с рейса, – вместе с ней спустился ниже этажом, вышел на крытую стоянку, уставленную автобусами. Толпа, с которой он увязался, разделилась на несколько групп и стала грузиться. Между тем, на рейсовые машины эти «сараи» никак не походили. У лобовых стекол стояли таблички, начинающиеся со слова «HOTEL», а дальше шли меняющиеся названия. Да и вообще, парковка – это не остановка. Середин покрутился, подошел к белокожему толстяку в куртке со светоотражающими полосками:
– Плиз… Ай нид э тэкси стэнд.
– Э-э… – взмахнул полосатой палочкой толстяк и что-то затараторил. Палочка указала на дверь, из которой Середин вышел, потом направо, налево, еще раз налево, наверх.
– Сэнкью вэри мач.
Олег бодро направился указанным маршрутом. Минут пять он пробирался между какими-то стойками, указателями, уперся в табличку, изображающую стилизованную машину с шашечками наверху, повернул по стрелке, поднялся на этаж, вышел в стеклянную дверь… И оказался на железнодорожной платформе.
– Вот нечистая сила! Электричка.
Он прошелся взад-вперед по платформе, остановился возле группы чернокожих парней, одетых наподобие скоморохов в цветастое тряпье, и спросил снова:
– Экскьюз ми, ай нид э тэкси стэнд.
Пятеро негров заговорили все сразу, активно жестикулируя. Олег послушал, кивнул, вернулся обратно в здание. Второй этаж, пройти через весь зал, по небольшому коридору попасть в другой корпус, здесь, вроде, налево… Он толкнул дверь – и оказался в ресторане.
– Да что за проклятье такое? Рано повернул, что ли?
Он возвратился к предыдущему проходу, свернул в другую дверь, поднялся по широкой лестнице на три этажа и вдохнул свежий воздух: здесь была смотровая площадка, с которой открывался прекрасный вид на огромное летное поле, заставленное десятками самолетов, на сам аэропорт, зеленый лесок за ним и далекие горы. Но вот чего здесь не было совершенно – так это такси.
– Экскьюз ми, – обратился он к пожилой паре, любующейся окрестностями. – Ай нид э тэкси стэнд.
– А-а, – обрадовался мужчина и указал вниз, что-то старательно рассказывая.
– Понял, спасибо… – по-русски поблагодарил Середин. – Я так и думал, что все они где-то внизу.
Ведун сбежал до самого конца лестницы, повернул направо и вновь проделал весь маршрут к железнодорожной станции, но на сей раз на второй этаж не поднимаясь.
– Должна же где-то здесь быть земля и дорога? Значит, сюда, направо и еще раз направо… – И он оказался в длинном зале со стойками, на которых лежали красочные буклеты, а за прилавками сидели девицы с широкими лягушачьими улыбками. Над головой шумно прогрохотал поезд, заставив все здание мелко затрястись. – Убей меня кошка задом, кто же этот лабиринт придумал?
Одна из девиц приподнялась со своего места, взяла буклет, призывно им помахала:
– Would you buy a cheap tour through the most beautiful places in Switzerland?[1 - Не желаете ли купить дешевый тур по самым красивым местам Швейцарии? (Англ.)]
Середин подошел ближе, тяжело вздохнул:
– Плиз, ай вонт э тэкси стэнд.
– Don't understand[2 - Не понимаю. (Англ.)]…
Олег ощутил сзади хороший толчок, резко обернулся, сбрасывая сумку с плеча, и увидел Роксалану:
– Ну что, Олежка, сокращенный курс английского по нормативам ВЦСПС от пятьдесят шестого года? Ты хоть знаешь, о герой магических сражений, что в Швейцарии немножко понимают на немецком, итальянском, французском, роксаланском языках, и очень скудно – на английском? Да еще с таким убийственным нижнетагильским акцентом.
– Что ты здесь делаешь?
– Я же говорила, – рассмеялась кудряшка. – Я люблю приключения. А вот что ты делаешь в «тревел-маркете»?
– Где?
– Ну, в зале для туристических агентств? Хочешь заказать небольшую экскурсию перед решающей битвой?
– Я ищу стоянку такси.
– Нет, о великий герой! Тебе не нужно такси. Во-первых, ты не напасешься на них никаких франков, а во-вторых, ни за что не сможешь объяснить, куда тебе нужно проехать. Тебе нужен прокат автомобилей. Шопинг-центр, зона «G1», третий этаж. У тебя ведь есть загранпаспорт с швейцарской визой? Тогда никаких проблем. Заполняешь, объясняешь, подтверждаешь…
– Ты сможешь взять мне машину?
– Я могу взять машину себе. А потом поехать в одиночестве в Лугану, либо с тобой – в Брюннен. – Она склонила голову набок и подмигнула зеленым глазом: – Что скажешь?
– И чем я должен буду отплатить за такое счастье?
– Ну-у, – мечтательно посмотрела в потолок курносая красотка. – Ты научишь меня колдовать… У-у… Ты возьмешь меня на битву со злым колдуном. У-у… Ты будешь послушным мальчиком. И никакого секса!.. У-у… Ты не станешь от меня прятаться, когда все закончится, и сделаешь меня самой большой и могучей колдуньей… У-у… Ну, остальное я скажу потом. Согласен?
Она принялась раскачивать свою сумку размером со станковый рюкзак.
– Ты прирожденная шантажистка, Роксалана, – подергал себя за ухо Олег. – Можно подумать, у меня есть выбор. Согласен.
– Вот и молодец, – широким движением она перекинула свою сумку ему в руку. – Сразу бы так! Топай за мной.
Девушка крутанулась на высоких каблуках и зацокала к дверям, старательно виляя затянутой в розовые лосины попочкой.
Цюрих особого впечатления на Олега не произвел. Дома – как в старых кварталах любого города. Но если в русских селениях сразу видна широта русской души: просторные, светлые, прямые, как тетива, улицы, – то здешнее городище походило на гнездо пугливого хомяка. Главные проезжие улицы – уже, чем питерские пешеходные зоны, пешеходные зоны – как коридоры в спальных вагонах. Дома стоят не по уму, а словно просыпались из дырявого кармана: тут выпирают, там проваливаются, как в яму, тут выше, там ниже, все улочки кривые, неровные, петляющие. Сразу вспоминаются жадные заколдованные гномы. Для них тут должно быть раздолье: отбежать, нырнуть за поворот, спрятаться, неожиданно выскочить и тут же исчезнуть за новым поворотом.
Но что впечатляло – так это река и мосты на ней. Величественный водный поток струился не меж берегов, а прямо между домами, растущими из самой Лимматы. Из любого окна можно было высовывать удочку и ловить себе завтрак, даже не выбираясь из постели. Мосты лежали почти на самой поверхности, опираясь на воду множеством опор между коротенькими, как кошачий шаг, пролетами. Дальше открывался вид на озеро. В первый миг показалось, что ветер выдул с урны на автобусной остановке сотню билетов, развеяв их по воде, – но уже через минуту Середин понял, что это не билеты, что белые точки кажутся такими маленькими из-за расстояния. На самом деле это паруса. Огромное множество парусов, уносящих куда-то за гору беззаботных прожигателей жизни.
– Ты не голоден? – поинтересовалась Роксалана, медленно выбираясь на миниатюрном «Гольфе» из мешанины городских улиц. – Тут мы все самое интересное увидели, можно гнать к озеру четырех кантонов. Перекусим в Люцерне.
– Это далеко?
– Разве здесь что-то может быть далеко? Тут вся страна с Московскую область. Через час будем там.
Люцерн производил впечатление одного большого кафе. Раскинувшись на берегу озера и по сторонам вытекающей из него реки, городок ухитрился заставить все набережные столиками и зонтиками, зонтиками и столиками. Исключение составляли только маленькие причальчики, к которым приваливали прогулочные теплоходы. В остальном город напоминал Выборг – и размерами, и архитектурой, и обилием воды, и остатками древних укреплений. Правда, места для архитектуры в Люцерне было маловато, а потому многие красивые дома забрались на окружающие скалы и отроги.
Пока Олег с Роксаланой подкрепляли свои силы, любуясь вершинами вдалеке и байдарочниками совсем рядом, он понял, что в старые добрые времена здешние жители пили не по-детски. Только длительным и тяжким запоем можно объяснить тот факт, что один из перекинутых через Рейн мостов вышел не просто кривым, но еще и стоял не от берега к берегу, а наискосок, почти вдоль реки! Протрезвев, строители, видимо, немало удивились и соорудили от того же места еще одну переправу, на этот раз перпендикулярную к берегу, а предыдущее сооружение так и осталось изумлять гостей, укрытое черепичной крышей и украшенное цветами. Во время очередной пьянки мастера промахнулись уже с башней, поставив ее не на линии крепостной стены, а шлепнув прямо в воду, метрах в тридцати от берега. Так она там и осталась, одинокая и ненужная – без стен, без бойниц, на отшибе и с подмоченными ногами.
Еще ведуна удивили лебеди. Жирные и ленивые, они бродили по набережным и плавали вдоль оных, совершенно не обращая внимания на людей, чувствуя себя полными хозяевами. От брошенного куска булки птицы гордо отказались. Видимо, употребляли исключительно пирожные и шоколад.
Перекусив, путники помчались дальше – сперва вдоль озера, потом по узкому зеленому ущелью между двумя отрогами.
– Странная страна, – заметилась, оглядываясь, Роксалана. – По площади немного меньше Московской области, по населению немного больше. Но при этом большая часть Швейцарии – совершенно дикие, безлюдные территории. В иные места нога человека столетиями не ступала.
– Это как?
– Горы, – пожала плечами девушка. – Горы, скалы, обрывы, трещины. Либо высоко, либо холодно, либо света нет, либо земли. В общем, пригодность для проживания – на уровне лунного кратера. Пригодных для людей мест – ну, как в самой Москве. То-то у них все начищено, как у кота в одном месте. Потому что и чистить им… не больше, чем у кота.
– Долго нам еще до Брюннена?
– Минут двадцать. В проспекте сказано, рыбалка там очень хорошая.
– Откуда здесь рыбалка? – усомнился Середин. – Я вот только что с Онеги. У нас там рыбаки на двух моторках трое суток за достойной рыбкой гонялись. Привезли двух белужин, одна на сто кило, другая на полтораста. Морда спереди моторки торчала, хвост сзади по воде волочился. Это я понимаю – рыбалка. А здесь?
– Здесь пойманную рыбу обратно выпускают, – хмыкнула кудряшка. – Так что можешь не облизываться. Завялить все равно не дадут.
Ущелье плавно завернуло вправо, и «Гольф» вылетел на дороги Брюннена. Именно дороги – курортный городок вальяжно раскинулся на просторе между озером и трехгорбой горой. В первый момент показалось, что из Швейцарии они попали в российский поселок. Дома здесь не теснились, а стояли друг от друга в десятках метров, окруженные газонами, цветочными клумбами, кустарниками, а то и могучими деревьями. Отдельные группки домов собирались в небольшие «анклавы», вокруг на сотни метров тянулись луга, потом начинался новый «анклавчик» из двух, трех, пяти домов – и опять зеленели сочные некошеные поля. Роксалана сбросила скорость, запетляла по дороге от одного сгустка домов к другому.
– Ты чего змейкой катаешься? – поинтересовался Олег.
– Вывески на русском ищу. В Швейцарии теперь много русских или хотя бы тех, кто нормальную речь понимает. Нужно рядом с таким магазинчиком или в таком отеле остановиться. Приятнее ведь, когда все вокруг тебя понимают, правда?
– Да уж, хорошо бы, – кивнул Середин.
Они крутились уже примерно четверть часа, когда Роксалана вдруг нажала на тормоз. Ведун повернул голову и увидел в витрине магазинчика большой плакат, написанный красным и зеленым фломастером:
«Швицаркие ножи
Швицаркие часы
Швицаркие платки
Швицаркие шоколад
Швицаркие франки
Швицаркие белье»
– А что такое «франки»? – не понял Олег.
– Здешние деньги. – Девушка заглушила двигатель. – Тут многие магазины рубли теперь берут. Эти, наверное, еще и меняют. Посиди здесь, у меня там женский разговор.
Вернулась она минут через пять, бросила ему на колени небольшой пакетик:
– Отель напротив. «Альфа». Говорят, вполне приличный. Даже русские не брезгуют. – Она завела машину, газанула, круто развернулась и затормозила возле покрытого светло-серой штукатуркой трехэтажного дома с остроконечной черепичной крышей. – Бери вещи, пошли. Только к стойке не подходи. За таксиста сойдешь.
Через несколько минут они уже вошли в комнату на втором этаже, почти неотличимую от той, в которой Олегу довелось пожить в Гагатьем скиту. Разве только санузел оказался совмещенным, да из окон вид открывался на далекие, где-то километрах в пяти, заснеженные горы.
– Восемь сорок пять, – посмотрела на часы кудряшка. – Ты веришь, что еще в полдень мы маялись в душной стекляшке питерского аэровокзала? Надо, кстати, два часа убавить… – Она начала тискать кнопки вокруг циферблата. – Ты это… Номер я один взяла. У тебя все равно документов нет. Да и пропадешь ты один, никому ничего объяснить не сможешь. В общем, ты мой бойфренд. Я сказала, ты у озера живешь, меня пришел поселить. Но тут не совок, в постель заглядывать не станут. Остался кто-то в номере, значит остался. Разве, в счет чего-нибудь припишут и то вряд ли. Я сейчас с дороги приму душ, потом ты. Ну, и пойдем, осмотримся. Колдуна твоего половим. Как его узнать, кстати?
– У него замок по дороге отсюда к перевалу, по которому Суворов Альпы перешел. Сказали, указатель к Левентинскому замку будет.
– А-а, это я и сама знаю. Была у нас экскурсия по суворовским местам. Ну, значит, просто так погуляем. Или съездим, тут минут десять всего. Как хочешь. Отвернись.
Олег отошел к окну, задернул занавеску, чтобы никому снаружи не пришло в голову подглядывать за его обнаженной спутницей. В комнате сразу стало сумеречно. Роксалана за спиной несколько минут пошуршала, потом хлопнула дверь, полилась вода. Он оглянулся, открыл свой баул, вытянул из-под одежды саблю и ножи, оставил их наверху, чтобы легче было выхватить в случае опасности. Кистень переложил в поясную сумку, огляделся.
– Та-ак… – Постель была большая, но одна, диванов в комнате не имелось, два кресла перед телевизором на раздвижные не походили. Если кудряшка хотела обойтись без интима – где предстояло спать ему? На стуле калачиком? – Ладно, потом разберемся.
Взяв с телевизора пульт, он включил «одноглазого друга», пощелкал по каналам. Везде что-то происходило, и везде – не по-русски. Наконец попалась музыкальная программа – он оставил песенку, походил из угла в угол, слегка прихрамывая. С момента стычки на берегу прошло две недели, но нога все еще болела, хотя и слушалась, как здоровая.
– Ну, вот и я! – появилась пахнущая жасмином Роксалана в коротком белом халатике. – Свое полотенце возьмешь или гостиничным вытрешься?
– Гостиничным…
Душевая была угловая, пластиковая, и струи воды били сразу со всех сторон и на всех уровнях. С чем пришлось повозиться, так это с настройкой душа – с одним-единственным рычагом, который крутился сразу во всех направлениях. Но вскоре Середин с ним разобрался, смыл в швейцарскую канализацию питерскую пыль, просушил полотенцем волосы и тело, оделся, вышел в комнату…
Роксалана стояла возле постели в одних трусиках, тихая и неподвижная, глядя вниз, в приоткрытую сумку… В серединскую сумку.
– Любопытство сгубило кошку, – вспомнил Олег предупреждение учителя. – Разве тебе не говорили, что лазать в чужие вещи – нехорошо?
Кудряшка, конечно, не ответила. Ведун осторожно приблизился и, глядя в сторону, запустил руки в сумку, освободил из ладоней девушки собачью голову, затянул узел, переставил баул на пол. Провел пальцем по щеке нежданной спутницы, по ее шее и груди.
На ощупь Роксалана казалась словно гипсовой: кожа гладкая, жесткая, скользкая. Тело, однако, оставалось теплым – и это все, что выдавало в ней признаки жизни.
– Как там моя Урсула? – вспомнил невольницу Олег. – Каково-то ей в темном чулане?
С одной стороны, Урсулу было жалко: одна, взаперти, ни единой души кругом. Чернота, тишина. С другой – она ведь ничего этого не чувствовала и не замечала, пребывая в колдовском анабиозе. Все безопаснее, нежели приехать сюда, к неведомой угрозе. Безопаснее и для девушки, и для… человечества.
– А вот с тобой что делать? – засомневался ведун. Если отдернуть занавеску – кудряшка, конечно, оживет… Голая… Перед ним. Засмущается? Или завизжит? Сделает вид, что все в порядке? Или разозлится и выгонит к лешему? – Ничего-то я про тебя пока не знаю… Ладно, попытаемся затереть лапкой.
Он отдернул покрывало, уложил девушку в постель, накрыл одеялом. Затем раздвинул занавески окна… А там, оказывается, уже наступил закат. Окна домов осветились желтоватым светом, вдоль дорог засияли фонари.
– Значит, не судьба… И вообще, сегодня и так был слишком долгий день.
Он разделся, вытянулся под одеялом рядом с кудряшкой и почти сразу уснул.
* * *
– Хватит дрыхнуть! – От сильного толчка Олег чуть не слетел с постели. – Чем мы вчера занимались? Ничего не помню… У нас что-нибудь было?
Комнату заливал яркий солнечный свет, откуда-то сверху веяла струйка прохлады с ароматом ванили, в телевизоре вокруг пузатых негритянок прыгали патлатые латиноамериканцы. Роксалана стояла рядом на коленях в одних трусиках. Небольшие остроконечные грудки с розовыми сосками слегка колыхались и оттого выглядели живыми и соблазнительными.
– Что мы делали вчера вечером? Мы пили? Много выпили? Почему я ничего не помню?
– Мы бутылки три на двоих вчера выжрали, – моментально ухватился за удобную, правдоподобную версию ведун. – Настоящего шотландского скотча.
– Ни хрена себе! – зачесала кудри девушка. – А почему голова не болит?
– Ты же сама просила тебя от похмелья избавить. Неужели не помнишь? У нас сегодня много важных дел, – уверенно напомнил Олег.
Врать, конечно, нехорошо. Но в чужих вещах рыться – тоже.
– А что было потом?
– Ты про что?
– У нас чего-нибудь было? – Внезапно она сорвалась на крик и с силой топнула ногой: – Почему я голая и с тобой в постели?!
– Я не меньше тебя выжрал, – сжалился над Роксаланой ведун. – Ничего не помню. А разве ты сама не чувствуешь?
– А где бутылки? – с подозрением поинтересовалась кудряшка. – Почему их нет? И чем мы закусывали? Ты все врешь! Это ты напустил на меня какую-то… Какое-то… И воспользовался!
– Значит, у нас что-то все же было?
– Козел!
Она отправилась в душ. Олег выбрался из постели, оделся, выгреб из сумки свое оружие. Громко хлопнула дверь, оттуда выскочила повеселевшая Роксалана:
– Ничего у нас не было, понятно?!
– Правда? Жалко…
– Ах ты, гопник! – Девушка метнула в него подушку.
Олег поймал, бросил в ногах кровати.
– Ну что? Поехали по суворовским местам?
– Поехали, – согласилась Роксалана. – Только позавтракать не мешает. В гостиничный ресторан спустимся и прямо оттуда – в машину.
В крошечном, всего на шесть столиков, ресторане им выдали вместо еды набор, включающий бутерброд с маргарином, баночку с джемом размером со спичечный коробок, а также по чашке холодного шоколада и горячего кофе. После этого Олегу и в самом деле захотелось поесть – но ничего другого почему-то не имелось.
– Тут на пансион все рассчитано, – безнадежно махнула рукой кудряшка. – Поехали. Нам сейчас вдоль озера на Андермат. Перед самым Готтардским туннелем – поворот к Чертовому мосту, а там будем искать указатель.
Дорога в горы оказалась невероятно красивой, но при этом невероятно извилистой и так же невероятно узкой. Олег все время опасался, что, если навстречу выскочит автобус – разминуться с ним не получится. Как разъезжаются сами автобусы, встретившись на таком серпантине, и вовсе оставалось загадкой. К счастью, уже через десять минут петляний между пропастями и отрогами Роксалана заметила на низком столбике желтый указатель с надписями на русском и еще каком-то языках: «Левентинский замок». Она сбросила газ и скатилась с асфальта на ныряющую под кроны вязов грунтовку. Метров сто засыпанная мелким щебнем колея шла через поле, расчерченное идеально ровными грядками с неизвестными Середину, полуметровыми в высоту и в диаметре, темно-зелеными кустиками. За грядками круто лезли к облакам скалы цвета спелой сливы.
Где-то через километр ущелье повернуло, став заметно уже. Никакой зелени тут более не росло, дорога исчезла – «Гольф» катился просто по каменистому дну. Еще один пологий поворот – и впереди открылась густая дубовая роща. Могучие деревья были все примерно одного возраста, причем росли прямо среди огромных безжизненных валунов. Видимо, были посажены искусственно лет триста назад в приготовленные ямы. За рощей, от отрога к отрогу, ущелье перегораживалось каменной стеной с четырьмя выпирающими округлыми башнями. Дальше, за стеной, виднелся крытый черепицей каменный дом, с одного из углов которого метров на десять выпирала квадратная башня.
– Что-то мне все это напоминает… – пробормотал Олег, открывая дверцу.
– Я с тобой! – вышла наружу Роксалана.
Они прошли под кронами, остановились возле ворот.
Графский замок на удивление полно сохранил свой древний облик: бойницы на самом верху, замшелые стены, грубая кладка. Не то что большинство европейских крепостей, окрасившихся штукатуркой, сменивших узкие щели стрелков на широкие окна, а зубцы на стенах – изящными скульптурами и резными водостоками. Ворота тоже выглядели древними и монументальными, но Олег сразу отметил, что сбиты они не из толстых брусьев, а всего лишь из доски, никаким железом не обшиты, и толстых клепок, что отмечают места крепления крюков для поперечного бревна, в створках не видно. Значит, и изнутри двери ничем толком не запираются.
– Встань у стены, чтобы не заметили, – попросил Середин и постучал в дверь.
Почти сразу открылось небольшое, мелко зарешеченное окошечко, на гостя глянул лысый парень в белой рубахе из грубого полотна.
– Ты кто? – по-русски спросил он.
Ведун открыл сумку, поднял на уровень его глаз монету, засунутую в полиэтиленовый пакет.
– Имя? – спросил привратник.
– Не знаю.
– Приходи послезавтра с утра. Если монета подлинная, ты получишь деньги.
Окошко захлопнулось.
Олег разочарованно кивнул и повернулся к машине, на ходу пряча золотой диск обратно.
– Что такое? – нагнала его Роксалана. – Какие деньги? Почему послезавтра?
– Граф обещает каждому, кто принесет ему согдианский змеевик, пятьдесят тысяч швейцарских франков.
– Так ты, оказывается, самый обычный спекулянт?
– Ошибаешься, милая. Я спекулянт необычный.
– Если ты втянул меня в обычную контрабанду, то с тебя двадцать пять процентов!
– Ого, – изумился Олег. – А с виду такая светлая, непорочная деточка. Просто ангел.
– Зато по должности я менеджер, – парировала Роксалана и для твердости добавила: – Жулик!
– Хочешь уехать?
– Нет.
– Чего же так? Обижаться так обижаться.
– Ты забыл? Ты обещал научить меня колдовству. Или насчет колдовства ты тоже врал?
– Ну, как сказать… – пожал плечами Олег, поднял глаза к небу. – Видишь облако, похожее на кривой треугольник?
– Скорее, на скомканный платок.
– Сейчас я его развею, как обычный туман…
Середин вскинул руку. Облако мало-помалу стало разваливаться на куски и таять в прозрачной голубизне.
– Не может быть! – охнула девушка.
– Если потренируешься, завтра вечером сможешь сделать то же самое.
– Правда?
– Правда… Мне кажется, у тебя есть дар. Ты настоящая ведьма. Только давай уедем отсюда. Опасаюсь сюрпризов.
Дальше был просто курорт. Для познания магического ремесла «директор по маркетинговому обеспечению» не придумала ничего лучше, кроме как взять напрокат катер и отъехать подальше от забитого отдыхающими берега. Здесь они разделись до плавок и купальника, булькнулись на полчасика в воду – благо небольшая лесенка на корме рядом с мотором позволяла делать это без опаски, – после чего вытянулись на разложенных горизонтально креслах.