Чтение 14–й страницы книги ~Смерть саксофониста~

дешевизна. Неспешный образ жизни, опять же... После казарм и ночных дежурств
совсем неплохо растянуться на циновке и покуривать кальян. Господи, да что
же я?! У меня дочь! А там дизентерия и наркомания!

Однако я отвлеклась, и, когда подошла моя очередь, девушке за окошком
пришлось переспросить меня на иврите и английском.

Опомнившись, я спросила:

??Когда прибывает рейс 9843? Не опаздывает?

Девица пощелкала пальцами по клавиатуре и ответила:

??Нет, не опаздывает. Самолет из Амстердама прибывает точно по
расписанию.

??Как из Амстердама? - удивилась я. - Он же американец!

??Кто? - в свою очередь удивилась она. - Это Люфтганза.

??Простите, вы не ошибаетесь? Мне сказали, что 9843 вылетел из
Лос-Анжелеса! - я прикусила язык. В спешке я забыла спросить дочь, откуда
прибывает злосчастный американец.

??Следующий! - призывно крикнула девица, и я поспешно отошла от
справочного бюро.

Возвращаясь в зал ожидания, я стерла с лица озадаченное выражение.
Элеонора по-прежнему сидела в кресле. Она увидела меня, и ее лицо приняло
вопросительное выражение.

??Все о'кей! - крикнула я ей. - Посмотрите на табло.

Как раз там зажглась надпись: "Рейс 9843 из Амстердама. Посадка -
8.00."

??Амстердам? - удивилась Элеонора точно так же, как недавно я. - Мне
казалось, он летит из Штатов.

??Вы же знаете этих американцев..., - легкомысленным тоном возразила я
ей. - Они полжизни проводят в воздухе. Полчаса протянулись в томительном
ожидании, и вот, наконец, через коридор, видимый с экрана, потянулась на
выход прилетевшая публика. В зал входили широкоплечие белесые голландцы и
многодетные израильтяне, вернувшиеся домой. Прошли красивые суринамские
негры и парочка хиппи с брезентовыми котомками. А тот, кого мы ждали, все не
появлялся.

0 - Элеонора нервно теребила платок, как вдруг кто-то хлопнул меня по
плечу, и веселый голос произнес:

1 - Успела!

2 Лина была одета в строгое черное платье, и ее внешний вид совершенно
не вязался с приподнятым настроением.

3 - Ну ты, мать, даешь! - продолжала она. - Вытащила меня из постели в
такую рань! Я же творческая личность и веду ночной образ жизни!

4 - А я - трудовая лошадка, - отпарировала я. - И ты сама напросилась.
Чем ругаться, лучше познакомься: Элеонора, мама Дениса.

5 - Очень приятно, - произнес из-за моего плеча мягкий баритон с
европейским акцентом.

6 Мы все трое обернулись, как по команде. Перед нами стоял невысокий
черноусый мужчина с круглым животиком. Рядом с ним, на никелированной
тележке, покоился солидный кожаный чемодан, перехваченный двумя ремнями.

7 - Разрешите представиться, - незнакомец церемонно поклонился, -
Эдвард Суперфин.

8 - А мы вас ждали! - улыбнулась я. - Вы так незаметно подошли...

9 Элеонора улыбнулась и протянула Эдварду руку:

10 - Со счастливым приземлением, - сказала она, а он поцеловал ей
тыльную сторону кисти.

11 Мать Дениса вполне овладела собой и отреагировала на вежливый жест с
царственным видом вдовствующей королевы-матери.

12 - А вы, стало быть, Даша? - обратился Эдвард ко мне.

13 Мы рассмеялись.

14 - Нет, ну что вы! Я ее мама. Вы мне сделали отличный комплимент...

15 - Меня зовут Лина, и я бы хотела познакомиться с вами поближе... -
журналистка подошла и взяла Суперфина под локоть. Он не стал сопротивляться,
только отвесил едва заметный кивок в ее сторону. - Я напишу о вас статью!
Кстати, какова цель вашего визита в Израиль?

Суперфин вздрогнул и высвободил свою руку из цепкого захвата мастерицы
пера. Вместо него ответила я:

- Лина, как тебе не стыдно! Человек только что с дороги, отдохнуть
хочет, у него бессонная ночь была, а ты тут со своими интервью.

- Мои интервью вся страна читает! - возразила она. - А у журналистов,
как ты знаешь, милочка, ненормированный рабочий день!

И снова обратясь к Суперфину, выпалила:

- Мне кажется, я где-то вас видела. Вы впервые в Израиле?

Но наш гость ответить не успел.

- Что мы тут стоим, давайте поедем, - предложила Элеонора, и мы гуськом
потянулись из зала ожидания.

В машине Лина уселась рядом со мной, А Суперфин с Элеонорой поместились
на заднем сидении.

- Мистер Суперфин, откуда вы так хорошо знаете русский язык? - спросила
она.

- Ну, зачем же так официально? - хохотнул наш гость. - Ведь, насколько
мне известно, в Израиле обходятся без церемоний. Называйте меня Эдвардом, вы
же меня в письмах так называли. А что до моих родителей... Они выходцы с
Галиции. До конца своих дней говорили на идише и по-русски. Так и не
научились английскому языку.

- А почему вы не писали мне по-русски?

- Не умею, - он с сожалением пожал плечами. - Папа с мамой научили меня
только говорить, но не писать. А в школе был, разумеется, английский.

- Вы знаете, Эдвард, - сказала я, не отрывая глаз от дороги. - Мы
почему-то думали, что вы прилетите из Америки, а оказалось, из Амстердама.

- У меня там были некоторые дела... - объяснил Суперфин, немного
помолчав.

- Куда вас отвезти, Эдвард? - спросила я. - Сразу в гостиницу или к
нам?

Лина не дала Суперфину ответить.

- Лера, только я тебя прошу, не задерживайся, нам же еще к Вольфам
ехать на поминки. Ты что, забыла?

- Мне совершенно не хочется в гостиницу, - заявил вдруг наш гость. - Я
приехал в Израиль не в гостинице отсиживаться, а набираться впечатлений.
Потом книгу напишу. Вы позволите, я поеду с вами...

- Куда? - удивилась я. - На поминки? Вообще-то это не поминки, у евреев
поминки неприняты. Это седьмой день, окончание траура. К родственникам
покойного приходят те, кто не смог прийти в течение недели... Не сказала бы,
что там можно набраться приятных впечатлений.

- А что тут такого? Кто сказал, что в книге должны быть только
положительные впечатления? Наоборот, разнообразие описаний придаст ей блеск,
и ее быстро раскупят, - убежденно закончил Суперфин.

- Ну, если вы настаиваете... - протянула Лина.

- Только меня увольте, - громко сказала Элеонора. - Лучше приготовлю
чего-нибудь вкусненького дома.

Высадив Элеонору возле дома, мы поехали к Вольфам. Там была куча
народу. Многие вели себя тихо и проникновенными голосами утешали вдову,
сидящую в кресле в углу салона. Дочь Вольфов была рядом с матерью.

Часть гостей стояла у стола, уставленном вазочками с орешками и
печеньем, некоторые курили на лужайке перед домом.

Лина осмотрелась:

- Знаешь, Валерия, а состав зрителей практически не изменился. Неделю
назад те же были на свадьбе, а сейчас на поминках...

- Те же и Суперфин, - ответила я ей. - Посмотри на него, чувствуется
стиль...

Наш гость подошел к хозяйке, скорбно наклонил голову и поцеловал ей
руку. Проговорив несколько подобающих к случаю слов, он выпрямился и взял с
подноса чашку кофе. Поднос держала Клара Тишлер, сваха Вольфов.

- Знаешь, Валерия, - я, наверное, не смогу подойти к Вольфам. Просто
они не смогут мне ничего сказать... Что же делать? Статью сдавать надо, -
простонала Лина. Из ее черной объемистой сумки торчал шнур от диктофона.

- А ты попробуй разговорить Клару, - посоветовала я ей. - Видишь, она
заменила хозяйку. Кофе подает, за порядком следит...

- И то дело, - согласилась Лина и решительным шагом направилась на
кухню, где скрылась Клара.

Наш гость, выполнив печальный протокол, стоял возле стены и с интересом
оглядывался. От чашки кофе поднимался парок.

У кого-то в кармане зазвонил сотовый телефон, и сразу несколько гостей
принялись ощупывать карманы. Наконец, один из них вытащил звенящий приборчик
и удалился на балкон.

- Это ужасно!.. - простонала одна из дам, сидящая возле вдовы. - Эти
сотовые телефоны! От них нет покоя нигде!

- А вы помните, - поддержала ее другая, в очках и с малиновыми прядями
в волосах, - у раввина на кладбище, руководившего похоронами Вольфа, телефон
звенел ежеминутно.

Он даже указания давал, тыкая антенной в сторону могилы!

- Причем звонок наигрывал "Оду радости", как цинично! - наверняка дама
с малиновыми волосами была сведуща в классической музыке.

- Как раз на кладбище сотовый может принести наибольшую пользу, -
весомо заметил лысый в роговых очках. Он, кряхтя, полез во внутренний карман
своего пиджака, достал телефон и показал всем, как доказательство. Вот
только доказательство чего, мне было неясно.

- Интересно, - вступила в разговор другая посетительница скорбного
мероприятия, вихрастая женщина в черном платье с красными розами, - с кем вы
на кладбище будете переговариваться? Ведь там их живых только родственники и
раввин?

- Вот-вот! Именно! - быстро ответил толстяк. И держа перед нами
телефон, словно переходящий вымпел, добавил: - у моего сотового заряд на
месяц.