Чтение 14–й страницы книги ~Жестокий мир мужчин~

кот и с интересом посматривал на голубей. Дом двухэтажный. Найти парня
особого труда не составит, если он не соврал, конечно, и его действительно
зовут Володя.

Я заперла машину и зашагала к подъезду. Во дворе гуляла женщина с
лохматой дворняжкой, выдав улыбку, я направилась к ней.

- Извините. Я ищу молодого человека по имени Володя, живет в вашем
доме...

- Решетов? - спросила женщина и добавила:

- Пятая квартира, на втором этаже.

Я вошла в подъезд и торопливо поднялась на второй этаж. Возле двери с
цифрой "пять" замерла на полминуты, потом позвонила.

Тишина, открыть мне дверь не пожелали. Самое время вернуться домой и
дождаться очередного звонка. Вопрос, захочет ли он позвонить?

Пока я размышляла над этим, снизу послышались голоса, две женщины с
хозяйственными сумками неторопливо поднимались по лестнице. Завидев меня,
замолчали. Одна из них направилась к седьмой квартире, а другая к пятой.
Женщине было лет пятьдесят, и я подумала, что она вполне может быть матерью
Володи. Она тоже обратила на меня внимание, посмотрела пристально, во
взгляде читался вопрос.

- Я хотела бы увидеть Володю, - начала я. Женщина пожала плечами,
вставила ключ в замок, тут выяснилось, что дверь не заперта. Вроде бы ее это
не удивило.

- Вова, - позвала она с порога и вошла в прихожую. Меня в квартиру не
пригласили, и я продолжала томиться на лестнице. Вот будет номер, если это
совсем не тот Володя, который мне нужен.

Я переминалась с ноги на ногу и с тоской поглядывала на дверь с цифрой
"пять". И тут женщина закричала. Она закричала так пронзительно и дико, что
я, забыв про все правила приличия, влетела в квартиру и замерла на пороге
комнаты.

В кресле спиной ко мне сидел парень в клетчатой рубашке, в его ногах
лежала только что вошедшая женщина, трясла парня за руку и громко выла, я
решительно шагнула вперед, вздрогнула и отступила, привалившись спиной к
стене. Выстрел в затылок снес парню половину черепа. Кажется, я закричала и
опрометью бросилась на улицу. Двери соседских квартир были распахнуты
настежь, люди толпились на лестничной клетке, не понимая, что происходит.

Я не помню, как добралась до своей квартиры, вроде бы я что-то говорила
вслух и несколько раз останавливалась, но в конце концов оказалась дома на
кухне. Торопливо выпила рюмку коньяка, села за стол и уставилась в окно. Я
напрасно ждала его в кафе, в пять часов он скорее всего был уже мертв.
Кто-то очень не хотел, чтобы мы встретились.

В дверь позвонили, я не сразу это сообразила, с трудом поднялась и пошла
открывать. На пороге стояла Марина.

- Тетя Ася, вы не сердитесь, только я котика возьму себе. Мама мне
разрешила. Это ведь мой котенок, правда?

- Конечно, - кивнула я, мало что соображая.

- Вы правда не сердитесь?

- Правда.

Девчушка, взяв котенка, заспешила во двор, а я стояла, прислонившись к
дверному косяку, забыв, что следует вернуться в квартиру.

По лестнице поднимался Севка.

- Что? - спросил он испуганно. - Что случилось?

- Его убили, - ответила я.

- Кого?

- Володю. Парня, который мне звонил по ночам. Севка вздохнул, прошел в
комнату и сел в кресло.

- Значит, ты с ним не встретилась?

- Нет.

- А про убийство откуда знаешь?

- Я ждала его до половины седьмого, а потом поехала к нему домой. - Я
стала искать сигареты. Севка молчал, глядя на стену перед собой.

- Надеюсь, теперь ты понимаешь, к чему может привести твое дурацкое
расследование? - спросил он минут через десять. - Я тебя очень прошу: оставь
все это...

- Теперь вряд ли, - подумав, ответила я.

- Но почему, черт возьми? - В голосе слышалось отчаяние, я знала, что мой
ответ не внесет покоя в его душу.

- Если парня убили, значит, я на правильном пути.

Всю ночь я почти не спала, то и дело смотрела на часы и торопила рассвет.
В шесть выпила кофе и спустилась к машине. Я решила ехать в Чебоксары.
Объяснить, зачем, я и себе бы не смогла, а говорить об этом с Севкой или
Сашкой вовсе не хотела, поэтому свою поездку я решила держать в тайне.

Улицы ранним утром были почти пусты, я выехала из города и включила
приемник погромче. Мне предстояла дальняя дорога.

Найти нужную улицу в незнакомом городе оказалось нелегким делом, я
потратила на это часа полтора.

Татьяна Петровна Егорова жила в частном доме. Покосившийся забор и
калитка с почтовым ящиком, выкрашенным красной краской. Я поискала глазами
звонок, не нашла и толкнула калитку. Навстречу мне с громким лаем выскочила
пятнистая дворняжка. Почти сразу же дверь дома открылась, и на крыльце
появилась женщина. Она стояла, держась за перила, и смотрела на меня вроде
бы с любопытством.

По дороге сюда я заготовила целую речь, теперь она показалась мне
невероятно глупой. Я растерянно улыбнулась и сказала:

- Какой у вас сторож... - и добавила:

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, - ответила женщина. - Вы ко мне?

- Я ищу Егорову Татьяну Петровну, - пояснила я.

- Значит, ко мне. - Женщина вроде бы осталась довольна и распахнула
дверь. - Проходите.

Я прошла и оказалась в маленькой чистой кухоньке с кружевными занавесками
на окнах.

- Садитесь. - Женщина пододвинула мне стул, села на старенький диван и
посмотрела на меня с любопытством.

Надо было как-то объяснить мой визит. С минуту я томилась, потом начала
неуверенно:

- Татьяна Петровна, я хотела бы поговорить о вашем сыне, Дмитрии.

- О Диме? - удивилась она, вздохнула, разгладила фартук на коленях и
сказала, точно виновато:

- Дима умер пять лет назад.

- Мне это известно, - кивнула я, врать было стыдно, но по-другому
объяснить свой визит я не могла. - Татьяна Петровна, я работаю в газете,
готовлю статью и... по ряду причин меня интересует эта история...

- Вы журналистка, да? - Женщина поднялась, поставила на плиту чайник и
стала накрывать на стол. - Я ведь ничего не знаю, - сказала тихо. - О том,
что случилось, мне сообщили лишь через две недели после смерти Димы. Он в
больнице лежал, еще живой, а я... - Она закрыла лицо фартуком и заплакала. -
У меня ведь нет никого теперь...

- Татьяна Петровна, вы простите, что я об этом спрашиваю...

- Нет-нет, ничего, - торопливо заверила она. - Вы на меня внимания не
обращайте. Пять лет - большой срок. Я уж свыклась. Мы ведь с Димой нечасто
виделись, писал он редко, приезжал только в отпуск на пару дней. Вы не
подумайте, он был хорошим сыном, просто... жизнь так сложилась. Работа... а
потом вдруг это...

Чайник вскипел, мы выпили по чашке чая с малиновым вареньем, Татьяна
Петровна продолжила свой невеселый рассказ, я слушала и жалела, что
приехала. Не стоило бередить чужие раны, хоть и поджившие.

- И похоронить-то по-людски не смогла, - сказала Татьяна Петровна. -
Разве ж это дело, человека сжигать?

- Его кремировали не по вашей просьбе? - спросила я.

- Когда я приехала, все уже сделали. Дали мне банку... - Женщина опять
заплакала. - Сказали, хранить долго его нельзя было, вот и...

- Кто сказал? - осторожно спросила я.

- Не знаю. В милиции, начальник, а уж кто - не скажу. Не до того было...
Я ведь инвалид, в чужом городе ни одной души знакомой, а тут такое горе...
сама себя не помнила...

Некоторое время мы сидели молча, мне стало ясно, женщина вряд ли знала, у
кого работал ее сын и чем вообще занимался. Преодолеть значительное
расстояние и ничего не узнать все-таки было обидно, я взглянула на часы,
прикидывая, что, если отправлюсь сейчас, домой попаду не раньше одиннадцати
вечера. Женщина расценила мой взгляд по-своему.

- Вы торопитесь? - спросила она почти испуганно, а я поняла: передо мной
совершенно одинокий человек, ей хочется поговорить о сыне, и не важно, кто
будет ее слушать, журналист или просто малознакомый человек. Кажется, она
уже забыла о том, что я якобы из газеты, по крайней мере, вопросов на эту
тему не задавала.

- А где он жил, у него была квартира?

- Была, однокомнатная. Продали ее, деньги я получила. Сосед говорил,
обманули меня, за бесценок квартиру-то отдала, но я и этим деньгам рада,
сама-то я в таких делах ничего не понимаю, где мне квартиры продавать. У
меня еще пенсия, в общем, не бедствую.

- А где Дима работал?

- Говорил, в каком-то кооперативе, шофером. Прилично зарабатывал. Он ведь
у меня хороший был, пил мало, а уж как с ним несчастье случилось, и вовсе
бросил.

- Какое несчастье? - насторожилась я.

Татьяна Петровна тяжело вздохнула, опять поставила на плиту чайник,
который к этому времени уже остыл, и сказала, точно извиняясь:

- Он ведь в аварию попал. Вроде бы не виноват, а все равно наказали. Два
года дали. Только из армии пришел, устроился на работу, года не прошло - и
вдруг такое. Уж как я переживала, были бы деньги, так, может, осудили бы