Чтение 14–й страницы книги ~Одна тень на двоих~

Она улыбнулась, и ему полегчало.

- Тим, с тобой разговаривать невозможно. Ты слишком... однозначный.

Конкретный, как это теперь называется.

- Зачем ты так навязывалась со своим участием? Тебе не все равно,
поедет она в Москву, эта барышня, или не поедет? И этого... как его?..
утешать кинулась!

- Я не кинулась его утешать. Ему этот дом нравится даже больше, чем
мне. Дом разгромили, чтобы выбить из-под ног почву именно у него, у
Данилова.

Мне, .например, это совершенно ясно и понятно. К тебе таким способом
не подберешься. Ты вообще мог ни о чем не узнать, это он правильно
сказал.

- Ну и что?

- Ну и то. У него есть какой-то враг. И это такой... лютый враг,
который не побоялся втянуть в свои дела Тимофея Кольцова. Самого Тимофея
Кольцова!

- Ты что, - спросил он подозрительно, - смеешься? Или решила мне
польстить?

- Да что тебе льстить, - вздохнула Катерина, достала из сумочки пачку
сигарет и быстро закурила, - ты сам все про себя знаешь. В этом как раз
твое основное преимущество перед остальными людьми.

- В чем? - спросил он глупо. Спрашивать не следовало бы, но уж больно
хотелось послушать про "преимущество".

- В том, что ты все знаешь о себе. Знаешь все свои слабые и сильные
стороны. Сильные ты холишь и поощряешь, а слабым вздохнуть не даешь. -
Она затянулась, искоса взглянула на дом и продолжила, понизив голос:

- Я думаю, что дело серьезное, Тим. Серьезное и неприятное.

- Помогать никому не стану, - тут же сказал он, - можешь не намекать
и жалостливо не смотреть. Пусть он сам разбирается... как его...

- Ты давно запомнил, что он Данилов, - начала Катерина язвительно, но
муж не принял подачу.

- Это не мои проблемы. И тем более не твои. Достаточно того, что я
дал ему десять дней. Если за десять дней он не решит свои проблемы, я
уволю его и забуду о нем навсегда. И ты о нем забудешь тоже.

- А если его убьют?

- Значит, убьют, - сказал Тимофей равнодушно. - Еще не хватает мне
заниматься такими делами!.. Из-за его личных дел почему-то пострадал мой
дом!

На его месте я бы немедленно повесился. Кстати, ты обратила внимание,
что он совсем не удивился, когда ты сказала, что это скорее всего именно
его проблемы?

- Обратила.

- Выходит, он заранее знал или предполагал что-то такое! Все-таки
Дудникова я уволю к...! Почему служба безопасности ни черта никого не
проверяет?!

- Она проверяет, Тимыч. Андрей Данилов один из лучших архитекторов в
Москве. И в России, наверное. Он не очень знаменит, но благонадежен, как
английский завтрак. Кстати, он родной сын Михаила Данилова. Что ты
смотришь? - подозрительно спросила она. - Не знаешь?!

Он молчал.

- Тим, это даже ты должен знать. Михаил Данилов. Писатель. Господи,
его в школе проходят! Ну, про Северный морской путь и
моряков-подводников.

Тимофей Ильич решительно не знал никаких подводников.

Раньше - до Катерины - собственная медвежья дремучесть его не
смущала, он даже бравировал ею слегка. Когда шесть лет назад он женился,
эта самая дремучесть перестала ему нравиться.

Он раздражался, когда теща с тестем - тесть, ясное дело, профессор,
теща - доктор наук, - жалостливо смотрели на него или понимающе
переглядывались, когда он опять попадал впросак. Есть еще бабушка с
манерами вдовствующей императрицы. В этом году ей должно стукнуть
девяносто, она пребывала в полном рассудке и ничего ему не спускала,
особенно когда была в язвительном настроении.

Он долго не мог взять в толк, что такое "растекаться мысью по древу".

Что за "мысь"? Почему по древу?

Эту "мысь" очень любил поминать тесть Дмитрий Степанович. Чаще всего
поминал, когда смотрел Евгения Киселева, занимавшего своей
респектабельностью весь телевизионный экран.

"Слово о полку Игореве" проходят в третьем классе церковноприходской
школы, мой милый. Вы в какой-нибудь школе случайно не учились?"

Вспомнив про бабушку и про ее надвигающиеся девяносто лет, Тимофей
внезапно пришел в хорошее настроение, и ему стало наплевать на
незнаменитого сына знаменитого писателя.

Что бы такое ей подарить?

Шубу? Бриллианты? Картину?

Шубу дарить неинтересно. Бриллианты у нее есть. В картинах он ничего
не понимает.

"Подарю компьютер, - решил Тимофей неожиданно. - Компьютер и
Интернет-карту". Она до смерти любит всякие сплетни, особенно про
политику и знаменитостей. Теперь этих сплетен у нее будет навалом, а он
сможет сколь угодно язвить, пока она научится пользоваться его подарком.

Ну и отлично.

Тимофей открыл дверь "Лендровера". Охрана метнулась по местам,
побросав бычки, водители пришли в готовность номер один, а Катерина все
рассматривала тонированные стекла дома.

- Катька!

- Как же сильно нужно ненавидеть человека, - сказала она задумчиво, -
чтобы просто так пойти и разгромить всю его работу!

- Это не только его работа, - буркнул Тимофей, подталкивая ее в
салон, - это еще и мой дом. Леш, кто там остался?

- Остался Дима, Тимофей Ильич.

- Пусть вечером доложит. И узнайте, что там в больнице!

Дверь за ним захлопнулась как будто сама собой, Леша вскочил на
переднее сиденье. "Лендровер", развернутый тупым рылом к воротам, мягко
тронулся и стал выбираться на дорогу.

- Мне все это очень не нравится, Тим, - сказала Катерина после
некоторого молчания, - правда не нравится. Ты... видел надпись на стене?
На той, где раньше был гобелен?

Он ничего не ответил, и, помедлив, Катерина оглянулась.

Тимофей Ильич смотрел в окно, за которым летел снег и бешено мчались
назад темные подмосковные елки.

Марта осторожно пробралась по разгромленной гостиной к выходу и за
толстым дверным стеклом увидела Тимофея Кольцова и его жену. Они
разговаривали вдвоем, охрана отошла от них, и как она потерлась носом о
его ладонь, Марта видела, и как он притянул ее к себе за отвороты
щегольской шубенки, и как она оглядывалась на дом, то ли тревожно, то ли
печально, а он вроде бы утешал ее, - Марта разглядела все, стоя за
темным бронированным стеклом.

Ей стало так грустно, что она опять чуть не заревела, как вчера на
кухне у Данилова.

"Бедная я, бедная. Нет у меня ладони, в которую можно ткнуться носом,
если пришла беда. Никто не притянет меня к себе за отвороты шубы, чтобы
утешить.

Данилов не в счет.

Я сильная, я сама по себе, я принимаю решения не только за себя, но и
за маму с тех пор, как не стало отца, и еще у меня будет ребенок, и за
него мне тоже придется отвечать и принимать решения. Мне одной".

Вовсе не об этом следовало думать, стоя за толстым дверным стеклом,
еще не отмытым от какой-то строительной дряни. Нужно было думать о том,
что произошло в этом сказочном доме и почему Данилов решил, что имеет к
погрому какое-то отношение, да еще так легкомысленно убедил в этом
монстра и динозавра Тимофея Кольцова!

- Зря ты не уехала, - сказал за ее спиной Данилов, - я сейчас не могу
тобой заниматься. Совсем.

- Мной не нужно заниматься. - Марта подышала на толстое стекло и
старательно протерла рукавом запотевшее место. - Ты бы лучше собой
занялся.

Зачем ты им сказал, что это твои проблемы? Разве это твои проблемы,
Данилов?!

- Когда громят мой дом, это только мои проблемы.

- Дом не твой, а Тимофея Ильича Кольцова.

- Если бы у Тимофея Ильича были проблемы, его бы не пригласили на
экономический форум в Давос. Впрочем, я не уверен, что даже это для него
проблема. Вылить на полы в его доме несколько ведер краски для его
врагов мелковато, Марта.

- Хорошо, а хулиганы? Почему не может быть, чтобы мимо шли
какие-нибудь хулиганы и решили, что им нужно немедленно безобразничать?
И влезли в первый попавшийся дом.

- Этот дом не первый попавшийся! - возразил Данилов с досадой. - До
него три километра По дороге, а кругом лес. Со стороны поселка к нему
зимой вообще не подобраться, только на снегоходе. И ворота были открыты.
Зачем охранник их открыл? Чтобы хулиганам было удобнее... хулиганить? И
еще машина.

- Какая машина? - насторожилась Марта.

- Машина, которая выехала с лесной дороги. Здесь почти никогда никого
не бывает. Конечно, может быть, просто кто-то устроил тайное свидание...

- Тайное свидание!.. - фыркнула Марта. Иногда Данилов выражался
как-то на редкость старомодно.

- Кроме того, они приехали, потому что кто-то позвонил Катерине на
мобильный, сказал, что это я, и попросил их приехать на дачу. Зачем? Она