Чтение 14–й страницы книги ~Разрешенное волшебство~

Правда, вместе с Чарусом "дулось" ещё десятка полтора старших мальчишек, но Фатима решила не обращать внимания и на это. Работу в клане они исполняли добросовестно - а что ещё надо?

Не тревожили клан и Ведуны. Казалось, они полностью проигнорировали истребление отряда своих чудищ, чего раньше за ними не замечалось. Благодать - живи да радуйся!

Минул э лишь семь дней после ухода Твердисла-за и Джейаны, а казалось, что целый год.

"Утром восьмого дня Чарус увёл свой Старший Десяток в лес. Не спрашивая Фатимы. Даже ничего не сказав. По обычаю - вождь должен был известить главную Ворожею, но именно известить, а отнюдь не испрашивать разрешения. Но Твердислав с Джейаной были не только вождем и главной Ворожеей, но ещё и любовниками - им, конечно, было проще. Чарус же так и не озаботился завести себе подружку, а верная Фатима уже давно была с Дэвидом, который (так уж получилось) из-за мягкого, уступчивого характера и близко не стоял к решительным и жёстким парням Старшего Десятка. Вот и получилось, что вождь с Ворожеей, случалось, по целому дню не обменивались и единым словом. Старший Десяток Чаруса к тому времени неожиданно разросся. Внезапный переход всей власти в клане к Фатиме (и, значит, вообще к девчоночьей половине) пришёлся по вкусу далеко не всем. Уже

на третий день после боя Фатима строго-настрого запретила кое-какие из излюбленных мальчишеских забав, вроде кулачных боёв "до последней крови"; троих, пойманных на подглядывании за купающимися девушками, выпороли - причём ничего не сказав Чарусу Приговор вынес скорый девичий суд, и исполнили его тоже девчоночьи руки. Понятно, что наказанные перенести такое унижение уже не могли. Одно дело, когда вождь сам приложит, своей рукой, но перетерпеть такое от девчонок?! И - вместе со своими приятелями - дружно присоединились к Чарусу.

Всего наследник Твердислава увёл с собой почти тридцать человек. Лучших бойцов, вооружённых до зубов всем, что только нашлось в клане. Они шли на север, к Пэкову Холму.

* * *

После столкновения со Середичами Буян брёл, точно в тумане, безропотно предоставив всё решать Ольтее. Только теперь становился ясен замысел Творителя Дромока - отрезать ему, Буяну, все пути назад и посмотреть, что будет. А вот зачем сие понадобилось Дромоку - Буян не стал даже и гадать. Только себя растравлять, всё равно никакого толку. Человеку Ведуна не понять, разве что - ламию.

Олътея с поразительной ловкостью вела их всё дальше и дальше на запад, искусно обходя опасные места, где могли бы встретиться люди. Торговый тракт остался далеко слева. Они уклонились к северу, достигнув глухих, необжитых мест, ничейной земли, покинутой и людьми, и Ведунами.

Здесь с полуночной стороны на юг тянулись длинные языки истощённого редколесья, словно чья-то гигантская пасть высосала из деревьев и земли все без исключения живительные соки. Хилые ели изо всех невеликих силенок тянулись вверх; голые стволы сиротливо торчали из серой земли, и лишь возле самой вершины зеленели хвоей несколько одиноких веток. Ни ягодников, ни орешников не попадалось; куда-то исчезла вся живность, коей кишели леса на юге. По правую руку на самом горизонте виднелись Ледяные Горы - проклятое всеми место, где не могут жить даже Ведуны.

Путь то и дело пересекали текущие на юг речки, ручейки и речушки, что брали начало на длинном, протянувшемся с востока на запад водоразделе - цепи оголённых каменистых холмов, за которыми на сотни поприщ - до самых Ледяных Гор - лежали бездонные болота.

Унылый, скорбный, мрачный край. По сравнению с ним Змеиный Холм и Лысый Лес казались весёлыми и полными жизни. Останься Буян самим собой - ему едва ли удалось бы здесь выжить. Ни ягод, ни грибов, ни орехов, ни съедобных кореньев, ни дичи, ни даже мхов, которые (если уж совсем Припрёт) можно выварить и съесть. Творитель предусмотрительно сделал его способным питаться даже корой; сейчас это очень пригодилось. Точно заправский кособрюх, Буян обдирал стволы своими когтями; только этим и спасался. Что помогало держаться на ногах Ольтее, понять он не мог. Казалось, ламия питается уже просто воздухом.

"Ну, допустим, добреду я до эльфов, - думал Буян, механически переставляя ноги и стараясь не отстать от спешившей впереди Ольтеи. - Ну, может, они и сподобятся сделать меня снова таким, как был. А что потом-то? Куда я денусь? Кланы чужаков не принимают. В каждом видят ведуньего до-глядчика". Оно и понятно - каких только тварей эти злодеи не способны сотворить... Хотя людей-обманок на памяти Буяна ещё не было. Но ведь с !$тим Ведунами так - сегодня нет, а завтра, гля-Дишь, новый страх появится.

"Кровь за тобой, Буян. Сгавич, Стойко...

Но их-то хоть ведунья тварь убила, не ты. А того мальчишку? Из Середичей который? За него как ты перед Великим Духом оправдаешься? Это ты сейчас, Дромок сказал, не под властью Великого, а что будет, если вновь самим собой станешь? Придёт твой час, поставит тебя Он перед этим мальчишкой. Ох, лихо тогда тебе придётся, ой, как лихо! И не уйдешь от этого. Даже если, человеком сделавшись, сам вниз головой со скалы бросишься, - все дороги ведут в чертог Великого Духа. Ни обходных путей, ни обратных. Деваться некуда. Жить незачем. Умереть - не могу. Разве что дать себя в бою убить? Не могу, трушу. А начну защищаться - ещё других убью. Силы великие, ну да что же мне делать-то?!"

И Ольтея тут не поможет. Она-то Великого Духа не страшится - тот, в неизмеримой своей милости, сам отказался от власти над этими созданиями. Не стал поражать их громами и молниями, не стёр с лица земли одним мановением карающей длани, оставил. Испытывая нашу стойкость, нашу Веру в Него. Вот и думай, Буян, переставляй уродливые свои лапы, бреди по холмам и распадкам, перебирайся через речки - потому что если остановишься, то станет совсем плохо.

Вот оно, воздание. Вот оно, возмездие. За то, что уступил, поддался ведуньей сладкой лести. За то, что выжить захотел наперекор всему. Надо, надо было умереть тогда, вместе с друзьями. Ставич ведь так до конца и не поверил, что он, Буян, сбежит. А может, как раз и поверил. И проклял в последние минуты. Предсмертные проклятия всегда сбываются - так сама Джейана говорила.

И тем не менее они шли вперед, оставляя за спиной поприще за поприщем. Любовью они заниматься, конечно, перестали, хотя Ольтея и намекала пару раз, что, мол, было б очень кстати. Но Буяна от одной этой мысли чуть не выворачивало наизнанку от отвращения. Чистенькая, симпатичная, хорошенькая Ольтея с бархатистой тёплой нежной кожей - и он, урод, чудовище, мерзопакостный монстр! Нет, нет, нет!

Казалось, ламия его понимает.

Когда миновал восьмой день пути, Ольтея решительно уклонилась к югу. Они покидали безжизненные леса; чтобы попасть к эльфам, надо было идти на полдень. Где-то там, по левую руку, остался торговый путь, Большое Ярмарочное поле, владения ближних и дальних кланов, тропы Ведунов.

- Шехарский лес обойдём с юга, - говорила Ольтея, когда они расположились на ночлег. - В чащи не полезем. Я тех мест не знаю, да и твари там водятся всякие, дикие. Так что даже тебе нынешнему с ними не справиться.

- А что, есть такие твари, что тебе станут вредить? - равнодушно отозвался Буян, чтобы хоть что-нибудь сказать.

- Конечно, есть! - удивилась Ольтея. - Да мы ж с тобой про это говорили. Слушай, Буян! Ну что ты такой? Смотришь сквозь меня, словно и не видишь. Только про себя и думаешь, а что со мной, тебе плевать! - обиделась ламия. - Я уж молчала... а сейчас вижу - всё равно тебе, разорвут меня на части или живьём сожгут. - Она всхлипнула.

Буян опустил голову.

- Да нет... нет... - попытался возразить он. - Просто я тут думал...

- Вот именно! - вспыхнула Ольтея. - Всё про себя думал, про свою беду! Горе своё пестовал да лелеял! Про меня совсем уже забыл! Брезгуешь, точно я замарашка какая! Оставить бы тебя здесь, по-иному бы запел!

- Ну и оставляй, - вдруг вырвалось у Буяна. На какой-то миг ему и впрямь стало всё равно, что будет дальше. Жрать можно кору, в крыше над головой он не нуждался, в одежде тоже - её роль с успехом выполняли чешуйчатые складки брони, необычайно удобно скроенной Дромоком. Не так уж важно, сколько времени продлится его странствие до эльфийских тайных твердынь. Сколько бы ни продлилось, когда-нибудь он их достигнет.

Он смотрел на Ольтею. Да, пусть она уходит. Одному ему будет даже легче.

- Понятно. - У Ольтеи ни с того ни с сего побелели губы. - Хорошо, смотри сам. Она поднялась. Буян молчал.

- Иди на юго-запад, - жёстким, каким-то не своим голосом проговорила ламия. - Никуда особо не сворачивай. И пусть твой Великий Дух, от которого ты отступился, защитит тебя. А если он не сможет, - голос её дрогнул, - тогда это сделаю я. .Потому что я была с тобой по своему хотению, а не по приказу.

Сказала - и, сделав несколько шагов, пропала в зарослях.

* * *

Твердислава со всех сторон окутывал мрак. Не лёгкая, пронзённая призрачным светом темнота летней ночи - нет, это был капитальный, основательный мрак, с гордостью и достоинством нёсший это имя Ноги юноши стояли на чём-то твердом и ровном; воздух казался затхлым, пахло пылью, словно на чердаке.

Полёт сквозь пустоту был кратким - однако в животе до сих пор противно ныло. Уж больно это неприятно - проваливаться в пропасть. Твердислав ждал удара, но вместо этого его плавно опустило на пол - или что это тут внизу?

- Цел? - раздался голос Ивана. - Сейчас я свет включу, погоди немного.

"Включу?"

Несколько мгновений спустя и впрямь появился свет. Неяркий, какой-то зеленоватый, он исходил от разбросанных тут и там здоровенных улиток; улитки весьма удобно устроились на неровных земляных стенах, с видимым аппетитом поедая сиреневый мох, густо покрывавший стены и потолок.

Так и не очнувшаяся Джейана, Твердислав и Иван оказались в низком и узком земляном тоннеле. Сразу за спиной юноши ход оканчивался глухим тупиком без всяких признаков ведущего наверх ответвления.

"Вот это магия, так магия, - с невольным уважением подумал Твердислав. - Это ж надо - пласты земные так раздвинуть! В момент!"

- Идём, - Иван вновь поднял на плечо Джей-ану. - Хоть это место довольно-таки надежно, всё же расслабляться нельзя.

- Куда мы попали? - только и мог спросить Твердислав.

- Гм.. ну... под землю, в общем, - туманно пояснил Иван. Похоже, он тоже начал уставать - дыхание сделалось частым и хриплым. - Погоди, давай пока без вопросов, ладно? А то, знаешь ли, не ровен час... тут тоже всякое случается. Нам пришлось нырнуть раньше, чем я рассчитывал. Здесь участок ещё не расчищен.

Голос Ивана упал до неразборчивого бормотания. Великан шагал ровно, несмотря на усталость, широкую спину обтягивал измазанный землей серый плащ.

- Ты, парень, по сторонам-то того, поглядывай. И меч свой достань. А то, знаешь, навалятся - охнуть не успеешь, не то что маму позвать.

- Маму позвать? - удивился Твердислав.

Никакой мамы у него, сына Великого Духа, быть, разумеется, не могло. Мамы были у совсем крохотных малышей, рожденных уже здесь, в клане. А его, Твердислава, как и многих-многих других, вызвал к жизни самолично Великий Дух - и наградил девушек способностью творить новых потомков Великого Духа, особо заповедав, что рождённые смертными - такие же дети Его, как и все остальные, и нет меж ними никакой разницы. Странно, что этот Иван не знает вещей, накрепко затверженных даже семилетними малышами.

- Извини, - вдруг смешался Иван, останавливаясь и переводя дух. - Извини, забылся.

- Вы... ты о чём? - удивился Твердислав. Иван вдруг дико покосился на своего спутника.

- Ладно, потом. А сейчас держись крепче за меч, парень!

Он умел говорить убедительно, этот великан со странным именем Иван. Клинок словно сам собой впрыгнул в руку Твердислава - за миг до того, как стены тоннеля стали рушиться и спереди, и сзади. В зелёном свете тускло замерцали странным металлическим отливом длинные змеиные тела - каждое толщиной с доброе бревно. Замелькали вздёрнутые клешни; в них твари тащили какие-то разноцветные веревки, даже можно сказать - мотки веревок, и ещё какие-то непонятные коробки, какие - Твердислав разглядеть не успел.

Тварей было, наверное, с десяток. К удивлению юноши, они не стали нападать первыми, как поступило бы любое создание Ведунов, лишь зашипели, подняв клешни и уставившись на людей здоровенными выпуклыми глазищами.

- Чего замер?! - взревел Иван.

Джейана уже полулежала на земле, прислонённая спиной к стене. В руках гиганта мелькнул топор с мощным полукруглым лезвием - верно, его-то Иван и-носил за поясом, как-то ухитрившись пристроить на манер меча. Первый же взмах снёс обе клешни ближайшему созданию; потекла тёмная кровь. Твердислав тоже рубанул наотмашь - и подивился, с каким трудом лезвие рассекает такую мягкую на вид шкуру чудовища.

Надо сказать, атаковали эти подземные змеи довольно-таки бестолково, мешая друг другу и пытаясь ухватить противников клешнями. Мощные хвосты, каждый удар которого мог бы запросто смести Твердислава с ног, бездействовали.

- Эти-то ещё ничего, это нам ещё повезло, - приговаривал тем временем Иван, деловито круша бестий своим здоровенным топором. Лезвие так и свистело. - А вот попались бы...

Твердислав проткнул сунувшейся ему под ноги змеюке башку длинным прямым выпадом, как объяснял Учитель, - хорошо, что подарком Наставника можно было и рубить, и, при необходимости, колоть. Больше он ничего сделать не успел - Иван молодецким ударом прикончил последнюю тварь.

- Уф, - великан вытер честный трудовой пот со лба. - Это, парень, была присказка, сказка ещё впереди. Если добежим, конечно.

Гигант снова поднял на руки Джейану - и с неожиданной прытью пустился бегом. Твердислав ещё успел оглянуться - в тусклом зеленом свете чуть поблескивали мёртвые тела. Стены тоннеля были все усеяны чёрными узкими отверстиями - через них змеи прорвались внутрь, себе на погибель.

Некоторое время они бежали молча. Изредка Иван перебрасывал Джейану с одного плеча на другое и поминутно озирался. Странно - вместо того, чтобы запустить "глаз" (или, как его называли младшие, "зырик") и спокойно отслеживать - не повис ли кто на плечах - этот Иван крутит головой, рискуя запнуться и грохнуться на всём бегу, да ещё и с Джей на плече.

И вновь спутник словно бы прочел Твердисла-вовы мысли.

- Никакой магии, парень! - пропыхтел он, в очередной раз обернувшись. - Ни-ка-кой! Понял?!

Юноша кивнул.

Тоннель тем временем сделался уже и ниже. Из пола лезли какие-то темные гладкие корни, зачастую выпетливаясь так, что растянуться можно было запросто. В стенах справа и слева замелькали низкие арки боковых проходов - там залегала и вовсе непроглядная тьма. И в этой тьме Твердислав внезапно увидел приближающиеся алые огоньки - парные огоньки злобных глаз.

- Наддай, Твердь, наддай, иначе нам хана! - Проревел Иван, бросаясь вперёд с такой резвостью,

что Твердислав мгновенно отстал шагов на двадцать.

За их спинами что-то мерзко шуршало, скрипело, кряхтело, всхрапывало; и бесчисленные мягкие лапы спешили им вслед.

Неожиданно впереди забрезжил свет. Такой же, как повсюду в этом странном туннеле, неяркий, зелёный. Беглецы со всего разгона вылетели из-под арки, оказавшись на узком карнизе.

Это было нечто вроде широкой шахты шагов тридцать в поперечнике, отвесно уходившей в чёрную глубину. Карниз кругом опоясывал её жерло; наверху клубилась такая же тьма, что и внизу. Вдоль самого карниза тянулись перильца, кое-как сколоченные из неошкуренных жердей.

- Веревки крепи! - гаркнул Иван, не слишком аккуратно сбрасывая с плеча Джейану и выхватывая свой чудовищного вида топор. - Веревки крепи и её обвязывай!

Швырнул к ногам юноши невесть откуда взявшийся моток странно-нетолстых веревок с трёхпалыми крючьями на конце и встал в проходе, широко расставив ноги. Поплевал на ладони - и поднял на изготовку топор.

Раз, два, три. Руки делают всё сами. Веревку под мышку; пропустить, обвязать, перекрестить; узел, второй, страховочный - готово!

Нападавших из тьмы коридора тварей Твердислав как следует так и не разглядел. Раздался мерзкий писк, хруст, какой-то хряск, шипение - а потом весь этот гадостный хор перекрыл мощный и смертоносный посвист Иванова топора.

- Закрепил?! - не поворачиваясь, рявкнул Иван.

-Да!

- Прыгайте! Прыгайте и повисайте!

Сердце ёкнуло. Из чёрной глубины веяло леденящим ужасом. А что, если веревки не выдержат? Или сломаются эти не слишком-то внушающие доверия перильца?

, Из тьмы прохода, каким-то чудом миновав смертельный размах окровавленной секиры, выверну-|пось нечто приземистое, многоногое, покрытое ^слипшимся мокрым мехом, остромордое, с парой горящих глаз и разинутой пастью, откуда на землю капала чёрная слюна.

Твердислава захлестнуло омерзение. Это шипящее, извивающееся, остро воняющее мокрой шерстью создание не могло, не имело права жить, оскорбляя тем самым великий замысел предвечного Духа! -Руки у парня были заняты веревками; извернувшись, он пнул тварь ногой в бок, та отлетела на несколько шагов, угодив в аккурат между поддерживавшими перила столбиками. Отчаянно зашипела, загребая когтистыми лапами в тщетной попытке удержаться, и с истошным визгом сорвалась вниз.

Визг было слышно очень долго. А потом, потом он внезапно оборвался, и наделённый весьма острым слухом Твердислав готов был поклясться чем угодно, что снизу донесся хряск сошедшихся громадных челюстей и довольное бурчание громадного неведомого хищника, вдруг ни с того ни с сего заполучившего лакомую добычу.

Стало совсем скверно.

- Да прыгай же, болван! - лишившись терпения, заорал Иван. - Смерти нашей хочешь?!

Прижимая к себе бесчувственную Джейану (ну и повезло же ей! Всю дорогу на закорках тащили!), Твердислав очертя голову ринулся вниз.

Верёвки напряглись. Рывок. Наверху остался карниз; вот через перила перевалилась грузная фигура Ивана. Смешно мотнулась из стороны в сторону - раз, другой, третий.

- Делай, как я! - послышался его голос. - Давай, не спи!

Он резко качнулся из стороны в сторону, словно мальчик на качелях. Внизу, под карнизом, в стене чернело неровное отверстие - вход в ещё один тоннель. Очевидно, длину веревок Иван рассчитал

заранее - её как раз хватило как следует обвязаться и, раскачавшись, уцепиться за торчащие из стены шахты корни. Вот только как ему это удалось все так рассчитать? Или этот путь бегства был ему настолько хорошо знаком?

Ивану потребовались считанные мгновения, чтобы несколькими точными движениями оказаться сидящим на краю входа.

- Давай, давай сюда и не бойся. Я тебя поймаю.

Наверху выли и, похоже, даже скрежетали.от ярости зубами неудачливые охотники.

Крепкие руки ухватили Твердислава за куртку, в одну секунду втащив парня внутрь вместе с его бесчувственной ношей.

- А теперь на десерт - небольшой фейерверк, - ухмыльнулся Иван. Он стоял у самого края шахты, держа все веревки вместе, и словно бы чего-то ждал.

Когда все четыре тянувшиеся наверх веревки внезапно чуть провисли - словно по ним кто-то спускался - Иван вдруг хищно усмехнулся и поднёс к веревкам сложенную горстью левую ладонь. Пальцы мягко засветились розовым - на живой коже трепетал тонкий язычок пламени. Вот он лизнул туго сплетённые волокна, вот они затрещали, вот наверх рванулись огненные струйки...

Ответом был полный смертного ужаса вой - почти что человеческий вопль. Горящие верёвки исчезли в один миг - а сверху, нелепо кувыркаясь, вниз полетело с полдюжины самых храбрых преследователей.

- Вот так и только так, - наставительно сказал Иван, устало опускаясь возле стены. - Да ты садись, Твердь, садись, они теперь не сунутся. Не умеют они по стенам лазить.

- Да кто "они"? - не вытерпел Твердислав, пытаясь сразу и привести в чувство Джейану, и оглянуться на своего спасителя. Иван тщательно стирал с лезвия секиры тёмную кровь.

, - А хрен знает, - охотно откликнулся гигант. - Как они прозываются - один, гм, Великий Дух ведает. Живут тут под землёй такие... Не поймёшь, смесь крысы со змеей. Но величиной с доброго волка.

- Так что же, выходит, Ведуны и под землёй правят? - поинтересовался Твердислав. Его усилия не пропали втуне - веки Джейаны затрепетали, она приходила в себя.

- Ведуны? - Иван вытаращил глаза, как будто впервые услышал это слово. - Ах да... -Ведуны... Ну, можно, наверное, и так сказать. Я ж, парень, в это дело не вникаю. Враг есть враг. Его рубить надо, а не выяснять, кто тут правит. А то, провыясняешь-ся, так потом и выяснять нечем будет. Голову от- грызут, и вся недолга. О, да подружка твоя, гляди-ка, очнулась! Вот и хорошо, а то наломался я её нести.

Он о чём-то умалчивал, этот Иван. И совершенно чётко не хотел вести речь о тех, с кем они столкнулись в этих странных тоннелях (Учитель никогда не говорил ни о чём подобном. Правда, о таком живоглоте, что попался на их пути, он тоже никогда не говорил).

- Потом, потом расспрашивать меня станешь. Почему я тебя спас да все такое. А сейчас - помолчи, ладно? Умаялся я. Посидеть хочу в тишине.

Наверху всё ещё бесновались преследователи. Вой, хриплое взлаивание, скрежет и тому подобное - едва ли можно было сказать, что в подземелье Царит покойная тишина.

Твердислав пожал плечами. Пусть будет так. Он может немного подождать. Едва ли их стали бы спасать только для того, чтобы потом передать в руки Ведунов.

- Твердь, - тихонько прошептали Джейанины губы, и парень в один миг забыл об Иване, их странном спасителе, низко склонившись над девушкой.

Глава пятая

Ну, ну, веселее шагать, веселее! - подбадривал своих Чарус. Три десятка его воинов - юношей и подростков - растянулись длинной цепочкой по узкой лесной тропе. Позади осталось два дня пути, и до Пэкова Холма было уже рукой подать.

Ключ-Камень в руке Чаруса утратил свой всегдашний холод. Неудивительно - пришлось пустить в ход силы Камня, чтобы избавиться от докучливого взгляда Фатимы, что посредством магии везде разыскивала беглецов. И похоже было, что план Чаруса пока остался не разгадан.

Очевидно, главной Ворожее просто не пришло в голову, что Чарус со своими отправится прямиком на Пэков Холм. Оно и верно, куда ей. Джейана бы до такого, конечно, додумалась в момент, но её нет, и это хорошо.

Стража на Холме сейчас стояла так себе. Фатима послала туда вернувшуюся с охоты на кособрюхов Гилви! Пусть, мол, девчонка учится командовать. Это чтобы соплячка командовала шестнадцатилетними парнями?! Да не бывало такого! Джейана себе подобного не позволяла. Никогда. А тут - нате вам, пожалуйста!

Вместе с Гилви на Пэков Холм отправилось человек двадцать мальчишек - прислуга катапульт, и как бы для порядка - Дженнифер. И зачем, скажи мне Великий Дух, Фатима её туда погнала? Дженни ведь во всем этом понимает не больше, чем кособ-рюх в самой простой из речей Учителя.

Растерянная Гилви выскочила навстречу поднимающемуся отряду.

- Что случилось?

- Это ты меня спрашиваешь? - огрызнулся Чарус. - С Фатимы своей ответы требуй!

Гилви дерзко уперла руки в боки, заносчиво за-

драла подбородок. Вот ведь, соплячка, а туда же! Дар у неё, видите ли! Давно ли Джейана её по щекам хлестала, а теперь, того и гляди, сама кого хочешь отхлещет.

- А Ворожея меня здесь за главную поставила!

- Тебя, пигалица? Это я и так знаю! Оттого и пришёл. И не зыркай тут на меня! Колдовство твоё тут без пользы. Видела? - И он высоко поднял тускло блеснувший серебряный слиток.

Гилви прикусила язык. Кем бы ни считала она Чаруса - он вождь. Ц Ключ-Камень ему отдал сам Твердислав. А мощь в этом Камне такая, что всё Гил вино волшебство ему нипочем, всё равно что детская стрела папридою.

Не придумав, что сказать, она попятилась. Невесть отчего вдруг стало очень страшно. Насупленные лица парней, почему-то не расставшихся с оружием, как это всегда бывало; ни шуток, ни смеха, ни свежих новостей из посёлка.

* * *

Долго рассиживаться Иван не позволил.

- Пришла твоя девица-красавица в себя? Да? Тогда пошли, бережёного у нас тут сам знаешь кто бережет...

- К-кто это? Твердь... - еле слышно прошептала Джейана. Опираясь на руки Твердислава, она пыталась подняться, стараясь при этом скрыть собственную слабость. - Что тут было? Долго я уже так?..

- Зовут-то меня просто - Иваном, а что тут было, девонька, слишком долго рассказывать, - бесцеремонно отрезал великан. - Разговоры разводить после станем... ты идти-то сама можешь? Или на руках нести надо, как и до того?

Джейана мгновенно и мучительно покраснела. Она мало чего стыдилась - но вот если тебе говорят, что тащили на руках, точно какую-то изнеженную красотку... Этого она стерпеть уже не могла.

Стиснула зубы, шагнула раз-другой, сердито отталкивая пытавшегося помочь Твердислава, и чуть не заплакала от боли и унижения. Всё тело нестерпимо болело, сильные мышцы ныли так, словно она, Джейана, до этого отмахала самое меньшее сотню поприщ без единой остановки да ещё и с грузом за плечами. Иван заметил, усмехнулся.

- Ишь, гордячка... Ты гордость-то свою покамест в карман спрячь, договорились? Не для того я тебя от живоглота спасал... и потом, здесь, от подземных тварей... Давай, не бойся. - Он ловко подхватил Джейану на руки, и та вдруг обессиленно закрыла глаза. Не оставалось никаких сил пререкаться и протестовать.

- И запомни, Неистовая, никакой магии! Если хочешь, чтобы ты и твой дружок дожили бы до рассвета.

Джейана хотела было надменно поднять брови - но, наткнувшись на совершенно бешеный взгляд Твердислава, поняла, что сейчас не время для самоутверждения.

Этот второй тоннель, по которому они шли, оказался не в пример уже и темнее. Он то и дело ветвился, петлял, приходилось то идти в гору, то, напротив, спускаться вниз. Твердислав обладал неплохим чутьём на направление, однако на сей раз даже он не мог сказать, в какую сторону они идут. Может, на запад. А может, на восток. Если, конечно, не на юг или на север.

- Ничего, ничего, - подбадривал ребят Иван. - Недолго уже тащиться осталось. Скоро и ко мне в гости пожалуем...

Лабиринт скупо освещённых редкими светляками-слизнями тоннелей тянулся, казалось, на многие поприща. То и дело Иван останавливался возле какой-то совершенно незаметной полузасыпанной щели в стене, через которую приходилось протискиваться; за щелью оказывался следующий тоннель, как правило, ещё темнее, ещё уже и ещё ниже,

чем предыдущий. Наконец пришлось идти, согнувшись в три погибели, а Иван - так тот и вовсе полз чуть ли не на четвереньках.

Кончилось всё это совершенно внезапно, когда вконец изнемогшая Джейана поняла, что сейчас просто растянется на влажном земляном полу и раньше времени отбудет к Великому Духу.

- Все! - выдохнул Иван. - Пришли. - И вновь непонятное: - Сейчас свет зажгу...

И в самом деле зажёг - пробормотал какое-то заклятие, после чего тотчас же ожили, пробудившись к жизни светляки-улитки, густо покрывавшие потолок. Повернув к хозяину увенчанные мягкими рожками головы, они принялись дружно мигать, источаемый их раковинами свет становился то ярче, то совсем угасал.

- Жрать хотят, - пояснил Иван, открывая какой-то ларь в углу. - Пока я ходил, весь корм прикончили. Никакого мха на них не напасёшься...

Бормоча так, он доставал из ларя мягкие серо-зелёные комки, тут и там налепляя их на потолок. Улитки с неожиданной для них резвостью набросились на еду.

Свет сделался ровным, и Твердислав смог оглядеться.

Это была крошечная каморка с небольшим круглым окошком, сейчас плотно закрытым толстенными деревянными ставнями и запертым мощным железным засовом. Стены были обшиты досками; на специально сохранённых сучках висели запасные плащи, какие-то сумки, ремни, оружие - топоры всех мастей и калибров, а также инструмент, как знакомый, так и совершенно неведомый. Висели жгуты странных верёвок - многожильных, в чёрной оплетке, с сердцевиной из десятков туго скрученных разноцветных волокон. Какие-то металлические не то зажимы, не то капканы, деревянные рогульки, вилы, грабли, лопаты и прочее теснились по углам.

В противоположной от входа стене оказалась вполне нормальная дверь, подпёртая здоровенным колом. Вокруг кола красной киноварью был выведен Рунический Круг, однако ни один из символов Джейане знаком не был.

- А... это... - Иван заметил её интерес. - От тех, кто сюда дорогу сыщет, только такая магия и поможет. Знаете, что это за заклинание? - дождался отрицательных мотаний головами и, удовлетворённый, продолжая: