Чтение 14–й страницы книги ~Странствие мага~

Рванулись наперерез некроманту и его спутникам несколько инквизиторов, выхватывая из-под плащей короткие толстые дубинки - оружие, скорее пригодное для разгона недовольных, чем для серьёзного боя. Что же Этлау не предусмотрел, что же он не вооружил своих псов как следует?..

И тогда давным-давно хранимый в ножнах меч проклятого рыцаря, неудачливого охотника за нечистью, увидел свет.

И в те мгновения Фессу показалось, что он вновь стал самим собой. Он не вспоминал про магию, про разрушительные и сокрушающие заклинания, они творились словно сами собой. Потемнел воздух, словно от подброшенного ветром пепла. Грозное шевеленье родилось в глубинах земли - как и положено, церковь в Кривом Ручье окружена была погостом, а на погосте, само собой, имелось вдосталь рабочего материала для отчаянного и решившегося на прямой поединок некроманта. И, конечно же, Фесс атаковал. Его воля столкнулась с волей Этлау, и некромант знал, чтобы остановить начавшее сплетаться волшебство, инквизитору придётся употребить всю свою силу. Вдобавок Этлау приходилось "держать" ведьму - яснее ясного, что, несмотря на все ночные пытки или экзорцизмы, свою силу она не утратила или утратила, но не полиость. Приходилось только дивиться тому, какая первобытная мощь проснулась в обычной деревенской волховке, сначала выпустившей на волю Дикую Охоту, потом поднявшую из могил таких неупокоенных, что все его, Фесса, умение оказалось практически бесполезным - и в самом деле, не явись милейший господин Этлау, призраки скорее всего поужинали бы всей пятёркой.

Руны на клинке, показалось Фессу, ожили, складываясь в грозную, не слышимую ни для кого, кроме него, свирепую мелодию боя, пробуждая... нет, даже не пробуждая, его память оставалась чиста - словно бы возвращая из какой-то неведомой дали то, что когда-то составляло гордость и славу Фесса - его боевое искусство. То самое, страшное, непобедимое - ну, или почти что непобедимое. Игнациус Коппер...

Это имя было словно вспышка боли. Фесс вспоминал. Его руки привычно крутили тяжёлый клинок, который плёл в воздухе замысловатую сеть восьмёрок, закрутов, переходов, отмахов и просто рубящих ударов. Инквизиторы разлетались от него, словно мальки от щуки, оставляя на жухлой осенней траве кровь и тела. Правда, безумцами они не были - подступиться, броситься, не жалея себя, боялись, и потому некромант с орком и гномом прошли половину отделявшего их от ведьмы расстояния неожиданно легко, оставив позади всего семь или восемь тел.

Что-то не то, мелькнуло у Фесса. Этлау должен зубами вцепиться и в нас, и в ведьму, мы не должны уйти живыми, пусть даже лягут все до единого его псы!..

Ближе к костру младшие инквизиторы предприняли вялую попытку упереться и оказать сопротивление. Замелькали короткие мечи и даже - о, Святая Инквииция, как же ты обеднела! - выдернутые из плетней колья.

Прадд, рыча, словно сто вырвавшихся на свободу разрушителей разом, орудовал тяжёлой секирой как шестом, не столько рубя, сколько оглушая и отбрасывая. Гном, смачно хакая, был не столь великодушен - от каждого взмаха его топора падал человек.

Брызнули, не выдержав напора, в разные стороны инквизиторы. Задолго до этого поспешили убраться восвояси профосы, побросав все свои причиндалы - у палачей, как известно, чутьё на неприятности куда лучше, чем у крыс.

Ведьма так и не поднялась с колен. И всё так же кипела вокруг неё, источая густой пар, глубокая лужа.

- Вставай! - что было сил крикнул некромант - Вставай и убираемся отсюда!..

Его собственная магия была сейчас полностью занята противоборством с Этлау - куда только делось правило Одного Дара! - и экзекутор ничего, совсем-совсем ничего не мог поделать сейчас с натиском беспорядочных, но оттого ещё более трудных для отражения заклятий Фесса.

Прадд и Сугутор оба разом кинулись к ведьме, орк рывком вздёрнул её на ноги, гном, выругавшись, что-то сделал с цепным замком, железа соскользнули вниз, в воду, уже переставшую кипеть, - и в следующий миг Фесс услыхал торжествующий голос Этлау:

- Ну, вот и всё, государи мои!..

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

ТЁМНАЯ ДОРОГА

...Клара Хюммель, боевой маг по найму, острием рубиновой шпаги провела по снегу последний росчерк. Пентаграмма вышла на славу. Пожалуй, последний раз ей удавалось достичь подобной точности только на выпускном экзамене - даже Игнациус долго качал тогда головой, глядя на идеальные углы, хорды и сопряжения сложнейшей магической фигуры.

Да, Игнациус... Тогда он был другом, а не врагом. Впрочем, другом ли? Кто мог похвастаться, что до конца понимал великого волшебника, видевшего десятки веков?..

Клара тряхнула головой и запретила себе об этом думать.

Ну вот, наконец-то всё. На самом деле всё. Вздохнув, Клара распрямилась, пряча в ножны шпагу. Рубины на эфесе светились подозрительно ярко, но налнадобности в этом предостережении уже никакой небыло: волшебница и сама чувствовала, сколько недобрых взглядов следит сейчас за ней и её маленьким отрядом. Взглядов, разумеется, нечеловеческих и видящих всё само собою, посредством магии.

Раина застыла рядом, меч в твёрдой руке Девы Битвы медленно двигался, остриё, в свою очередь, чертило какие-то замысловатые фигуры в воздухе - подобно тем, что Клара Хюммель выводила на снегу. Глаза валькирии были полузакрыты, она словно к чему-то прислушивалась - наверное, старалась понять, тут ли эти самые Дальние, о которых она предупредила свою предводительницу.

"Что ж, - подумала Клара, - Дальние, Ближние, Срединные или какие там ещё - неважно. Я дала слово отыскать эти проклятые Мечи, и я это сделаю. Я должна взять их след, и я его возьму, пусть даже для этого мне придётся взломать само небо этого мира!"

Кицум с Тави тоже подобрались поближе и тоже держали наготове оружие. На открытом месте едва ли даже эльф-разведчик смог бы подобраться к ним незамеченным, и надобности в подобных предосторожностях Клара уже не видела. Сейчас они либо взломают небо этого мира, и ей откроется след ускользающих Мечей, либо... либо она придумает что-то ещё.

Боевые маги Долины сравнительно редко прибегали к ритуальному колдовству, требующему долгих приготовлений, вычерчивания всевозможных фигур. На поле боя не до того, заклятье должно опережать летящие стрелы и катапультные ядра. Но сейчас иного вы хода просто не было, несмотря на то, что ритуальна волшба оставляет слишком глубокие следы, которые уже не затереть и не скрыть.

То, что собиралась сделать сейчас Клара, едва ли встретило бы одобрение даже среди её самых верных последователей в Гильдии боевых магов. Устав Гильдии прямо запрещал оставлять "на местах проведения военных кампаний" магические импринты, превосходящие средние способности местных чародеев. Пентаграмма намертво вплавится в плоть Мельина, и кто знает, на какие фокусы окажется она способна, появись рядом какой-нибудь не в меру сообразительный аколит ну, хоть того же Красного Арка, из которого вышла Сильвия, спорившая - нехотя признавалась сама себе Хюммель - на равных с ней, боевым магом Долины, по определению обязанной быть на три головы выше любого чародея, рождённого в обычных мирах.

Но сейчас Клара не видела другого выхода. Она должна найти Мечи!

Должна! Она дала слово, и этим всё сказано. Она не отступит и не повернёт назад. Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость, как говаривали древние, - так вот, пусть погибнет мир, но она выполнит свою часть сделки!

Конечно, Клара думала так в запале. Окажись она вновь дома, в Долине, зашкворчи вновь на плите старый серебряный чайник, проделавший вместе с молодой Кларой не один поход, устройся в кресле напротив, подле пылающего камина, задушевная подруга юности (и зрелости, разумеется) Аглая Стевенхорст - Клара сама первая отбросила бы такие мысли. Но сейчас она действовала словно в непонятной лихорадке - она должна сдержать слово.

Что ужасного произойдёт, если она таки не сдержит слово, она не думала. Гильдия уже отреклась от нее, послушно преклонившись перед волей Архимаго Коппера. Откажись она теперь от исполнения столь опрометчиво взятого на себя обещания - никто не посмел бы и пикнуть. Но...

"Слово боевого мага больше его жизни, - молотами стучало в ушах

Клары. - Больше его жизни". Так меня воспитали. Такой я стала. И тут уже ничего не поделаешь. Если я поклялась и поставила печать моей Гильдии, то обратно я уже не поверну.

"Даже если это будет угрожать неисчислимыми бедами?" - словно наяву услыхала она старческий голос Архимага и едва не вздрогнула: ей показалось что Игнациус каким-то непостижимым образом сумел оказаться рядом с ней.

Но нет, запорошенная снегом равнина была пуста и мертва, и никого не было рядом, кроме её маленького отряда, который она обязана привести к успеху - никто и никогда не мог сказать про неё, что боевой маг по найму Клара Хюммель бросила в беде доверившихся ей.

Клара ещё раз вздохнула и с силой вогнала рубиновую шпагу в самую середину пентаграммы.

В тот же миг ей показалось, что весь Мельин вздрогнул от боли.

Проведённые Кларой по снегу линии внезапно стали углубляться, наливаться чернотой, словно кто-то щедро плеснул туда чернил из самых лучших берёзовых орешков. Как будто невидимое лезвие резало землю, щели становились всё глубже и глубже - Клара взывала к глубинным силам этого мира, силам, что спали, быть может, с самого рождения мира Мельина.

"Мечи. Мечи. Мечи. Вы видели их. Безымянные, вы ощущали их горячие шаги над собой. Быть может, вы проклинали их в своём нескончаемом сне, вы, Хранители и Основатели. Да, наверняка вы проклинали их, несущи смерть и разрушение тому, что вы привыкли хранить, - уже одним только фактом своего существования. Вы должны были запомнить путь, которым эти проклятые клинки ушли из ваших владений. Покажите же мне дорогу, откройте для меня небо, я пойду следом до самого Дна Миров и даже дальше, если понадобится!"

Никогда не следует обращаться к Хранителям крайней на то надобности. Разбуженные слепые силы обрушатся на ни в чём не повинных смертных - ураганами, землетрясениями, засухами, штормами и иными бедствиями, среди коих моровое поветрие окажется еще далеко не самым страшным. И долго, очень долго потом самые лучшие маги несчастного мира будут пытаться подобрать заклинания, дабы умилостивить и утихомирить Хранителей.

Что они такое, эти Хранители, Клара не знала. В каждом мире они были свои. Разумеется, они не имели ничего общего с людьми, многие зачастую лишены были даже тела. Их сон - бытие мира, его спокойствие и безопасность. Разбуди их, достучись до их сознания - и беды не заставят себя ждать.

Вызов Хранителей был из числа потайных, далеко не общеупотребительных заклятий, сохранённых в арсенале Гильдии боевых магов с незапамятных времён, когда сражения, в которых принимали участие члены Гильдии, отличались куда большими и ожесточением, и кровопролитностью.

Трещины разом и углублялись, и суживались - тончайшие разрезы на теле мира, почти как от лекарского скальпеля. Тьма кипела в них, Тьма смотрела вверх тысячами глаз, сейчас пока ещё закрытых, скованных вековечной дремотой. Хранители, древние духи первозданных стихий, вдохнувшие жизнь в мёртвые камни и воды Мельина, медленно откликались на зов чужедальней волшебницы. Не могли не откликнуться - уж лишком могущественно было заклинание, сплетённое в те времена, когда не существовало ещё никакой Долины, когда не наступило ещё время не то что Спасителя или так называемых Новых богов, о которых порой говаривал Игнациус, но и богов Молодых (о которых тоже остались только смутные легенды). То было время Древних, тех самых Древних, загадочных и непонятных, от которых вели свой род волшебники Долины. Точнее - от которых вело свой род их несравненное магическое искусство. Древние, согласно сказкам и преданиям, могли зажигать и гасить звёзды по десять раз на дню, выкладывать на небе новые созвездия, менять пути планет, сковывать и расковывать целые миры... Что Древним, повелевавшим непредставимой мощью, какие-то там первозданные духи?

И заклятье сохранилось, заботливо записанное ренесённое на серебро и пергамент, прожило невероятные бездны лет - с тем чтобы оказаться в один прекрасный день пущенным в ход боевой волшебницей по имени

Клара Хюммель.

Раина коротко вскрикнула, указывая остриём меча на вынырнувшие из недальнего леса какие-то фигурки, встрепенулись, готовясь к отпору, Кицум и Тави, но Клара не обратила на это уже никакого внимания. Поток тёмной силы захватил её, повлек за собой от одного водоворота к другому. Сменяя друг друга, вспыхивали и гасли какие-то отрывочные картины, сошедшиеся в смертельном бою легионы, закованные в броню до самых глаз; вихри лёгких стрел, горящие леса и рушащиеся вниз пламенными водопадами вершин исполинских деревьев лёгкие ажурные домики; унылые колонны пленных, угоняемых куда-то к горизонту; все жуткие, кровавые и страшные призраки войны, безжалостной и беспощадной, в один миг встали перед внутренним взором Клары Хюммель.

Она догадывалась, конечно же, что видит часть бесконечной памяти древних Хранителей, ту часть, что связана с Алмазным и Деревянным Мечами.

В другое время Клару наверняка заинтересовала бы история создания этих Мечей, ей захотелось бы проследить их путь через века сражений на просторах Мельинской Империи - но, конечно, не сейчас.

А самое главное - Хранители в бесконечном своем сне тем не менее запомнили и последний бой чудовищных Мечей, и их последующую дорогу

- то, что Клара тщетно отыскивала иными, менее сильнодействующими средствами.

Небо раскрывалось перед ней, но не привычными просторами Межреальности, где маг Долины почитай что дома, - нет, чем-то совершенно иным, какой-то пугающей изнанкой Астрала, чего Клара никогда ещё не видела; она даже подозревать не могла, что же это такое и почему никто в Долине ничего об этом не знал.

Не зловещая чернота жутких бездн - видала Клара всяческие бездны; не беспредельность окраин Межреальности, где уже чувствуется близость Великого Хаоса о котором лучше даже и не думать, чтобы не сойти с ума; нечто непредставимое даже для боевого мага, нечто, лежащее над Реальностью и Межреальностью, которая, если вдуматься, тоже не более чем одна из граней всё той же Реальности, - это был совершенно иной, свой, особый мир, не мир даже, не пространство - нечто, не имевшее названий и определений на языке магов Долины, встречавших, казалось бы, все мыслимые и немыслимые диковины.

Клара чувствовала только одно понятие, с натяжкой, но всё-таки ассоциируемое с открывшимся ей видением. Дорога. Дорога, не имеющая ни конца, ни начала, огибающая все до единого миры Упорядоченного, нигде не пересекающаяся с путями Межреальности, Темная Дорога, которой идут не смертные, не бессмертные, не маги и даже не боги - это дорога чистых сил, могучих и лишённых сознания, первозданных духов, свершающих свою великую работу с самого первого мига, когда остров Упорядоченного возник среди великого океана Хаоса.

Конечно, ничего больше Клара сказать не могла. Потрясенная открывшейся ей картиной, мало что не раздавленная обрушившейся на неё лавиной совершенно новых, неведомых ранее чувств и ощущений, она тем не менее твердо помнила, зачем пришла сюда и пробудила от сна дремлющие силы Мельина.

Мечи. Алмазный и Деревянный. Драгнир и Иммельсторн. Сотворённые неведомо какой прихотью судьбы в ничем не примечательном мире, одном из сотен мириадов миров, разбросанных среди связующих вод Межреальности, вырвавшиеся из тесной клетки и устремившиеся к тому, что, как видно, и было предопределено им судьбой - стирать с лица земли армии и города, обращать в ничто могучие Империи и воздвигат на их развалинах новые государства. Непредставима для воображения Клары мощь вырвала Мечи из их колыбели, открыв им истинно Тёмные Пути, соответствующие их природе.

Эти Силы, эти Духи, что проходили раскрывшейся перед Кларой

Дорогой, никак не могли назваться "добрыми". Как, впрочем, и "злыми", но всё-таки последнее определение подошло бы им больше, особенное точки зрения простых смертных, чьи дома могли распасться прахом от малейшего дуновения этих Сил. Слепая мощь зачастую бывает недоброй одним только фактом своего существования, тем более, когда лишена сознания. Или же наделена им, но сознание это не имеет ничего общего с человеческим.

Клара перестала чувствовать собственное тело, ей казалось - она растворяется, распадается, её затягивает раскрывшаяся не то воронка, не то водоворот, она проваливалась в небо, ещё мгновение, и она тоже вступит на этот тёмный путь, и тогда, тогда, тогда...

И посреди всего этого буйства неведомых, заповедных сил странным и чётким казался ясный, хорошо видимый след Мечей - которые как будто ухитрились и здесь оставить длинную, незаживающую рану.

...Обратно на землю её швырнул удар, который, как показалось ей тогда, напрочь снёс бы ворота средне величины замка. Взор заволокло красным, однако даже сквозь боль Клара видела ждущую, хищно распах нутую пасть небес, за которой начиналась Тёмная Дорога.

Над ней склонялось лицо валькирии, в левой руке Раина сжимала окровавленный платок - платок Клары с её же собственной кровью. Предосторожность оказалась нелишней, иначе волшебницу просто утащило бы за собой неосторожно наброшенное заклинание, так неожиданно открывшее Кларе третью сторону мирона - в дополнение к Реальности, Межреальности тесно сцепленному с последней Астралу.

Клара с трудом приходила в себя. Помогло и незатейливое средство Кицума - клоун-шпион попросту сгоеб горсть снега, принявшись растирать Хюммель виски, лоб и щёки.

- Счас, счас оклемается, - бормотал он, вовсю работая руками.

И точно - Клара очнулась, огляделась вокруг ещё совершенно чумовым взглядом - всё спокойно, никого и ничего, появившиеся было на краю леса фигурки исчезли, на всём смертном поле - только они четверо.

- Вы стали уходить, кирия Клара, - с нажимом сказала Раина, едва только заметив прояснившийся взгляд волшебницы. - Как есть проваливаться стали. Не знаю, куда и почему, но стали. А уж тут я себе верю. Ошибиться не могу. Ну и пришлось... - валькирия выразительно встряхнула окровавленным платком. - Не напрасно давали, кирия Клара...

- Да... не напрасно... - эхом отозвалась чародейка. - Так ты что, ничего не видела?..

Валькирия энергично покачала головой:

- Никак нет, кирия. Ничего и никого. Высыпали было из леса эти мозгляки... может, Дальние, а может, просто их наймиты с их артефактами, которые я ещё с послеборгильдовых лет помню...

Тави и Кицум недоумённо уставились на воительцу - имя Боргильдовой

Битвы им ничего не говороло, но Раина, само собой, в разъяснения пускаться не стала.

- Ладно, нет у нас на них времени, - всё ещё с трудом проговорила

Клара. - Короче... короче мне лось. Я видела след Мечей.

От изумлённых и восторженных восклицаний не удержался никто, даже невозмутимая валькирия. Клара подняла руку, останавливая спутников.

- Да, я их нашла... вернее, заметила начало их пути. Только... нам надо убираться отсюда как можно скорее, я... я воспользовалась кое-чем, что не слишком понравится здешним обитателям, и... и я должна сказать, что дорога перед нами тоже не из приятных...

- Видали мы всех и всяческих чудищ, во всех видах видали, - гордо вскинула подбородок Тави.

- Нет... кабы чудовища... я бы так не говорила. Чудовища дело привычное, сколько мы их уже перебили и, глядишь, ещё немало перебьём... здесь другое... нет, пока объяснить не могу, у меня просто есть только два слова... они мало что объясняют, потому что на разных языках они и то имеют совершенно различные значения... это слова "Тёмная

Дорога", и путь наш по ней будет воистину тёмен, ибо я даже представить себе не могу, что нас будет там ожидать...

- Эх, эх, госпожа милостивая, - вздохнул Кицум. - Что ж тут делать-то, раз надо - значит, надо, у нас в Серой Лиге так было - приказ получил, и сразу исполнять начинай, потому как если задумаешься, а можно ли его, приказ этот, значит, и вовсе исполнить - точно тебе конец настанет...

- Золотые слова, - поддержала клоуна Тави. - Веди нас, госпожа

Клара, а уж мы постараемся не подкачать!

Клара молча кивнула. Она чувствовала, что им самом деле пора. Гнев разбуженных Хранителей скоро, очень скоро обрушится на этот кусок земли, и горе тем, кого слепая ярость древних сил застанет в этом, ныне, присно и во веки веков проклятом месте.

Сила Клариной пентаграммы иссякала, и - малокому захочется начинать дорогу на гребне бешеной, сметающей все на своем пути волны.

- Добро пожаловать: за небо, - попыталась пошутить чародейка. Трое её спутников ответили мрачноватыми улыбками.

Вихрь подхватил замершую четверку, и им показалось, что их стремительно тащит вверх - хотя на самом деле они оставались недвижимы, выпадая из мира Мельина, проболжавшего свой вечный полет в пределах Упорядоченного; магия раскалывала надтреснутое небо, и вот настал миг, когда отряд Клары Хюммель в полном своем составе вступил на Темную Дорогу.

* * *

В Межреальности маги, рождённые в Долине или же заполнившие там силу, могли ходить, что назывется, как по ровному, почти не делая различии между тропой в лесной чаще какого-то из миров и тропой в Междумирье. На Тёмной Дороге всё оказалось совершенно иначе. Не было опоры под ногами, не было верха и низа. Больше всего это походило на полет, стремительное бесконечное падение, вот только ветер не шумел в ушах, здесь не бывает ветров, а те, что бывают, не имеют, как поняла Клара, ничего общего с привычными ей воздушными потоками.

Вокруг царила темнота, не кромешная тьма, не непроглядный мрак, а именно темнота, и обычному, человеческому зрению открывалось нечто похожее на бесконечные цепи громадных клубящихся облаков, в глубине которых то мелькали голубоватые молнии, то вспыхивали красно-жёлтые парные огоньки, словно оттуда и впрямь смотрели какие-то неведомые чудовища; но Клара знала наверняка, что никаких чудовищ из плоти и крови тут нет и в помине; а магические сущности здесь слишком могущественны, чтобы обращать внимание на жалкую кучку смертных, к каковым относилась и сама Клара Хюммель...

Им не было нужды связываться верёвками или браться за руки - чародейство Клары крепко удержива вместе небольшой отряд. Правда, чем дольше длился полёт, тем яростнее накатывали на поставленные Кларой скрепы порывы магических вихрей, отражать которые она не умела, потому что, само собой, эти вихои не имели ничего общего с привычными ей, а всякого рода эксперименты на Тёмной Дороге могли обойтись очень дорого.

Клара старалась держать глаза и уши открытыми но, увы, собирать сейчас какие-либо сведения о природе Дороги она, к сожалению, не могла - чем дальше, тем больше сил требовало простое поддержание связующего заклятья.

Они двигались по следу Мечей, и Клара могла лишь дивиться, кто же это оказался таким искусным, что сумел вырваться из Мельина по дорожке, неведомой даже ей, боевому магу!

Однако Тёмная Дорога не называлась бы так, не приготовь она на пути отряда Клары несколько сюрпризов. Наверное, это были отражения миров... или памяти миров, Клара не знала. В видениях перед ней проносились картины горя, войн и бедствий, и при всем разнообразии пейзажей, равно как и внешнего облика обитателей этих миров, всё увиденное ею роднило одно - смерть, ужас и разрушение, что, как известно, не зависит ни от времени, ни от места. Эти видения медленно, но верно пробивались сквозь царящий вокруг хаос, мало-помалу вытесняя царившую вокруг грозную, но в то же время и величественную картину буйства магических стихий.

Порой эти картины становились реальны до дрожи, так что руки сами тянулись к оружию - вмешаться, защитить слабых и невиновных, остановить истребление, но видение тотчас гасло, сменяясь новым.

Клара видела горящие города, странные, нелюдские города, и странных существ, сражавшихся на узких, похожих на ущелья улицах. Бьющиеся провожали отояд волшебницы поистине безумными взглядами громадных фасетчатых, словно у насекомых, глаз. "Что же это они видят меня? - поразилась про себя волшебница. - Значит, то, что передо мной, это не только образы, тени, призраки?.. Может, они ждут от меня помощи и защиты?.. Но как, каким образом?.. Да и потом, сумей я как-то... остановиться... у меня есть другое дело, я должна найти Мечи... я обещала..."

Над призрачными мирами вырастали исполинские фигуры коронованных огнём гигантов, вздымались и падали громадные секиры, запросто разрубавшие седые горные хребты, менявшие пути рек и очертания континентов; а Клара проносилась всё мимо, мимо, мимо:

И в одно мгновение Клара словно бы вновь оказалась в родной Долине, на памятном заседании Совета, когда Эвис Эмплада, тогда ещё подруга и союзница, демонстрировала потрясённым волшебникам картину разрушения козлоногими чужого мира.

Клара вновь видела своих кровных врагов. Вновь видела их всёуничтожающий поток, захлёстывающий жалкие островки сопротивления, предающий огню всё на своем пути, бессмысленно на первый взгляд, но только на первый, только на первый...

Козлоногие живы и здравствуют. И они наступают. Очередной мир, прекрасный и неповторимый, захлёбывается в собственной крови, ложась ещё одной плитой под ноги Созидателей Пути. А те, кто единственный во всем Упорядоченном могли бы их остановить (ну, если не считать непонятного Спасителя, в которого так истово верит подруга Аглая, и ещё менее понятных богов), те, кто мог бы остановить этот кошмар, трусливо бежали подальше, чтобы только не оказаться на дороге у козлоногих!

Невольно Клара вспомнила свой собственный Бой в "изнанке" Мельина и страшную жертву того странного мага, чья сила в мгновение гибели превзошла все пределы, какие только могла вообразить себе боевая волшебница. Вот так надо было драться! Так, и именно так! Крошечная горстка бойцов сумела остановить прорыв неисчислимой армады козлоногих - так чего же боялись маги Долины?! И яснее ясного, что она, Клара, просто обязана достать эти Мечи. И получить за них обещанное золото. И купить на него... многих, очень многих. И многое. И тогда она сама поведёт армию против козлоногих. Она разыщет их проклятое гнездо и выжжет его дотла, а пепел развеет по ветрам Межреальности.

И неизвестно, какие ещё ужасы открылись бы её взору, если бы Тёмная Дорога не кончилась. Внезапно и резко, в один миг, пугающие видения прекратились. Исчезало и всё то, что, по мнению Клары, и являло собой саму Дорогу. А впереди...

Волшебница видела перед собой чёрную, ритмично содрогающуюся глобулу, словно бьющееся сердце мрака. Да-да, ошибиться было невозможно - это до боли напомнило приснопамятный мир-ловушку, закрытый мир, откуда её отряд с таким трудом и такой ценой вырвался на обратном пути из Мельина в Долину.

Клара многое дала б сейчас за то, чтобы просто остановиться. Да-да, просто остановиться - но куда там, стремительное падение продолжалось, их волокло вперёд, словно щепку в бурном потоке, перед ними раскрывалось небо, и Клара поняла, что свободно текший до этого перед ней след Мечей обрывается, словно кто то просто швырнул оба бесценных артефакта вниз, в бездну закрытого мира.

Ну что же, если кто-то оказался настолько глуп, чтобы бросить такое сокровище, - мы его подберем.

Засвистел ветер в ушах, ледяная бритва прошлась по лбу и щекам. Клара и её отряд стремительно падали вниз с головокружительной высоты, а за ними уже зарывалось небо нового мира...

Начиналась привычная работа боевого мага. Клара усилием воли выбросила из головы мысли о том, что тот мир едва не обернулся вечной тюрьмой для неё и её товарищей, - и привычно составила заклятье, призванное замедлить падение.

О да, конечно, отдача, как она могла забыть! Острая боль в груди... слишком сильная, тратятся лишние секунды, чтобы подавить её - о, нет, не магией; а падающие Клара и её спутники уже пробивают облака.

Внизу - бескрайние белые поля, мелкие чёрные вкрапления скал... и холод. Жуткий холод. Хорошо ещё, что в Мельине отряд Клары успел запастись зимней экипировкой!..

Клара виртуозно опустила свой отряд на землю и только тогда позволила себе сморщиться от боли.

- Брр... - задрожал Кицум. - М-милостивая госпожа, ну что же нам в таком месте-то проклятом делать? Снег один да камни!.. Куда это мы попали?

Клара не ответила. Положив руку на эфес, волшебница осматривалась.

Пейзаж и в самом деле казался нерадостным. С одной стороны льды, с другой - изломанные, источенные ветром береговые скалы. Прямо перед странниками в ледяные поля громадным топором врезался высокий красноватый утёс, словно застывшая кровь какого-то гиганта. На вершине утёса стояла старая башня, вся замшелая, сложенная грубовато, но, похоже, прочно.

Прищурившись, Раина пристально посмотрела в сторону башни.

- Там, похоже, кто-то есть, кирия Клара, - невозмутимо заявила валькирия, словно падать сквозь небо было для нее совершенно обычным делом.

Клара сама ничего особенного не видела, башня казалась давно покинутой. Несмотря на холодный ний день, над её крышей не поднималось дыма.

- Дверь от снега расчищена, кирия, - указала Рана. - Так что кто-то есть. Точно. Пойти посмотрет что ли?

- Погоди. - Клара прижала пальцы к вискам стараясь превозмочь боль и сосредоточиться. - Не нравится мне это... чудные дела творятся... знакомое что-то... да и следы...

Отряд неотрывно внимал бессвязному шёпоту волшебницы.

Да, след Мечей проходил здесь, уводя вверх, к самой башне, ясный и чёткий, как никогда. След Мечей и след кого-то ещё, вроде бы очень даже знакомого... но чем и как, Клара понять не могла. Каждое заклятье причиняло резкую боль, отзываясь судорогой во всём теле, удерживать волшебство становилось почти что непереносимой мукой.

Правда, ошибиться здесь она всё равно не могла. Следы точно вели наверх, к замершей на краю утёса старой башне, но тут у Клары всё окончательно помутилось в голове, так что даже пришлось опереться на руку Раины.

- К башне... пойдём... все вместе, - отдышавшись, выговорила Хюммель, стараясь вытянуть шпагу из ножен. - И осторожно! Один раз уже полезли в воду, не зная броду...

Тави внезапно просунулась вперёд. Сабля указывала на башню.

- И там сейчас чародейничают. - Глаза воспитанницы Вольных опасно сузились.

Клара была слишком измучена, чтобы перепроверять слова своей спутницы. Однако Тави - совсем неплохой маг по меркам Мельина, и, как говаривали гоблины-дворники в Долине, лучше перебдеть, чем недбдеть.

- Пошли, - махнула рукой волшебница. След тянулся вверх по заснеженному склону. Тави и Раина пошли первыми, настороженно озираясь и выставив перед собой клинки, словно в любой миг ожидая нападения и готовые собой прикрыть боевого мага; шествие замыкал Кицум, уже успевший выудить невесть откуда свою заветную петельку.

Старая башня приближалась.

Когда до неё оставалось примерно с полсотни шагов Клара наконец тоже ощутила некое магическое присутствие. Тави была совершенно права: в башне творили заклинания, и притом направленные против неё, Клары. Она попыталась собраться с силами, дать отпор... но мысли путались, в голове царил полный хаос, а каждый шаг стал даваться всё с большим и большим трудом.

Раина с Тави переглянулись и в тот же миг, не сговариваясь, ринулись вперёд. Клара впервые увидела в действии магию рождённой в Мельине - Тави сплела самый что ни на есть немудрёный огненный шар, но зато этот шар, угодив в дверь, взорвался так, что всё подножие башни окуталось пламенным облаком, а дым поднялся даже выше шпиля.

Валькирия и Тави бросились в пролом, не дожидаясь, пока дым рассеется. Раздался грохот, короткий лязг стали и каменно-спокойный голос Раины:

- Ну, вот и всё, кирия... путь чист.

Перешагнув через валявшиеся на земле обломки дверей, Клара оказалась внутри. Валькирия и Тави уже деловито вязали невысокого человечка в расшитой меховой безрукавке; на ступенях валялся слабо мерцаюший голубым магический кристалл.

Человечек что-то торопливо забормотал, язык его Клара, само собой, не понимала.

- Сопротивлялся. - Раина усмехнулась. - Какие-то чары наложить пытался. И даже вон этой железко замахнулся. - В дальнем углу валялся не замеченн Кларой массивный боевой топор, выбитый из рук обитателя башни.

- Не слишком-то усердствуйте, - приказала Клара, отчего-то чувствуя острое разочарование. - И давайте дальше, наверх... он тут один, но всё равно, на всякий случай.

Валькирия молча кивнула и скрылась за изломом лестницы.

- Тащите его, - распорядилась Клара, тоже начиная подниматься. Она не сомневалась - больше в одинокой башне никого нет и быть не может.

Первый и второй этажи башни оказались нежилыми За немногочисленными дверьми располагались кладовые, добросовестно обысканные сверху донизу валькирией и Тави. Самый верхний уровень был жилым. И не просто жилым, а вдобавок ещё и настоящей магической мастерской.

По углам на массивных столах чёрного дерева возвышались какие-то аппараты, сложное переплетение тонких стеклянных трубок, в которых кипела, испарялась, конденсировалась, возгонялась и прочее, прочее, прочее какая-то жидкость. Это скорее подошло бы алхимику, если бы Клара не почувствовала - машины эти не что иное, как сработанные по последнему слову техники этого мира устройства, позволяющие обнаружить любое магическое проявление в радиусе полусотни лиг. И не просто обнаружить, но ещё и указать почти что точное местоположение. Совсем, совсем неплохо для закрытого мира...

Кроме того, в комнате имелось неимоверное количество каких-то древних статуэток, подставов с грубо обработанными камнями, по стенам развешаны связки трав, какие-то засохшие венки и гирлянды, в отдельном застеклённом кабинете собраны почерневшие кости исведомых созданий - словом, чуть ли не весь магический арсенал, какой можно было собрать в этом слое Реальности.

Пленника деловито прикрутили к массивному креслу, что стояло возле вычурного письменного стола. Он ни уже успел смириться с бессмысленностью сопротивления и только часто икал от страха.

Кара вздохнула и, морщась от боли, занялась долгой и утомительной процедурой - надо было сделать так, чтобы пленник понимал их вопросы и мог бы на них отвечать.

* * *

Далеко-далеко от Северного Клыка где оказался в эти мгновения отряд Клары Хюммель, в теплом солнечном Ордосе, в стенах Академии Высого Волшебства к кабинету милорда ректора господина Анэто рысью сбегались деканы, поддерживая полы длинных мантий.

Наблюдатель в башне Сим, сменивший на этом посту формально выслужившегося старика Парри, получивший после всего случившегося всю возможную магическую машинерию, прислал сообщение через кристалл.

Вернее сказать, успел прислать, пока в его башню не вломились те самые астралозависимые существа, прихода которых так боялась Академия.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЭГЕСТ. НЕКРОМАНТ И РЫСЬ