как завсегдатай: холодные закуски, фирменная вырезка, овощи, коньяк,
шампанское, нарзан, десерт. Спасибо Габаеву - ни официант, ни Лена не
распознали в нем новичка.
Это Тофик-миллионер. Говорят, у него действительно есть миллион!
ка.
Голубого зала, не идущая ни в какое сравнение с прокуренным и пропахшим
кухней запущенным зальчиком "Центрального", учтивый официант, вылитая
впервые за семь лет рюмка коньяка, загадочная, адресованная только ему
улыбка Лены.
глядя на нее, Колпаков переложил вилку в левую руку, хотя так ему было
неудобно.
няться, взахлеб рассматривал свою спутницу. Широко расставленные, чуть
раскосые зеленые глаза, надменно приподнятые брови, короткий прямой нос,
большой, красиво очерченный рот. Волосы она подобрала вверх, так что бы-
ли видны длинная шея и матовые покатые плечи.
такие мгновения каждый видит в глазах другого то, что хочет увидеть.
Колпаков видел клочья густого тумана над гладкой темной рекой, низкий,
заросший кустарником берег, желтое пятно палатки у крохотной бухточки.
воспоминания...
покойно.
подъезжал к институту на зеленом "Вольво" - девчонки с ума сходили от
зависти - и вез обедать в Архангельское, там чудесный ресторан, и места
кругом замечательные, особенно осенью...
нила горькая обида. Такая, какую он испытал только несколько раз в жиз-
ни, много лет назад, тогда она тоже была связана с Леной, Алькой Гаран-
диным и его братцем.
уже не впадал в беспомощную растерянность, напротив - тут же пришла хо-
лодная ярость, побуждающая к ответным действиям.
бавила:
ная дружба.
значит, ничуть не дорожила начинающими крепнуть отношениями и явно де-
монстрировала готовность немедленно их разорвать. Чего проще - встала и
ушла.
гаться собственной дерзости, однако неправота Лены И очевидная бравада
этой неправотой привели к иному результату, то глубинное, горячее, сок-
ровенное, в чем весь вечер тонул отточенный рационализм Колпакова, его
знаменитое, ставшее притчей во яэыцех хладнокровие и умение владеть со-
бой, та засасывающая субстанция, которая поглотила все достигнутые мно-
голетним истовым служением Системе качества настоящего бойца, вдруг ос-
тыла и отвердела, и Колпаков привычно ощутил почву под ногами, выругал
себя за потерю самоконтроля, назначил искупляющее наказание - час на ку-
лаках, дополнительный холодный душ и час медитации, после чего вернулся
к действительности, особым, появляющимся лишь в напряженные мгновения
взглядом охватил ситуацию со стороны, с отвращением увидел себя пьяного,
со сбитым галстуком и растрепанными волосами, сидящую напротив красивую
женщину, хотя и утратившую окутывавший ее еще минуту назад флер возвы-
шенности и необыкновенности, но все равно привлекательную и желанную,
готовую встать и уйти навсегда.
состоянии блокировать мощный удар, в последнюю минуту чуть-чуть, чтобы
не выдать себя и не тратить силы зря, подается назад или в сторону, про-
пуская бьющую поверхность в миллиметре от тела.
ном острове, костер, полное отсутствие клева, яркую желтую палатку,
дождь, сырость и неустроенность, опоздавшую лодку, последнюю случайно
найденную в холодной золе картофелину, серый пасмурный день, холод,
скандал дома... Тогда я и подумать не мог, что это был самый счастливый
в жизни день... Помнишь, как я грел тебе ноги?
Но ведь это было давно, Генчик, так давно - в детстве.
четливо подобранную фразу в искренний всплеск дорогих воспоминаний, а
красивую своенравную спутницу в единственную и неповторимую горько-бо-
лезненную любовь.
вином белых брюках затеял приглашать Лену танцевать, с пьяной назойли-
востью не принимал вежливые отказы и увещевания.
нец встал, засунул незадачливому кавалеру палец под ребро и, приподняв,
как мясники вздергивают на крючке тушу барана, отбуксировал к столику,
вежливо поздоровался с двумя его товарищами и разогнул палец. Бывший ве-
сельчак плюхнулся на стул, ошарашенно переживая испытанное впервые в
жизни ощущение груза, снятого с крюка подъемного крана.
нялся с недоумевающими сотрапезниками жертвы и не торопясь вернулся на
свое место.
будут мстить?
рования, поправился: - Но если надумают, я тебя побалую интересным зре-
лищем.
огонь:
метно не пьянеет, только кровь прилила к щекам да пунцовым цветом вспых-
нули маленькие ушки.
бородой, какой-то питекантроп! Они ему на тебя показывают...
тобой.
старались дергаться в такт музыке, неуклюже поднимали колени и, теряя
равновесие, выбрасывали вперед и в сторону согнутые руки, быстро прино-
ровился и ничем не выделялся в колышущейся среди мигающих лучей разноц-
ветных прожекторов толпе.
волосы рассыпались по плечам, закрыли лицо, и она отбрасывала их, резко
встряхивая головой.
бан пятерку, как учил Габаев, и попросил выдать самый высокий темп. По-
том вернулся к Лене и сказал:
ввинтился в быстрый рваный ритм. Он великолепно владел своим телом и
сейчас щедро использовал его тренированную мощь: неуловимыми движениями
приближался вплотную к партнерше и тут же отскакивал, мгновенно развора-
чивался на сто восемьдесят градусов, легко вскидывал ноги в уровень го-
ловы, падал на колени и подпрыгивал, почти доставая до россыпи хрусталь-
ных светильников, делал неожиданные наклоны корпусом, а руки плели вок-
руг замысловатую паутину, прессовали спертый от разгоряченных тел воз-
дух, четко фиксируя в конце невидимые толчки, и все эти движения связы-
вались между собой каким-то скрытым смыслом, логикой, не характерной для
танца, а потому были непонятны прекратившим танцевать и ставшим в широ-
кий круг людям, кроме разве что бородатого травматолога Кулакова, кото-
рый громко орал что-то нечленораздельное и буйно колотил в ладоши.
диться в центре внимания. Через несколько минут подошел Кулаков и с поч-
тительным поклоном поставил на стол две бутылки шампанского.
Лена и пояснила: - Так говорил один мой знакомый: когда он входил в рес-
Афанасьев Роман
Маркелов Олег
Гюго Виктор
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Прозоров Александр