обрушился на Агеева так, будто капитан с упоением предавался греху, который
этот псевдоним обозначал, и был застигнут с поличным.
инструменты, которыми мы пользуемся, должны быть идеологически безупречными!
- раскрасневшись, орал подполковник. - А вы приносите мне самую настоящую
идеологическую диверсию! Вот она!
Курлова.
получить?! Если эту бумагу увидит генерал? Или проверяющий из Москвы?
Думаете, они посмеются милой шутке вашего э-э-э... Курлова? Нет, капитан, ты
вылетишь со службы в пять минут, да и мне придется пересесть в другое
кресло!
серьезней, чем кажется на первый взгляд.
и перешел на другой тон, которым разговаривают с умственно отсталыми.
допускать в официальных документах нецензурных выражений? Тем более
написанных с ошибками?
орфографией тут все в порядке, и он хотел хоть немного оправдаться.
ушибся и вновь вскипел.
Свободны!
фраза:
девять, а он все еще ходил простым опером, с маленькими звездочками на
погонах. Карьера явно не сложилась, и он считал, что продвижению по службе
мешал злосчастный развод, хотя иногда из обрывков разговоров и шуточек
сослуживцев понимал, что его считают... мягко говоря, не очень умным
человеком. Но не придавал этому значения, списывая обидные слова на козни
недоброжелателей. А раз и начальник так считает... Это похоже на заговор,
когда все против него. Значит, ему не видать майорской должности как своих
ушей, хоть всех тиходонских диссидентов выяви и спрофилактируй! Да на
диссидентах сейчас и не особенно выдвинешься - время такое: очередная
оттепель, даже Сахаров и Солженицын уже не враги, а почти друзья... Теперь
начальников больше другое интересует - наркотики, оружие, политические
экстремистские организации... Ходят слухи, что Пятое управление вообще
собираются то ли сокращать, то ли перепрофилировать. А
организационно-штатные изменения вряд ли будут способствовать его карьере...
Сам напрашивается, чтобы ему прищемили яйца!"
мужичонка с плутоватой физиономией. Он курил поддельную "Яву" - будто дышал
жженой покрышкой. Капитан нервно захлопнул блокнот, словно боясь, что
нарисованный там хоровод лесбиянок выскочит наружу и завертится вокруг этого
пройдохи.
Была у него когда-то женщина, стопроцентная русачка, кровь с молоком, коса
до пояса - но вот курила в постели как паровоз. Агеев терпел-терпел, но
однажды не выдержал, поднял ее среди ночи, надавал по румяному лицу и
заставил съесть пачку "Бонда" вместе с фольгой и целлофаном. Потом швырнул
платье и трешку на такси: убирайся к такой-то матери! Так она без всякого
такси галопом пробежала пару кварталов, ночью топот далеко разносится...
Больше он ее не видел.
дворика пельменной. В груди бушевала злость.
в Катенькин киоск обернутые серой бумагой стопки журналов. Сама вышла бы, не
развалилась. Может, стесняется коротких ног? Может, у нее вообще вместо ног
- протезы? Два синеватых обрубка, посыпанные тальком и перехваченные
толстыми кожаными ремнями, а ниже - деревяшки с резиновыми набалдашниками на
концах. Бр-р-р...
движением достал из кармана пластиковую трубку, наполненную яркими
двухцветными гранулами-таблетками. Он вытряхнул на ладонь две гранулы,
отправил их в рот. Через несколько минут плохо пережеванные комки
наперченного мяса превратятся в абсолютно нейтральную жидкость и через
стенки желудка просочатся в кровь. Кто-то сказал, что эти чудо-таблетки
переваривают не только мясо, но и сам желудок; скорее всего вранье. Агеев
верил только своим врачам. Особенно с восемьдесят шестого года - когда
перешел на магазинные пельмени.
весной, в апреле. Полторы бутылки водки и два "кубика" сверху. Он проехал
через весь город на ста двадцати, в машине было полно народу, человек восемь
друг на друге, все пьяные вдребодан. Каждую минуту кто-то толкал его под
локоть и говорил: "Р-р-родь, нам еще не выходить?" Он проехал через весь
город. От Таганрогского шоссе до проспекта Шолохова. Правда, была ночь.
Правда, на восточной окраине его все-таки нагнали, перекрыли дорогу. Родик
притормозил. Милиционеры вшестером наставили пистолеты на дверцу: выходи,
гад. Родька не выходил; посмотрели - а он спит, морду на руль положил.
Возможно, только-только уснул. А возможно, он полдороги такой ехал. Никто не
знает. Через неделю права Родькины папаше его вернули, сказали: пусть ваш
сын не напивается так сильно, пусть пьет по чуть-чуть - вот как мы,
например.
иначе закиснем совсем", - Сергей, как ни был пьян, все-таки стал потихоньку
выбираться из машины. Он открыл дверцу и увидел асфальт, который плавно
тронулся под подошвой, издавая тихий шелест.
Серегина рука лежала на ее плечах, как огромное бревно; Светка пригибалась
под его тяжестью, тычась лицом Сереге в подмышки.
рубашку и тянула назад обеими руками. "Ланча" качнулась на повороте, Сергей
опрокинулся на Светку, дверца захлопнулась.
плавно и осторожно. По его затылку за воротник рубашки стекал пот. На
компьютерном спидометре дрожала цифра "60".
Сергея, она говорит что-то ему негромко. Сергей слышит и тут же забывает.
Какого черта она сунулась в машину? Может, Родик ей тут титьки крутил, пока
он спал? Или сказки рассказывал?.. Светка неожиданно провела рукой по его
щеке. Сергей снова уснул.
дикая каменная пещера, уходящая не вглубь, а вверх - на высоту шестнадцати
этажей. Здесь живут дикие сородичи физиков, филологов и журналистов. Братья
меньшие. Неандертальцы. На вахте жует резинку и чистит спичкой когти седой
пещерный медведь, дядя Болеслав. Еще его зовут Гестапо, причем не только за
глаза. Дядя Болеслав не обижается. Ночью, между часом и двумя, он прячет в
штанину тонкий стальной прут и обходит дозором читальные комнаты (на каждом
этаже такая есть, вход свободный, за-ахады, дарагой). В читальнях вечно
стоит дер, дер по-черному, потому что в блоках места всем не хватает.
Гестапо подходит, некоторое время смотрит, приглядывается - а потом как
врежет прутом по столу, или по полу, или по стене! Студенты слетают с
подруг, будто по ошибке пихали в сопло ракетного двигателя, а тот возьми да
заведись; у подруг матка еще неделю сокращаться будет, пока успокоится. А
Гестапо доволен. Он прутом покачивает: мол, попробуй только дернись, ебарь
сраный. И дрочит мысленно. И спускает прямо в штаны.
прочистит горло и громко, на весь вестибюль, пошлет его. А на следующий день
будет звонок из ректората, прямо на вахту. Так было уже однажды.
держит ее на плечах как коромысло, сжимает его ладонь холодными пальцами.
Что это с ней случилось, с маминой дочкой? Какого черта Светка забыла
вобщаге?..
и картофельными носами. Похожи как братья. Один в упор смотрит на Светку,
Адамов Григорий
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Муркок Майкл
Сертаков Виталий