перелезть со спинки дивана на подоконник и проверить, хорошо ли закрыто
окно, вскарабкаться на обеденный стол, а потом, отвлекшись на что-то
интересное, кувыркнуться с него головой вниз. Ксюша слышала множество
кошмарных историй об электропроводах, перекушенных остренькими молочными
зубками, о таблетках, которые хранились в совершенно недоступных местах, но
ребенок вскарабкался на стул, оттуда влез на холодильник, добрался до
аптечки и принялся поедать разноцветные ядовитые шарики в сахарной глазури.
поступить в Академию, стать врачом, зрелым, самостоятельным, независимым
человеком, а не домашней клушей, то надо сию минуту сесть за письменный
стол. Сейчас или никогда. Но один только вид открытого учебника химии на
письменном столе вызывал у нее ватную слабость. Ксюша хитрила, выдумывала
разные уважительные причины. Разве можно заниматься в такую жару? Тридцать
градусов в тени, какая химия? Мозги плавятся. Однако тут же она замечала с
убийственной, скептической усмешкой, что значительно быстрей мозги плавятся
от безделья.
вместо химии улечься на диван в столовой и включить видик.
довольно часто брать с собой в Москву видеокамеру. Когда она спрашивала, что
он собирается снимать, Олег отвечал:
выходила замуж, и не обижалась.
которого можно просматривать маленькую кассету от видеокамеры в обычном
видеомагнитофоне. Тяжеленькая черная коробка валялась почему-то под
кроватью. Внутри была кассета. Ксюше, разумеется, не терпелось посмотреть,
что наснимал Олег.
вернется только завтра. Машенька спала в коляске, в саду, Раиса тоже спала,
у себя в отдельном маленьком домике. Ксюша налила стакан клюквенного морса,
уселась в столовой в кресло-качалку и включила видик.
девочки и два мальчика гоняли мяч. Девочки в купальниках, мальчики в плавках
бегали, резвились, дурачились, толкали друг друга. Не футбол, не волейбол,
просто игра без правил на свежем воздухе. На краю лужайки в шезлонге
загорала с журналом в руках крупная женщина лет сорока. Она выглядела очень
стильно. Красная широкополая шляпа, темные очки, красный закрытый купальник,
длинная гладкая шея, длинные стройные ноги. Иногда она отрывалась от
журнала, подзывала кого-нибудь из подростков, заботливо вытирала платочком
мокрое лицо, обняв за шею, что-то шептала на ухо. Девочка или мальчик
улыбались, кивали, возвращались на лужайку и продолжали резвиться. Это было
похоже на рекламный ролик. Теплый солнечный свет, птичий щебет, вдали яркие
березовые стволы, над нарядными кронами ослепительное голубое небо с
пушистыми белоснежными, словно игрушечными облачками.
выделялись две совершенно одинаковые блондинки. Высокие, тонкие, в
купальниках-бикини из блестящей тугой лайкры, они носились за мячиком так
грациозно, словно исполняли причудливый ритуальный танец. Их движения были
точны, упруги и почти синхронны. Прямые белокурые волосы сверкали на солнце,
взлетали и падали на худенькие плечи, покрытые легким медовым загаром. Лица
вспыхивали белозубыми улыбками.
показалось, что шлепки и пинки, которыми они обмениваются как бы шутя, на
самом деле весьма увесисты и болезненны. Иногда в веселой возне мелькали
вполне профессиональные удары, приемы жестоких восточных единоборств.
Взлетала чья-нибудь стройная мускулистая нога, и кто-то падал,
переворачиваясь через голову.
сниматься. Они бросали в объектив лукавые веселые взгляды, подмигивали,
посылали воздушные поцелуи, показывали кукиши, корчили смешные рожицы. А
камера между тем дрожала, тряслась, буквально ходила ходуном.
мальчик, приблизив лицо к объективу, и тут же отбежал, встал на руки, дважды
крутанул "колесо", высоко подпрыгнув, перевернулся через голову в воздухе,
резко выбросил вперед ногу, нанося смертельный удар воображаемому
противнику.
голову и в два раза тоньше, но моментальным приемом опрокинула его на траву,
лицом вниз и уселась сверху, издав при этом зычный победный клич.
своего мужа и всю его нелепую фигуру с большой головой, узкими плечами. Олег
стоял среди этих здоровых красивых детей на яркой лужайке и снимал на свою
любительскую видеокамеру их здоровые красивые игры. Зачем он это делал, кто
были ему эти подростки и эта женщина в красном, где находилась лужайка,
окруженная березами, Ксюша понятия не имела. Сначала ей даже пришла в голову
совершенно дурацкая мысль, что ее муж решил подработать на косвенной
рекламе, уж больно смахивала эта идиллия на платный телесюжет. Олег все-таки
закончил ВГИК и до сих пор мечтает снимать кино. Почему бы нет? Правда,
любительской видеокамерой, да еще такими трясущимися руками, телесюжеты не
снимают, к тому же Олег кончал не операторское отделение, не режиссерское, а
сценарное.
убедилась, что никакой рекламой здесь не пахнет. На лужайку, тяжело,
неуклюже переваливаясь, вышло странное жутковатое существо. Глухой черный
балахон до пят. Черная лысая голова с небольшими красными рожками. Огромные
круглые красные глаза, круглая дыра, обведенная красной каймой, на месте
рта, по бокам желтые кривые клыки, отвислый, длинный, совершенно
непристойный нос. Приглядевшись, Ксюша поняла, что это просто маскарадный
костюм. Кто-то натянул на голову шапку-маску из блестящего черного эластика.
Но выглядело все вполне натурально. Шапка-маска была сделана очень
качественно.
поднялась, подошла к ряженому, тихо, жестко произнесла:
стягивать с головы шапку-маску. Женщина помогла, и через минуту весь
маскарадный костюм был у нее в руках. Теперь вместо черта посреди лужайки
стояла низенькая полная девочка лет четырнадцати. Плоское широкое лицо с
нечистой сероватой кожей, тупая, зыбкая, но добродушная улыбка. Узкие белые
шорты и полосатая эластичная маечка нелепо обтягивали ее рыхлое бесформенное
тело. Над ушами торчали две тощие желтые косицы, украшенные ярко-розовыми
пышными помпончиками. Она застыла посреди лужайки и испуганно, растерянно
озиралась. Губы ее шевелились, и сквозь приятный звуковой фон, птичий щебет,
сдержанное хихиканье детей отчетливо проступило ее захлебывающееся
бормотание:
больше не буду.
маскарадным костюмом. В глазах девочки дрожала паника. Она не решалась
двинуться с места, не знала, что ей делать дальше. И тут на помощь пришла
одна из красоток-близняшек.
широко открыла рот, издала неопределенное, восторженное:
тугой звонкий мяч, она растопырила руки, пытаясь поймать, но не сумела, и
мяч угодил ей в грудь. Люся коротко вскрикнула.
сообразить, что ей нужно сейчас делать. Хотелось плакать, удар получился
болезненным, но она знала, что нельзя, и, часто моргая белесыми ресницами,
кусая губы, старалась изо всех сил улыбнуться, рассмеяться, никого не
обидеть своим плачем, не испортить всеобщее радостное настроение.
несчастный умственно отсталый ребенок напоминал ей кого-то, но она никак не
могла понять, кого. Выпуклые светло-карие глаза, маленький круглый
нос-кнопочка, желтые волосы, тонкие, мягкие, как цыплячий пух. Большая
голова беспомощно крутилась на тонкой шейке. На ветру трепетала легкая
жиденькая челка, открывая мучительно наморщенный мясистый лоб.
сюда, - послышался за кадром голос Олега. Конечно, это был его голос, тут уж
Ксюша не могла ошибиться. Однако в нем звучало нечто совершенно новое. Таким
голосом, такими словами он никогда ни с кем не разговаривал. Его речь обычно
была груба и отрывиста, тяжелый бас звучал с какой-то механической тупостью.
Он говорил так, словно в горле у него перекатывались чугунные гири. Но там,
за кадром, на пасторальной лужайке, с камерой в пляшущих руках, был совсем
другой человек, мягкий, ласковый, любящий.
дрожащая влага в широких, ясных, совершенно младенческих глазах. У нее за
спиной слышались визг, смех, здоровые красивые подростки продолжали
резвиться.
экрану побежала черно-белая рябь. Ксюша залпом выпила свой морс. У нее
сильно пересохло во рту. Сердце застучало, как сумасшедшее.
совсем недолго и благополучно расстался. Жена Лена, и никаких детей. Были
еще женщины, но ничего серьезного. Олег отказывался говорить на эту тему,
грубо, неуклюже отшучивался.
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Зыков Виталий
Корнев Павел
Куликов Роман