ощутив себя свободным, рванулся наугад, кажется, даже не в сторону, а
куда-то вниз, пытаясь проломить всей тяжестью тела то, что под ногами... а
что у него под ногами? Почему он не видит, что у него под ногами?
попасть в другой.
простыней, мокрехонький от пота, с колотящимся сердцем. В спальне стоял
непонятный полумрак - мутновато-синий, придававший знакомым предметам и
мебели незнакомые очертания. В горле стоял ком, глаза резало. Синеватый
полумрак - никогда ничего подобного в замке не случалось - пронизывали
струи более темного тумана, колыхавшиеся лениво и словно бы осмысленно,
ширившиеся, распространявшиеся так, словно поставили задачей захватить все
пространство... а ведь это уже не сон, никакой не сон, хотя вокруг и
творится дикая чертовня!
темное спрыгнуло с его груди, скребнув по животу и бокам чем-то острым,
твердым - когти? - кинулось к двери, туда, где катался огромный клубок,
шипя, воя, издавая вовсе уж невыносимые для слуха звуки, не похожие ни на
что прежде слышанное. И Сварог отчего-то знал совершенно точно, что на сей
раз ему не чудится, что он бодрствует, и все это происходит с ним в
доподлинной реальности.
бой. При этом со всего маху наступил обеими ногами на хвост Акбару, но пес,
вместо того, чтобы вскинуться с недовольным рявканьем, так и лежал, как
лежал, и его тяжелое дыхание что-то не походило на привычное, сонное...
никогда не случавшееся. Древко уплыло у него из рук, отодвинулось от
готовых сомкнуться пальцев. Доран-ан-Тег, будто обретя собственные
побуждения и планы, крутнулся, завертелся, по косой линии проплыл над
кроватью, к стене, - Сварог едва успел отскочить, - взмыл под потолок.
маленькая, осталась лежать неподвижно, а остальные, кажется, четыре,
скрюченные, какие-то неправильные, не такие, шустро рванулись в коридор,
скрылись из глаз.
бегу из ножен любимый меч - из синеватой толладской стали, с обтянутой
сильванской акульей кожей рукоятью. Мягко шлепнулись на пол кожаные ножны.
Его обогнало что-то круглое, туманное, свистящее - и от дубовой двери
спальни брызнули щепки, дверь разлетелась на куски.
золотистыми шарами. Под ближайшим шаром, рядом с мягким диванчиком, лежал
лакей: вытянувшись, нелепо отбросив руку, с закрытыми глазами, вроде бы
живой...
словно в день большого приема. По широкому коридору что есть мочи
улепетывали четыре скрюченных фигуры, в росте почти не уступавшие взрослому
человеку, кривоногие, с шишковатыми головами, покрытые то ли темной
клочкастой шерстью, то ли обрывками ветхого тряпья. Передняя далеко
опередила остальных, то неслась на двух ногах, то по-обезьяньи припадала на
четыре, три остальных отставали - они хромали, шипя и повизгивая, оставляя
на светлом полу пятна зеленой жидкости, а у замыкающей зеленая кровь
прямо-таки била над левым плечом буйным фонтанчиком. Должно быть, именно
этой твари в непонятной схватке досталось сильнее всех. Она вдруг
поскользнулась на ровном месте, с трудом поднялась, закултыхала вдогонку
своим, издавая пронзительные вопли страха и боли...
одних модных трусах, черных с белыми корабликами. Уже ясно было, что это не
сон, бок и локоть не на шутку саднило - это он порезался острыми обломками
двери, - босые ноги ощущали пушистость ковра, теплые неровности мозаики,
все вокруг было доподлинной реальностью, с той четкостью и многообразием
ощущений, что невозможна в самом подробном сне...
второй лакей, и оба не похожи на трупы... Сварог наддал еще, но никак не
мог сократить расстояния до этих дьявольски проворных тварей.
свернула вправо, клубками покатилась по широкой лестнице на первый этаж...
пролет, больно стукнулся пятками. Но и этот лихой прыжок расстояния не
сократил. Подвывая и лопоча, то и дело брызгая зеленой кровью, неведомые
твари неслись прямехонько к высоченному старинному зеркалу, фамильной
гордости, овалу от пола до потолка, заключенному в затейливую золоченую
раму.
вместо стекла был словно бы слой горячего воздуха, отчего все видневшееся в
зеркале колыхалось и дергалось, то и дело причудливо изламываясь, до полной
неузнаваемости, а временами там сверкали тусклые вспышки, размазанные,
мутные, видимые словно через толстый слой воды... Овальный кусок
пространства, четко ограниченный вычурной рамой, казался разверзшимся
проемом.
макушкой, так что волосы, казалось, взвихрились. И в следующий миг туманный
диск косо спикировал из-под потолка к лестнице, прошел над ступеньками,
опускаясь все ниже и ниже, пикируя целеустремленно и неотвратимо, словно
разумное, живое существо. Почти по самой его кромке светился ярко-алым
узкий поясок. "Да ведь это рубин в навершии топора..." - сообразил Сварог,
топоча по ступенькам.
ближайшей фигуре, из-за потери крови, надо полагать, уже не способной
передвигаться быстрее, едва ли не ползущей. Налетел, коснулся...
мгновением позже то же произошло с другой, и еще, и еще, вот ни одной не
осталось, только клочья, запятнавшие пол кляксы...
доспехи у подножия лестницы, пребольно ушиб запястье, пятки и пальцы босых
ног, но удержался на ногах. Не замедляя полета, взмыв еще выше, вертясь с
невероятной быстротой, топор по безукоризненной прямой впечатался в самую
середину зеркала.
мощный неописуемый звук, нечто вроде пронзительного визга, завершившегося
могучим выдохом - фф-у-уу-хххх! - и из стены выметнулся горизонтальный
фонтан, смесь пузырчатых гроздьев, прозрачных и блистающих, с чем-то вроде
дымных клубов, эта лопочущая, клокотавшая, пахнущая чем-то резким струя
едва не достигла Сварога, от растерянности так и торчавшего в обнимку с
фамильным доспехом, - и тут же пропала, растаяла, фукнув напоследок волной
тяжелого смрада.
ошметками, отвратительными зеленоватыми кляксами. А зеркала больше не было,
рама осталась висеть, но вместо неведомо куда и как исчезнувшего стекла
Сварог видел лишь стену, обитую синим бархатом в мелкий золотисто-алый
цветочек.
этого странного выброса, Сварог так и не успел заметить - повис меж ним и
рамой, замедляя вращение, повернувшись перпендикулярно полу, понемногу
превращаясь в знакомый топор, вертевшийся все медленнее. И наконец,
обратясь топорищем вниз, а рубином, соответственно, к потолку, подплыл к
хозяину уже совсем плавно, медленно, будто воздушный шарик, колыхаемый
легким сквознячком, ткнулся в руку...
потрескавшейся за тысячелетия эмалью, сплошь изукрашенное рельефным узором
из золотых кружочков, едва выступавших над топорищем, напоминавших шляпки
гвоздей. С некоторой неуверенностью покачал топором, справа налево и сверху
вниз. И не ощутил ни сопротивления, ни каких бы то ни было попыток
Доран-ан-Тега вновь действовать самостоятельно. Теперь это снова был
обычный боевой топор, ну, предположим, не самый обычный, но полностью
покорный хозяину, как и положено любой вещи...
туннеле под Ителом, в роскошных переходах древнего метро, когда
Доран-ан-Тег самостоятельно, разве что не столь энергично, как теперь,
рубанул по странному зеркалу: и из зеркала потекло нечто вроде крови, а
вскоре оттуда вылез загадочный великан со своей быстрой, как молния,
огромной кошкой...
прошептал Сварог так, словно рассчитывал получить внятный ответ. - С такими
вот зеркалами? И почему...
сохранились буквально крохи толковой информации, тонувшие во множестве
противоречивших друг другу легенд, побасенок и апокрифов, - пара почти
нечитаемых надписей на музейных камнях, несколько невероятно древних
манускриптов, да еще Доспех Дорана, от коего остался только топор, а где
пребывало все остальное, неизвестно. То ли странствующий рыцарь, то ли
король всего Харума, то ли монах забытого ордена - баллады и сказки мешали
друг другу как раз своим обилием и разноречивостью... Он поднял голову,
услышав наверху звук шагов, появилась Мара, плетущаяся неуверенной походкой
только что очнувшегося от дурманного беспамятства человека, она моргала и
трясла головой, пошатывалась, но меч держала в руке крепко.
очнулась на полу, физиономией в бумагах... Голова раскалывается, Карах
Суворов Виктор
Орловский Гай Юлий
Володихин Дмитрий
Сапковский Анджей
Никитин Юрий
Шилова Юлия