путь. - Это никуда не годится.
- В другой раз обсудим, - прервал Сыч. - Давай еще варианты. Давай, давай!
Важно, как провести финал, как завершить операцию. Согласен, Кархана пока
отпустим. Но я докажу, что сейчас он работает против России. И возьму сам!
Не позволят - уберу...
- Не партизань, это отчаяние.
- Короче, Сергей Федорович! Мы еще ничего не решили. Теряем время!
- Подслушивающее устройство только в репродукторе?
- Других мы не обнаружили.
- Придется рискнуть, - генерал Дрыгин заговорил отрывисто. - Переберусь из
мансарды в боковую комнату. Заставлю вставить рамы. Ремонт пусть начинают
сверху. Кархан опасается своих хозяев. Помнит, что его слушают, закрепощен.
А внизу он у меня разговорится.
- Но там нет нашей подслушивающей аппаратуры!
- А ты хочешь еще и меня контролировать?
- Не тебя!..
- Твои проблемы, мне наплевать. Важно вывести Кархана из-под хозяйского
уха. Пусть хозяин забеспокоится. Начнется шевеление, подвижка. Отслеживай.
Далее: кровь из носа - пригони мне сюда толпу рокеров на мотоциклах. Пусть
катаются везде, по двору, по огороду. И орут - убьем, сожжем, тиран, смерть
КГБ и все прочее. Пусть выхлестнут пару окон, разведут костры. Побольше
шума! Стоп!.. Рокеров надо уже сегодня ко чью, пусть филеры привыкнут. Да!
На станции пусть побьют пару палаток.
- Понял, сделаем! Это хорошо. Еще что?
- Естественно, я заявлю в милицию, - размышлял генерал. - Потребую защиты.
Пусть подъезжают милицейские машины. Ночью на усадьбе подежурят
какие-нибудь менты-салаги, но обязательно наши. Возникнет заваруха с
рокерами. Ментов побьют, они разбегутся. Главное, больше шума, движения,
неразберихи. Я выйду, не вытерплю. Оставлю Кархана одного. Куда потом
исчезну - неизвестно.
- Не годится! - заключил Сыч. - Последнее - нет. Не поверит, начнет искать.
Или ты сам обязан будешь объявиться. Ты же подписал контракт! Не пойдет,
липа, белые нитки.
- Хорошо. Если просто и без липы - нужен труп. Найди в моргах тело
безродного, бомжа. Моего роста, телосложения. Я умру. Другого выхода нет.
Тело доставь в момент неразберихи. Пусть рокеры и привезут. Спрятать можно
под деревянную пристройку... Готовь мне похороны, могильную плиту,
конспиративную квартиру. И документы. На родовую фамилию.
- Сережа?..
- Да, это чужая фамилия. А настоящая - Барклай-де-Толли. В три слова и с
двумя дефисами, да, из тех самых. Представь себе, корень сохранился. И
крепкий! У меня в Вологде куча родственников. С этой же фамилией. Вот
обрадуются, когда воскресну!
Александр Иванович Грязев хоть и был человеком пляшущим, поющим, однако при
этом серьезным и по-крестьянски основательным. В дорогу он собирался, как
на войну, - положил в чемодан самое необходимое, от бритвы до пакета с
сухарями, хотя знал, что мог бы ехать и вообще без ничего, потому что
выживет в любом случае и в любой обстановке, полагаясь только на
ангела-хранителя. В детстве Саня Грязев с ним даже в прятки играл. В селе
была разрушенная церковь, на руинах которой дети и до сих пор играли. Так
вот Саня как-то раз спустился в темную дыру неведомого, недавно
обнаруженного подземелья и потому еще не проверенного мальчишками. Он
спрятался так хорошо, что друзья сначала долго искали, потом звали,
пытались рассмешить и, наконец, незаметно ушли. Он же таился и, зажимая
себе рот, чтобы сдержать смех, смотрел в сияющий круг лаза, как на солнце.
И не заметил, как остался совсем один. И оказалось, что выбраться без
помощи невозможно: дыра была посередине кирпичного свода.
Он сел на кучу кирпичей, осыпавшихся сверху, и тихо заплакал. Между тем на
улице уже и темнеть стало, а в подземелье вообще был мрак. В семье его о
Боге знала что-то одна бабушка, потому что если провожала кого-то, то
говорила: "Ангела тебе в дорогу". И тут Саня неожиданно для себя попросил:
- Ангел, спаси меня! Выручи!
В тот же миг в едва различимом кругу лаза появился какой-то мальчишка,
вернее, паренек лет пятнадцати. Склонился над дырой и будто осветил темное
пространство.
- Давай руки, - сказал он.
Саня протянул ему руки, и паренек этот каким-то образом, не спускаясь,
сумел подхватить его и в мгновение ока извлечь из подземелья.
- А теперь будем играть в прятки, - заявил он. - Только, чур, так глубоко
больше не прятаться. Ведь это же пока что игра.
Они посчитались и стали играть вдвоем. И было так весело, что оба смеялись
и часто выдавали себя. Паренек был вдвое старше, но играл как ровня, честно
голил, не подсматривал и не поддавался, даже если чувствовал слабость
партнера. Так они играли до глубокой ночи, пока на развалины не пришла
бабушка.
- Ах ты полуношник! - заругалась она. - Все уж дома спят! Я с ног
сбилась... С кем ты играешь-то?
- Тихо! - зашептал Саня, отыскивая паренька среди руин. - Услышит... Он
где-то тут. Я чувствую!
- Кто тут?
- Мальчишка! Большой такой и светлый-светлый! Они стали искать его вместе,
обошли все самые сокровенные места, ниши, ямы и тайники, но паренек исчез.
А искать-то его было просто: где он стоял, там всегда сияние поднималось!
По дороге домой бабушка расспросила Саню и сказала, что он играл со своим
ангелом и что он - счастливый человек, потому что замечен Богом и храним
ангелом. Он никогда не переставал верить в предсказания бабушки.
А поскольку ее давно уже не было, то Александр Иванович вышел из дома и сам
себе сказал:
- Ну, ангела мне в дорогу.
И поехал в Новосибирск, где жил ведущий популярной программы "Играй,
гармонь" Геннадий Заволокин. Двое суток в поезде он отсыпался после долгих
бессонных ночей и гусарских загулов у Глеба Головерова, так что к месту
назначения прибыл свежий, бодрый и в хорошем расположении духа. Заволокин
устроил ему экзамен сначала дома, затем повез в какой-то клуб, где его
посмотрели и послушали руководители самодеятельных и профессиональных
ансамблей. Эти люди, видавшие плясунов, были сдержанными, немногословными и
какими-то заторможенными, поэтому ничего сразу сказать не могли. Заволокин
же обещал, что сейчас из-за него начнется драка, поскольку уверял, что ни
одного подобного танцора нет ни в одном коллективе. Пока руководители
думали и решали, Геннадий сделал с ним передачу на местном телевидении о
внутренней, генетической природе национального танца, поскольку Саня Грязев
ни одного дня не учился плясать, а получалось как бы само собой. А потом
начались многочисленные переговоры Заволокина с руководителями ансамблей, и
тут выяснилось, что техника танца у кандидата не такая уж и национальная,
ибо она как бы пропитана акробатической гимнастикой и борьбой каратэ. Кроме
того, всех отчего-то смущала большая лысина в тридцать один год.
- Ты что, каратист? - допытывался потом Заволокин.
- Как сказать, - мялся Саня. - Занимался когда-то. Но я еще занимался
самбо, русским рукопашным боем, казачьим спасом. В мужском танце всегда
есть воинственность, элементы поединка.
- А что так рано облысел-то?
- От головных уборов.
- Так ходил бы без шапки!
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Андреев Николай
Никитин Юрий
Трубников Александр
Беляев Александр