Чтение 14–й страницы книги ~Последний синклит~

его отцу нравятся блондинки. Может, потому, что мать Роберта, которая
умерла пятнадцать лет назад, тоже была блондинкой.

- А почему у сэра Энтони секретарь - брюнетка? - улыбнувшись, спросил
Хашаб.

- У него свои вкусы, - пожала плечами Сюзан. - Она работает с ним уже
больше трех лет. И кажется, вполне устраивает сэра Энтони.

- Простите меня, миссис Бердсли, вы замужем?

- Нет, - улыбнулась она, - я разведена.

- Извините меня еще раз, - сказал Дронго. - Здесь не самое лучшее
место для разговора. Простите, что я вас об этом спрашиваю. У вас были
интимные отношения с молодым Робертом Чапменом?

- Нет, - чуть покраснев, ответила молодая женщина. - Нет, - добавила
она более уверенно.

Хашаб пожал плечами, делая выразительные глаза. По его мнению, на
такие вопросы молодые женщины никогда не отвечали правдиво. Впрочем, и
Дронго уловил некоторую нерешительность в голосе говорившей.

- А почему он рекомендовал вас отцу?

- Не знаю, - смутилась женщина. - Я не знаю. Наверное, потому, что у
отца было вакантное место секретаря, - выдавила она.

- Кто был секретарем Стивена Чапмена до вас? - - спросил Дронго.

- Не знаю. Какая-то полька. Мы мало общались. Она ушла за неделю до
моего назначения. Лондонскими делами семьи занимался сам Роберт Чапмен.
Его отец был в это время сенатором в США. Там у него был свой секретарь.
Мужчина.

- А кем вы работали до того, как стали личным секретарем Стивена
Чапмена?

- В отделе по связям с прессой, - пояснила она. - Я готовила
материалы о компании для газет, и Роберт читал мои материалы.

- Вы знали о его встречах с Маргарет?

- Об этом знали все, - удивилась Сюзан. - Она ведь работала в нашем
отделе. Мы не считали ее особенно привлекательной, - ревниво добавила
она, - но Роберту она понравилась.

- Она действительно была истеричкой?

- Да, - твердо ответила Сюзан, - могла неожиданно разозлиться или
расплакаться. Могла накричать на журналиста. По-моему, у нее в семье
были ненормальные. Сейчас говорят, что это дурная наследственность...

Очевидно, она долго могла об этом говорить, но Дронго ее перебил.

- Маргарет тоже была блондинкой? - уточнил он. - На снимке, сделанном
во время судебного процесса, видно, что у нее светлые волосы.

- Конечно, блондинкой. Роберт не любил крашеных блондинок. Ему
нравились натуральные.

- Как вы полагаете, она могла убить Роберта?

- Конечно, могла, - удивилась Сюзан. - Я и на суде так сказала. И
сейчас так думаю. Маргарет ждала от Роберта ребенка. Об этом знали все
наши сотрудники. И она все время нервничала. Он ей, конечно, ничего не
обещал, но она нервничала. Я не верю в эту историю про собачек, которую
рассказал нам мистер Доул. Собаки были на втором этаже и могли не
почувствовать, как она вошла в дом. Может, она даже вбежала. И
выстрелить она тоже могла...

- Тогда кто, по-вашему, убил Алана Эндерса? Кто пытался отравить
маленького Тони Чапмена?

- По-моему, все ясно, - неожиданно ответила Сюзан Бердсли. - Мистер
Хашаб расскажет вам свою версию, и я с ней согласна. По-моему, нужно
прекратить это расследование. Уже и так ясно, кто именно пытался
отравить мальчика.

В этот момент в зал вернулись Полынов, Важевский и Хеккет. Они прошли
к большому бассейну, откуда выходила Элиза Холдер. Увидев вошедших,
Сюзан замолчала.

- Продолжайте, - попросил Дронго.

- Пусть мистер Хашаб вам все расскажет, - предложила молодая женщина,
выходя из джакузи.

- Вы знаете, кто пытался отравить мальчика? - спросил Дронго у
остановившегося рядом с ним арабского эксперта, который также решил
выйти из джакузи.

- Увидимся сегодня в одиннадцать, - неожиданно шепнул Хашаб, выходя
следом за Сюзан. - Я вас буду ждать.

Дронго остался один в джакузи. Он откинул голову и закрыл глаза,
ожидая, когда автоматически включится подача воды.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Бассейн обычно закрывался строго по расписанию. Но учитывая, что сэр
Энтони оплатил все номера и снял отель на весь уик-энд, дежурные
терпеливо ждали, когда гости сами захотят выйти из бассейна. Дронго
прошел в холл и обнаружил там сидевших двух экспертов - Симуру и
Квернера. Японский эксперт разговаривал с Арчибальдом, хотя это скорее
напоминало монолог самого повара.

Симура лишь направлял развитие его мыслей, не перебивая и терпеливо
слушая сбивчивую речь англичанина. Дронго поразился терпению японского
эксперта, который так внимательно выслушивал откровения Арчибальда. Он
услышал, как Симура мягко спросил:

- Может быть, сэр Энтони тоже пьет молоко?

- Никогда, - громко ответил повар. - В его возрасте это не совсем
полезно, сэр. Мы иногда добавляем молоко в овсяную кашу, которую готовим
для сэра Энтони, но он никогда не добавляет молоко в свой чай. Это
невозможно, сэр.

По-английски "овсяная каша" звучала как "порридж", и Дронго
усмехнулся, проходя дальше. В конце концов, именно этот продукт
употребляли на завтрак в тысячах английских семей.

За другим столиком Квернер о чем-то беседовал с Альмой, задавая ей
точные короткие вопросы. Он отмечал в своем блокноте ее ответы, словно
он был следователем, а она - главным свидетелем в его расследовании.

Увидев продолжавших играть в шахматы и тихо беседующих Доула и
Брюлея, Дронго подумал, как сложно стать идеальным экспертом. У него
должны быть напор холерика, остроумие сангвиника, терпение флегматика и
фатальность меланхолика.

Двумя последними качествами Дронго обладал гораздо в меньшей степени,
чем исходными первыми. Он был классическим
полухолериком-полусангвиником.

***

Пройдя к стойке бара, он попросил бармена налить ему стакан
апельсинового сока. В эту ночь никто как будто и не собирался спать. Все
были взволнованы нелепой смертью Алана Эндерса. Бармен приветливо
кивнул, наливая Дронго сок. Рядом появились Полынов и Элиза Холдер. Они
попросили джин с тоником. Пока бармен готовил для них напиток, в холл
вошли остальные:

Важевский, Хеккет и Хашаб со своей спутницей. Они вчетвером сели за
столик, попросив бармена дать им кофе.

Полынов неприязненно взглянул на Дронго.

- Вы из Москвы? - неожиданно спросил он по-русски.

- Да, я приехал из Москвы, - кивнул Дронго. - А вы, кажется,
работаете здесь давно?

- Несколько лет, - односложно ответил Полынов. Он получил свой стакан
и сделал большой глоток. Полынов стоял между Элизой Холдер и Дронго.
Быстро наклонившись к Дронго, он с неожиданной злостью сказал:

- Напрасно вы приехали! Здесь вам ничего не светит. Это вам не
Москва.

- В каком смысле? - спросил Дронго.

- В том самом, - ухмыльнулся Полынов. Элиза, очевидно услышав русский
язык, повернула голову, взглянув на Дронго. У нее были красивые темные
глаза.

- Я думала, что вы индус, - неожиданно сказала она.

- Почему? - удивился Дронго.

- Не знаю, - пожала она плечами, - я вас представляла себе иначе.
Когда посылали приглашение в Москву, мне казалось, что оттуда приедет
совсем другой человек.

- Это вы посылали приглашения? - сразу переспросил Дронго.

- Нет, - холодно усмехнулась она, - я не посылала приглашений. Просто
для вас было приготовлено письмо в посольство Великобритании, а
отправлять почту - моя обязанность. С остальными экспертами было легче.
Кроме Симуры, никому не требовалась специальная виза. А приглашениями
занимались мистер Тиллих и миссис Бердсли.

Со своего места встал Важевский и подошел к ним.

- Мне мартини, - попросил он бармена и, уже обращаясь к Дронго,
сказал:

- С самого утра я хочу у вас спросить про одного человека. Мне
рассказывали в Варшаве, что в восьмидесятые годы вы работали с самим
Купцевичем. Это верно?

- Адам Купцевич? - уточнил Дронго. - Да, это мой друг.

- И вы с ним работали?

- Мы провели вместе одну операцию, - признался Дронго.

- В результате которой стали известны на весь мир, - пробормотал,
улыбаясь, Важевский. - Говорят, что вы смогли разоблачить даже
осведомителя наркомафии, внедренного в структуру комитета специальных
экспертов ООН. Вас называли "голубыми ангелами"?

- Это было давно, мистер Важевский, - устало ответил Дронго, с ужасом
подумав, как действительно давно это было, - и в результате нашей
операции сначала мы потеряли своего друга, а потом Адам потерял любимую