Чтение 14–й страницы книги ~Слепая смерть~

Флетч выключил компьютер.

- Я из любопытства.

- Любопытство не доведет вас до добра. Освободите мой стул.

- У меня нет своего компьютера. - Флетч поднялся, собрал исписанные
листки.

- Мы все гадали, почему вас вообще взяли на работу. Теперь мы это
знаем: чтобы писать репортажи из борделя. Я не хочу, чтобы на моем стуле
сидел завсегдатай борделей.

- Я там еще не побывал. Жду маминого разрешения.

- Кто знает, что вы оттуда можете принести. Эл! - закричал он через
зал городских новостей другому репортеру. - Вызови дезинфекцию. Флетчер
сидел на моем стуле и прикасался к клавиатуре моего компьютера.

- Готов спорить, вам бы понравилось это задание. Но вас посылают
только в церковь.

- Вон!

- Вы знаете поэта Тома Фарлайфа?

С первых дней пребывания в редакции у Флетча создалось впечатление,
что журналисты, возможно, подсознательно одеваются как люди, о которых они
пишут. Отдел бизнеса всегда ходил в строгих деловых костюмах, отдел
светской хроники - в туалетах для пикника, в отделе спорта отдавали
предпочтение белым носкам и пиджакам в клетку.

И мысленно они отождествляли себя с героями своих статей. Пишущие о
бизнесе полагали, что все можно объяснить деньгами, прибылями и убытками.
У репортеров светской хроники жизнь выглядела куда сложнее. Они уделяли
массу места интригам "старых" денег и козням "новых", показывали читателю
отличие между привлекательностью и красотой, стилем и показухой.
Спортивные обозреватели не вдавались в такие тонкости, предпочитая простые
понятия: победа или поражение, новички против ветеранов и, разумеется,
последняя схватка, она же самая трудная.

С Мортоном Рикмерзом, редактором отдела книг, Флетч столкнулся в
темном коридоре. В толстых очках, при галстуке, в твидовом пиджаке,
Рикмерз более всего напоминал маститого писателя. По его книжным обзорам
чувствовалось, что он любит людей и истории, героями которых они являются,
любит слова и тех, кто умеет приставлять их друг к другу, и почитает книгу
высшим достижением человеческой цивилизации.

Зачастую его рецензии читались куда с большим интересом, чем книги, о
которых в них шла речь.

- А вы встречались с Томом Фарлайфом? - задал ответный вопрос Мортон.

- Нет.

- Возможно, мне хотелось бы встретиться с ним, - промурлыкал Мортон.
- А может, и нет.

- Я только слышал о нем.

- Во-первых, мне хотелось бы знать, почему вы так одеты? -
полюбопытствовал Мортон.

Флетч вытянулся в струнку, прижал руки к бокам.

- Мне поручена статья об эскорт-услугах. Такой ответ вас устроит?

- Понятно. Стараетесь выдать себя за приезжего бизнесмена? Вы больше
похожи на жертву ограбления, которой пришлось позаимствовать чужую одежду.

- Вы почти угадали. Утром я лишился своей одежды, и мне не оставалось
ничего иного, как нацепить на себя этот костюм.

Мортон улыбнулся.

- Я уверен, что за исчезновением вашей одежды стоит занятная история.

- Пожалуй, что нет.

- Прошло уже много лет, как я терял одежду. Впрочем, не помню, терял
ли я ее вообще.

- Вполне возможно. Это так просто.

- Мог бы получиться интересный рассказец. "Как я потерял свою
одежду?" Как раз в стиле Ринга Ларднера <Ларднер, Ринголд Уилмер
(1885-1933), американский писатель-сатирик.>.

- Том Фарлайф живет здесь, не так ли?

- Да. Преподает в местном университете. Он поэт, а потому его
определили на кафедру английской литературы, хотя ему бы учить музыке,
может, математике.

- Он - зять Дональда Хайбека?

- Как интересно. Понятия не имею. Вы говорите о человеке, которого
этим утром застрелили на автостоянке?

- Да.

- Потрясающе.

- Что-что?

- Вы не читали стихи Фарлайфа?

- Не припоминаю.

- Редко кто их читал. Но, если б прочли, обязательно запомнили бы. Он
пишет, как мы говорим, поэзию насилия. Лучшее его стихотворение называется
"Нож. Кровь". Издатель дал это название книге его избранных произведений.
Кажется, у меня в кабинете есть один экземпляр. Пойдемте со мной.

В светлом, уставленном стеллажами с книгами кабинете Мортон снял с
полки тонкий томик и протянул Флетчу.

- Вот вам "Нож. Кровь". Можете подержать его у себя.

На обложке нож глубоко вонзился в человеческое тело. Кровь обагрила
кожу и оставила пятно на белой простыне.

- Это книга стихов? - изумился Флетч. - Больше похоже на старомодный
детектив.

- Поэзия эта необычная. Без сентиментальности.

- Спасибо за книгу.

- Чтение идет только на пользу, - Мортон улыбнулся. - Расширяет
кругозор.

- Полагаю, вы лично никогда не сталкивались с Дональдом Хайбеком? -
спросил Флетч, перелистывая книгу.

- К сожалению, сталкивался, - Мортон сложил руки на груди и
отвернулся от Флетча. - Сын моей сестры угнал автомобиль и сбил человека.
Случилось это достаточно давно. Алкогольное опьянение, кража чужого
имущества, убийство, и все это в восемнадцать лет.

- Я искренне вам сочувствую.

- Ужасная история. Обычный мальчик, в меру раздраженный, недовольный
жизнью, родителями, в одну ночь полностью потерял контроль над собой, -
Мортон говорил, по-прежнему стоя спиной к Флетчу. - Мы наняли Дональда
Хайбека. Как я понимаю, к нему обращаются, когда другого выхода не
остается.

- За любую цену?

- Да. За любую цену.

- И что произошло с мальчиком?

- Обвинение в алкогольном опьянении сняли сразу же. Хайбек доказал,
что полиция допустила нарушения при взятии анализа крови на содержание
алкоголя. Обвинение в угоне сменилось использованием автомобиля без
разрешения владельца. Подозреваю, Хайбек подкупил хозяина автомобиля,
чтобы тот сказал, что знаком с мальчиком и этот угон - недоразумение. А
вину за убийство переложили на изготовителей автомобиля. Как оказалось, у
этой модели и раньше отмечались какие-то дефекты в конструкции рулевого
привода, - Мортон вздохнул. - Мой племянник получил три месяца условно, не
проведя за решеткой ни одного дня.

- Странно, что его еще не признали "Лучшим гражданином месяца".

Мортон повернулся к Флетчу.

- Нам до сих пор стыдно. Когда процесс закончился, моя сестра и я
ощутили себя преступниками, словно не мой племянник, а мы преступили
закон.

- Наняв Хайбека?

- Я думаю, способствовав попранию справедливости. Условный срок не
сломал моему племяннику жизнь. Теперь он учительствует в Сан-Диего, женат,
у него трое детей. Но, вы понимаете, я не могу думать о нем, не испытывая
чувства вины.

- Хайбек оставил вашу сестру без гроша?

- Практически да. Ей пришлось продать новый дом, второй автомобиль,
снять все свои сбережения и даже принять мою помощь.

- И что вы подумали сегодня утром, узнав, что Хайбек убит?

- Я думаю об этом весь день. Когда постоянно ходишь по лезвию ножа...
- Мортон тяжело вздохнул. - Я вижу душу Хайбека, спешащую покинуть тело,
чтобы защитить в суде того, кто его убил...

- Разумеется, за деньги.

- Да. Ради денег он превращал закон в посмешище. Можно презирать его
за это. Можно ненавидеть. Но, когда решалась судьба Билли, мы заплатили
деньги с радостью. Эти деньги позволили не ломать ему жизнь, дали второй
шанс, которым он, к счастью, воспользовался. Я не знаю, сколько клиентов
Хайбека последовали примеру Билли, а сколько осталось на свободе, чтобы
снова грабить и убивать.

- Еще раз спасибо за книгу.

- Если увидитесь с Томом Фарлайфом, потом скажете мне, стоит ли брать
у него интервью.

- Когда же у тебя закончится рабочий день?

- Никогда, - Флетч сидел за пустующим столом в отделе городских
новостей, делая выборку из обширного компьютерного досье Хайбека.

- Что у нас сегодня? - спросила Барбара на другом конце провода. -
Свадебные объявления? Некрологи? Или заголовки к статьям, написанным
другими?

- Слушай, я изо всех сил пашу на тебя. Пытаюсь убедить Амелию
Шарклифф вставить в свою колонку строчку о галифе, которые можно купить в
бутике Сесилии.

- Любая помощь сгодится. Мне осточертело их носить.

- Ты носишь галифе в магазине?