расстреляли из пулеметов, после чего изрубили шашками всех, кто еще
оставался в живых.
проводя разведки, не говоря о том, чтоб хотя бы проконсультироваться со
мной! - был встречен кинжальным огнем пяти пулеметов и потерял более трети
состава убитыми и еще около половины - разбежавшимися. От полной погибели
его спасло лишь отсутствие у карателей кавалерии.
Бой продолжался почти до вечера, после чего оба отряда, потерявшие по
нескольку десятков человек и полностью деморализовавшись, разбились на
мелкие партии, большая часть из которых тут же разбежалась по домам.
Утверждают, что в бою были убиты и Федор, и Орел.
направлении нашего расположения, движутся крупные силы красных - не менее
четырех эскадронов с четырьмя орудиями и десятью пулеметными тачанками; на
юго-западе, у Ильинского, пеший карательный отряд получил в подкрепление
кавалерийский эскадрон. Бежавший из города агент контрразведки Н. Н.,
работавший телеграфистом на станции, донес, что бронепоезд красных занял
позицию на разъезде У., что дает ему возможность блокировать нас со стороны
железной дороги. В течение 26 августа к нашему отряду примкнуло около трех
десятков повстанцев, принадлежащих к отрядам самых разных атаманов,
большинство без коней и без патронов. Все они лелеют лишь одну надежду: на
скорый подход Доброармии. Сохранились ли в губернии какие-либо боеспособные
отряды - понятия не имею. У всех беглецов паническое настроение и желание
бежать, а не драться. Господи, что за народ в России!
кроме самого себя и огрызка карандаша. Все печальное и ужасное отступает
перед мыслью, что сам я в отличие от нескольких тысяч участников событий и
практически всех тех, кто вместе со мной отправлялся из "заразного
лазарета", по-прежнему пребываю во здравии.
случившееся выглядит полным абсурдом. Восстание, казалось бы, обреченное на
успех, поднятое в условиях полной поддержки всего местного населения,
ненавидевшего большевиков всеми фибрами души, потерпело полный крах. Я,
капитан русской армии, проиграл сражение какому-то унтеру-токарю! Причем не
могу сослаться даже на численный перевес неприятеля - у Ермолаева не было
против меня и одной полной дивизии. Качественное превосходство красных войск
было тоже не столь значительно, если было вообще. Точно такие же, едва
обученные стрелять, колоть и рубить мужики. К тому же подневольно призванные
из иных губерний, где точно такие же продразверстка и мобилизация. Ни
мадьяр, ни латышей, ни китайцев среди карателей не было. Во всяком случае,
мне их увидеть не удалось. Я за шесть дней сумел очистить от большевиков две
трети губернии. Мне подносили хлеб-соль на полотенцах, кричали "ура!",
благовестили в колокола, батюшки благословляли меня Св. Георгием
Победоносцем и святили мое оружие... Пять или десять тысяч мужиков - кто их
толком считал? - казалось бы, готовы были хоть до Москвы со мной идти. И
если я не въехал в губернский город на белом коне, то лишь потому, что
чуточку промедлил.
наивность и непонимание народной жизни. Я, русский до мозга костей, - и ни
черта не понимаю русского мужика. С каким наслаждением я бы сейчас
расстрелял тех, кто рисовал нам этакий трудолюбивый и христолюбивый
народ-богоносец! Они просто притворяются такими, наши мужички. Всякую власть
над собой они терпят лишь тогда, когда власть жестока и беспощадна. Если она
расстреливает, вешает или крепко порет. Если отбирает все и пикнуть не дает.
Как большевики, например.
осуществлять власть, будет делать это точно так же. Еще в Древнем Египте,
говорят, и то знали, что самые жестокие надсмотрщики получаются из бывших
рабов.
Иначе я помешаюсь или застрелюсь.
зажали красные.
лощину. Судя по карте, мы должны были миновать дефиле между частями красных
и выйти в лесной массив в сорока верстах западнее С. Оттуда можно было
поворачивать на юг и двигаться на соединение со своими. Правда, предстояло
преодолеть небольшую реку П., на которой был обозначен мост, в целости коего
я сомневался.
даже никем не охранялся. В отличие от правого, возвышенного, лесистого
берега, левый, низменный, луговой, был совершенно открыт для обозрения и
просматривался на несколько верст во всех направлениях. Наверное, надо было
сделать привал, выслать на тот берег разведку и лишь после этого переходить
мост. Но я, убежденный, что за мостом открытая местность, не стал этого
делать. И - поплатился!
решился переходить его в колонну по три, на рысях. Колонна втянулась на
мост, и головные, в числе которых находился я, уже приближались к левому
берегу, а охвостье уже вступило на мост. Вот тут-то с обоих берегов реки
ударили пулеметы.
хотя длилось оно лишь несколько секунд! Меня спасла от мгновенной смерти
лишь широкая грудь Гунна, в которую ударила первая пуля, и его предсмертный
скачок вдыбки. После этого бедняга, приняв в брюхо несколько пуль, которые
могли бы достаться мне, завалился набок, на двухаршинные перила моста, а
затем с высоты полутора саженей рухнул в воду. После этого я надолго потерял
память...
снаряжение, в том числе и планшетку, где лежали карандаш и дневник.
Последний был обернут прорезиненной тканью, а потому почти не пострадал от
воды. Красные ударами прикладов заставили меня пойти вперед, и я увидел
ужасную картину. Мост был завален трупами людей и лошадей, попавших под
перекрестный огонь нескольких пулеметов, - мой отряд погиб весь целиком.
В трех или четырех местах были вырыты ямы, прикрытые до времени деревянными
щитами, на которые был уложен дерн. А в ямах на грубо сколоченных из
чурбаков подставках стояли пулеметы! С правого берега даже в бинокль эти ямы
были незаметны. Нечто подобное было устроено и на правом берегу, но только
там пулеметы установили в песчаных пещерках, вырытых в обрыве и
замаскированных кустами.
Где он укрывался до этого - черт его знает. Должно быть, его держали в
резерве на тот случай, если мы все-таки проскочим на левый берег и, порубив
пулеметчиков, попытаемся уйти.
красной звездой, вытертой до дыр кожаной куртке и латаных галифе. Сапоги его
я тоже отнес бы скорее к разряду опорок. Солдаты его выглядели не в пример
опрятнее. Бородач спешился.
Евстратов Александр Алексеевич?
подписывал фамилией и инициалами. Писал лишь так: "Командующий
повстанческими силами". А это значило, что либо здесь, у меня в штабе, был
его осведомитель, либо изменник сидел там, за фронтом, в контрразведке у
Краевского. Я собрался с духом и ответил:
представляли.
воюем, пора бы и познакомиться. Я - председатель губревкома и командующий
карательными силами Михаил Петрович Ермолаев. Мы вас провезем по селам,
покажем людям. И тем, кто от ваших бандитов пострадал, и самим бандитам,
которые еще по лесам бегают. Чтоб все знали - вот он, "повстанческий
командующий", кадетская морда, который вас, дураков, подбил бунтовать против
Советской, вашей же собственной, рабоче-крестьянской власти.
завтра".
тревожный, заставил его прервать чтение.
дверью. Наконец он спросил:
услышать не ожидал. Пришелец покашлял, поскрипел половицами на крыльце, а
затем поинтересовался нерешительным, хотя и низким баритоном:
Володя Корнеев пришел, я тебе об нем говорила...
мужика в темном плаще и несколько старомодной шляпе, похожей на тирольскую.
Никиту, - я, тетя Стеша, уж запутался в твоих внуках, это который? Вроде ты
его Павлушкой называла?!
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Прозоров Александр
Земляной Андрей
Фазиль Искандер
Вронский Константин