и отставник должен быть на дежурстве вплоть до полудня.
устраивайтесь как дома. - Обреутов был весел и громогласен. - Ну, как
движется следствие?
Славно у вас все-таки. Чистота, порядок, глаз радуется. И вокруг неплохо -
зелень, все ухожено. Так я поднимусь, погляжу кое-что.
выбрался из-за своего стола. - Может, вопросы возникнут, а я - вот он, под
рукой.
заметил майор.
звонку, удостоверившись, что свои. Остальным - извините. Если надо отойти,
я ведь тоже человек живой, - все на замок. А звонок тут такой - на весь
дом слыхать.
никогда и не включаю.
майором вверх по лестнице. Переводя дыхание, Строкач на минуту задержался
на площадке между вторым и третьим этажами. Окно было наглухо закрыто на
два массивных бронзовых шпингалета. Строкач постучал пальцем по нижнему,
поглядывая сквозь стекло.
скамеечка, утопающая в зелени, чего стоит. Ага, там и наша почтенная
Октябрина Владленовна, бессменный часовой. А почему не открываете? Воздух
свежий, дождик прошел...
- ни-ни. Такое время.
внезапно обнаружили, что окно открыто? Да не суетитесь, спокойно. В этом я
вас не виню. К чему бы, казалось, вам выпускать незваных гостей в окно,
если в вашем распоряжении дверь? Здесь, правда, Октябрина Владленовна
начеку, но и она может отвлечься...
незамеченным ушел из охраняемого вами дома. Можно ставить вопрос о
профессиональной пригодности. А это весьма и весьма неприятно и может
иметь далеко идущие последствия...
рукой. Да, шпингалет я закрыл, когда мы с вами сразу после убийства
поднимались наверх. Кому охота оказаться на улице? Если бы вы меня тогда
спросили - я бы и сказал сразу, а так - не хотелось лезть под горячую
руку.
ситуациях надо поменьше темнить. Я еще раз наверх пройдусь, а вы пока
поразмыслите, может, еще что вспомните...
вовсе.
подумайте, разговор наш еще не закончен.
лай и не слишком радушное "Кто там?" за дверьми.
сырым, болезненным голосом.
угодно, поинтересуйтесь у вахтера, как раз Владимир Лукич дежурил, как и
сегодня. Это серьезный человек, порядок знает.
в квартиру, или вы встречаетесь только внизу, у вахты?
чувствовалось, что она недовольна поворотом разговора. - Уж не решили ли
вы, что у нас с Владимиром Лукичом роман? Увы! Мы действительно
по-приятельски знакомы, он иной раз забегает чайку попить, поболтать.
покрепче и в компании. Сын ушел раньше.
Дверь оставалась приоткрытой, так что и звонок слышно, а если кто выходит
из подъезда, то сами управятся...
ждал сюрприз. Обреутова не было! За столом вахтера восседал высокий,
костлявый старик с оттопыренными ушами и вислым носом, посверкивая
угольками черных глаз. Сменщик! Строкач взглянул на часы - двадцать минут
двенадцатого. Это не осталось незамеченным. Вахтер сурово сдвинул
кустистые брови, но промолчал.
получается - прихватываю чуток. Посидим, бывает, с Володей, покалякаем.
Дома скучно. Вот только сегодня он что-то заспешил, не с кем старику и
словом перемолвиться. Вы ведь следователь? Ну, тогда угощайте куревом да
спрашивайте...
на подоконнике в кабинете, за спиной у него шумела улица.
клетки? Тот, которого видела Октябрина... как ее...
было незачем - внизу дверь свободна. Разве что не хотел Турчину
компрометировать, а это уж вовсе чушь... Не те нравы.
очень, - протянул лейтенант.
спины, да тебе еще и словесный портрет подавай. Ну, ты, брат, совсем
заелся. Короче, Жигарев или кто другой прыгал, давай организовывать за ним
наблюдение, но и Теличко нельзя из виду упускать.
как один просятся под наблюдение. Один майор не подкачал, железное алиби -
Варшава. Но на его счет есть у меня любопытное соображение. Как там у нас
насчет уголовного прошлого фигурантов?
стопку исписанных листов. На самом верху - серая поблекшая листовка с
фотографией в левом верхнем углу под броской шапкой "Разыскивается
преступник".
преступник Теличко Николай Васильевич... года рождения, уроженец г. ...,
житель г. ...
лоб покатый, брови прямые, глаза серые, нос прямой, губы тонкие,
подбородок выступающий, уши средние, волосы темные, голос глухой.
может менять одежду и внешность.
просим сообщить в милицию удобным для вас способом.
времени.
размерах, срок - десять лет. По этой статье шли в зону тысячи людей, и
прежде всего те, кого именовали "работниками временных коллективов,
занятых в сельскохозяйственном производстве". По договорам с совхозами и
колхозами они выращивали лук, арбузы и прочие трудоемкие культуры.
Вынужденные работать по законам рынка, они оказывались в ловушке плановой
социалистической экономики и подогнанных к ней статей уголовного кодекса.
Люди получали за труд в соответствии с договорами, а некие эксперты
пересчитывали все по госрасценкам и разницу между тем, что было выплачено,
и тем, что, по их мнению, следовало выплатить, называли хищением.
выращивала арбузы. Когда урожай созрел, директор заявил: вы их, ребята,
соберите, вывезите, продайте, а потом уж поговорим и об оплате... Каждый
год ему спускали план, те же арбузы сеяли, но ни разу и килограмма не
собрали: весной засеют бахчу - осенью запашут. Не растут - и весь сказ. И
вдруг - урожай вдесятеро против плана. Сотни тонн - что с такой прорвой
делать?
приходится.
директора пришлось принять - куда денешься? На рынках десяти областных
городов они распродали арбузы, привезли в совхоз выручку. Кому-то
показалось, что привезли мало. Было возбуждено уголовное дело, приглашены
эксперты, которые подсчитали, что бригада похитила у совхоза около