зывай. Он твой. Только твой. Захочешь - включишь.
четких объяснений требует. А в цирке-то не требовала, на ве-
ру приняла...
Не открывай, не надо: другого я сделать не смогу. Знаешь:
это было у меня как наитие. Чудо, если хочешь... Вдруг осоз-
нал: требуется чудо, - он невольно повторил слова Гранта, -
и я его сотворил.
нувшись губами, поцеловал Наташу в щеку. Щека была теплой и
все же мокрой: и не хотела, а, видно, поплакала девочка,
только незаметно, Александр Павлович ничего не углядел.
ликнет его, побежал через двор, выскочил из ворот на улицу,
увидел зеленый огонек: - Такси! - хлопнул дверцей: - На Вой-
ковскую, к плотине...
чит. И никогда, никогда еще не было ему так больно и сквер-
но. Никогда в жизни он не мучился так оттого, что всего-нав-
сего - ну пустяк же, привычное дело! - обманул женщину.
Павловича долго не болело. Разве что поясница: но это про-
фессиональный недуг, результат цирковых сквозняков; да,
кстати, он, этот недуг, о себе тоже давно не напоминал.
ства самим собой: разнюнился, как юнец. Решено, эмоции побо-
ку. Стоит вспомнить к случаю недавние слова Валерии о том,
что у нее эмоций и неприятностей на службе - во как хватает!
У Александра Павловича - тоже, и лишние, "сердечные", - сов-
сем ни к чему.
- пусть сама пользуется. Александр Павлович в этих играх
больше не участвует: слишком далеко, кажется, дело зашло...
Павлович с дамами сердца, как говорится, "завязывал", оста-
ваясь с ними между тем в наидобрейших дружеских отношениях:
гордился он этим своим дипломатическим свойством, но ближе к
вечеру, когда Александр Павлович отдыхал, морально готовясь
к нудному ночному прогону, явилась Валерия. Явилась без
звонка, как ни в чем не бывало, ничему не удивляясь. Только
спросила:
сюрпризов не терпел, считал, что лишь тот сюрприз хорош, о
котором заранее известно. Но виду не подал, усадил Валерию в
кресло, кофе принес: как раз перед ее приходом заварил.
чего не готово, хоть плачь.
этот разговор всего лишь прелюдия к чему-то более серьезно-
му, ради чего и пришла Валерия, пришла, не позвонив, не сго-
ворившись заранее, как всегда у них делалось, потому что,
вестимо дело, уяснила: позвони она - и Александр Павлович
тысячу причин найдет, чтобы встреча не состоялась. Умная
женщина, дочь - в нее...
нула, если поговоркой воспользоваться.
пожалуйста, я же не школьница с косичками.
неторопливо поставил чашку на стол с колесиками, на котором
из кухни кофе прикатил, быстро прикинул про себя: врать или
не врать? Как и утром, решил не врать. - Ты права, Лер, не
случайно.
внезапной страсти к выяснению отношений. Хотя если иметь в
виду влияние "портсигара"...
я напомню тебе твои слова - тогда, в машине?
ва. Воздушные замки - сооружения непрочные и громоздкие.
Жить в них нельзя. Еще раз повторю: ты очень права. Я готов
подписаться под каждым твоим словом, сказанным в тот вечер.
И тем более не понимаю: с чего ты решила выяснять отношения?
Это же не в твоем стиле...
Саша, я не за тем пришла. - Она взяла свою сумку, элегантную
черную кожаную сумку со множеством карманов и отделений, с
широким и длинным ремнем - вместительную сумку деловой жен-
щины, порылась в ней и выбросила на стол "портсигар" Алек-
сандра Павловича, подаренный им Наташе. - Что это такое?
Лерочка? Или ты так не считаешь?
никак не проявлялось: он лишь становился спокойнее, просто
совсем каменным - изо всех сил сдерживался, следил за собой;
а еще голос чуть не до шепота понижал.
право забрать у нее мой подарок?
боч-ку... - издевательским тоном произнесла, как выругалась.
улыбнулся, будто бы веселила его ситуация, будто бы шутили
они с Валерией. Ну не сказать, как остроумно!..
пожалел?
"портсигара". - Ну-ка, объясни, что здесь на меня так по-
действовало?.. Батарейка? Лампочка? Два сопливых проводка?..
Ты сделал обыкновенный фонарик. Только в серебряной оболочке
- антикварное барахло. Кому ты морочил голову? Наташе? Или
себе?
его, будто впервые увидел. Приподнял батарейку, заглянул под
нее.
ее дела?
ошеломить, заставить усомниться в себе...
жели ты всерьез считаешь, что можно создать прибор, который,
видите ли, напрочь изменит характер? - А вот теперь уже ни-
каких сомнений, одна издевка. Конечно! Валерия - дама уче-
ная, без пяти минут профессор, а у Александра Павловича,
кроме собственных рук, никаких научно-технических аргумен-
тов...
ралась говорить мягко и ласково. Александр Павлович даже по-
думал: как с сумасшедшим, - это невозможно. Это противоречит
физике, математике, механике, логике, наконец...
Классика. Помню.
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Березин Федор
Роллинс Джеймс
Флинт Эрик
Бажанов Олег