надо арестовать одного дьяка, то для этого и нас двоих много. А если там шамаханы, то
пусть парень потрудится от души. С такими мыслями мы незаметно дото-пали до жилья
предполагаемого преступника. Из-за соседних заборов и домов тихо вышли около десяти
стрельцов, отряженных на тайную слежку за дьяком.
- Часа три, как вошел, - доложил мне старший, - Бежал, ровно его сам черт за
пятки хватал. Как двери запер, так наружу уже и не выходил, свет в окошке по сию пору
горит. Боле никого подозрительного не видали, ни Из дома, ни в дом. Что прикажешь,
сыскной воевода?
- Окружить дом. Я, мой помощник и еще пять молодцов производят задержание.
Остальные осуществляют работу группы прикрытия. При первом же признаке появления
шамаханов или иных противников - действовать по обстановке. Все по уставу, один
предупредительный выстрел вверх, после чего, в случае неподчинения приказу, - при-
цельный огонь на поражение.
- Смилуйся, батюшка... - опешили стрельцы, - Да ежели мы в воздух палить
будем, так, пока наше ружье перезарядишь, все враги разбегутся!
- Не лишено логики, - вынужденно признал я. - Тогда просто кричите: <Стой!
Стрелять буду!>
- А как встанет, так и стрелять?
- Все, юмористы! Шутки в сторону. Всем разойтись по местам и выполнять
задание. Митька, выбери пятерых - и за мной!
Все взялись за дело так, будто репетировали два года. К тому времени, как мы
постучали в дверь, весь дом был надежно оцеплен двойным кольцом суровых стрельцов,
наставивших стволы. Если выстрелят все разом, то наверняка превратят домик в решето,
покрошив нас вместе с шамаханами. Поправив фуражку, я деликатно постучал:
- Гражданин Груздев! Откройте, пожалуйста, - милиция.
В ответ гробовое молчание. Мы переглянулись.
- Гражданин Груздев! Я требую, чтобы вы открыли дверь. У нас есть ордер на
обыск и арест. Тот же результат.
- Предупреждаю, что в случае неподчинения законным властям мы будем
вынуждены ломать дверь.
Поскольку изнутри по-прежнему не донеслось ни звука, я постучал еще раз,
больше для очистки совести, и кивнул Митяю. Он навалился плечом, крякнул, нажал,
раздался треск досок. Мой напарник рухнул внутрь поверх выдавленной двери. Мы
ворвались следом, пройдя прямо по его спине. В доме было четыре комнаты, дьяка
Филимона не оказалось ни в одной...
- Нет его... - недоуменно развел руками Митяй. - Мы со стрельцами ужо и в
печку заглянули, и под лавки, и в сенях, и на чердаке глядели, - как сквозь землю
провалился!
- Подозрительно... Ты ведь говорил, что дьяк пришел домой и никуда не
выходил?
- Так точно, батюшка. Вот стрельцы тоже докладывают - не выходил он. Да и
свечи в доме горят, угли в печи еще не прогорели, вон баранка на столе еще не
доедена... Ох ты ж ирод проклятущий!
- В каком смысле? - не понял я.
- Так ведь сегодня постный день! Мясо потреблять нельзя, а он, изменник,
ребрышками жареными балуется.
Один из стрельцов подошел поближе, понюхал миску с мясом и скривил рот:
- Дозволь слово молвить, сыскной воевода. Не баранина это, а собачатина,
прости Господи... Мы вон в сенях шкуру свежесодранную заприметили. Небось
здоровенный кобель был.
- Ну и дела творятся у вас в Лукошкине... - Я снял фуражку и вытер
выступивший пот.
Бабка права, дьяк здорово околдован. Собак есть? Или же мы имеем дело не с
дьяком, а принявшим его личину шамаханом. Судя по тому, что я о них слышал - эти
урки и не на такое способны.
- Проверить все помещение еще раз. Все необычное тащить ко мне, а самое
главное - найти перстень с хризопразом. Вопросы есть? Выполняйте!
Стрельцы ринулись на поиски, переворачивая все вверх дном, но то, что нужно,
обнаружил именно Митька. Причем, как всегда, случайно.
- Таракан? Ах ты, погань басурманская! - И он так крепко припечатал
насекомое ногой, что одна из досок пола хрустнула. - Виноват, батюшка... Щас гляну,
небось не поломал...
Откинув вязаную дорожку, мой напарник внимательно оглядел треснувшую
половицу и недоуменно буркнул:
- Да тут петли железные... Никита Иванович, уж соизвольте посмотреть, как я
здесь расстарался!
Яркая полосатая дорожка, обычно украшавшая полы домов зажиточных граждан,
одним концом была крепко прибита к деревянной крышке подпола. Взяв свечи, мы
вшестером поочередно спустились вниз, оставив одного стрельца на охране люка.
Подвальное помещение являло собой точную копию боярского. Тот же склад оружия с
преобладанием тяжелых топоров и зубастых сабель, та же молельня с каменным
уродцем на алтаре, тот же подземный ход... Оставив еще одного стрельца, мы двинулись
в черную пасть тоннеля. Его смело можно было так называть, ход был высок и настолько
широк, что мы могли свободно идти по двое. Видимо, этим путем намеревались провести
целую армию. Мы довольно долго шли, пока один из стрельцов не обнаружил новое
ответвление в стене, словно в большом тоннеле решили пустить еще и узкоколейку.
Двоих ребят я отправил на исследование этого хода, а остальные пошли за нами. Мы
топали еще не меньше часа, пока впереди не забрезжил слабый свет луны. Выход из
подземного хода оказался надежно замаскирован густыми кустами орешника. Осторожно
раздвинув ветки, я шагнул наружу:
- Митька, где это мы?
- За городской стеной, в лесу на Гадючьей горке, - поосмотревшись, определил
он. - Эвон куда нас занесло... Место нехорошее, проклятое место. Грибы не растут,
ягоды тоже, звери да птицы его избегают, орехи есть, да и те горькие. Кому ж энто
взбрело сюда ход рыть?
- Дубина, ход прорыт не ради того, чтоб из города тайно попасть в лес. Кто-то
очень хочет помочь шамаханам беспрепятственно попасть из леса в столицу. Всем
соблюдать предельную осторожность! Эй, молодцы, останетесь на охране здесь. Митька,
за мной! Посмотрим, что тут у нас поблизости...
- Есть, воевода, - кивнули стрельцы, обнажая сабли. - Ежели беда какая,
только шумни - враз прибежим на выручку.
- Не извольте беспокоиться, батюшка участковый, - вмешался Митяй. -
Случись что, я не подведу! Никого на помощь звать не придется, разве что злодеев за
ноги в тюрьму растаскивать... А уж я им, ворогам, своим прутиком таких кренделей
навешаю!
- Не горячись. Пойдешь со мной на разведку и веди себя как мышка.
Ввязываться в драку нам сейчас ни к чему. Если очень хочешь подвиги по-совершать -
иди в царево войско, а наша работа тонкого обращения требует.
Он тут же покаялся, присмирел и двинулся вслед за мной так мягко, что даже
сучок под ногой не хрустнул. Я наверняка производил больше шума, а громадный Митяй,
к моему удивлению, шел тихо, как тень, ориентируясь в ночном лесу с легкостью
опытного краснокожего. Долго идти не пришлось, между деревьев мелькнул свет. На
большой поляне горел высокий костер, вокруг сидели люди. Я сразу обратил внимание на
их странную одежду. Сомнения быть не могло - перед нами расположились самые
настоящие шамаханы!
Шамаханы были очень похожи друг на друга, так, словно их где-то штамповали по
определенному стандарту. Рост ниже среднего, глаза узкими щелочками, жидкие черные
усы и бороденки, одежда из скрипящей кожи, на плечах шкуры, на головах высокие лисьи
шапки. Оранжевые блики огня отражались на многочисленном оружии. Их было человек
двадцать, один, с седой бородой и непонятными амулетами на шее, держал речь. Кто он
- колдун, вождь, старейшина - я не знал, говорил шамахан тоже не по-русски, но
почему-то общий смысл до меня доходил:
- Базарлы э Афанас-бай сапсем туп! Такая громадны дурды во всем Сарае нигде
ек. Упутляи якши? Не распутлян, как спроспицу? В пасть кляп заталды? А тогда внимай
моя, храбурай батыры, чтоб всем все Орда под себя загребаллы! Русскый ханум - ай,
ай, ай, слаще щербет или сахара. Русская декханин - могучая ык медведяй. Весь день и
темень - паши, паши, паши... Якши раб! Русская мечеть золотай полным-полна! Все моя!
Все - загребаллы, ограбаллы, увороваллы... Жигай, резай! Шамахан - батыр всем
Лукошинску карачун! Мы ж не балды...
Слушатели шумно кивали, поддакивали, периодически стукаясь медными
чашами.
- Кумыс! - потянув носом, шепотом доложил мой напарник. - Вот нехристи, и
самогонку-то нормальную гнать не могут, а туда же... Супротив милиции поперли!
- Да тише ты... - зашипел я, прикрывая ему рот.
Слава богу, шамаханы ничего не услышали, они продолжали обсуждать планы
вторжения в столицу. Если я правильно их понял, то в самое ближайшее время, не
сегодня-завтра, орды вооруженных до зубов диких степняков ринутся в город. В мой
город! За недолгое пребывание в Лукошкине я настолько к нему привык, что незаметно
для себя совершенно перестал горевать о своем собственном мире. Строго говоря, я и
раньше-то не особо впадал в тоску, но чтобы принимать проблемы местных жителей так
близко к сердцу... Хотя... о чем это я? Да, черт вас всех подери! Лукошкино - мой город,
и я ни одной банде не позволю в нем хозяйничать.
- Митька, отходим тихо, все, что нужно, мы уже выяснили. Ты знаешь
шамаханский?
- Ни единого словечка, - вздохнул он. - Не обучены мы языкам иноземным.
Вот подкову согнуть, кочергу в узел завязать, ворота, опять же, лбом переломать - тут
мы завсегда... от души, стало быть! А науки нам никогда не давались...
Мы попятились назад, стараясь не поднимать шума, но почти сразу же с
разворота натолкнулись на рослого шамахана. Я от неожиданности едва не вскрикнул, но
мой верный напарник просто опустил пудовый кулак на высокую лисью шапку, одним
махом превратив ее в плоскую панамку. Шамахан рухнул, как корабельная сосна, без
единого писка.
- Забирай с собой. Если они хватятся часового, то пусть лучше думают, что он
сбежал, а то очухается да расскажет о нашем визите. Заодно и допросим негодяя.
- Как скажете, Никита Иванович! - Митяй играючи перекинул бессознательное
тело через плечо и двинул вперед так же легко и бесшумно, как и раньше.
У входа в подземелье мы чисто случайно не попали под клинки
перенервничавших стрельцов. Парни настолько нас заждались в этой напряженной
Громыко Ольга
Володихин Дмитрий
Верещагин Олег
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Сертаков Виталий