оказался неожиданно коротким (около 30 минут) и на две трети состоял из
сладострастного показа зверского изнасилования и кровавого убиения доброй
воспитательницы детского сада. Под заключительные вопли разрезаемой на
части блондинки-воспитательницы Франц узнал, что "... о новых приключениях
Джонни зрители узнают в понедельник в это же самое время." -- фильм
оказался очередным эпизодом сериала под названием "Черные дела одного
парня".
удивляться: если есть телесериалы со сквозным героем -- сыщиком, то почему
не может быть сериала со сквозным героем -- убийцей?
смертью. "Может, вместо того, чтобы мучиться с общим случаем, стоит
посмотреть случай плавных потенциалов? -- размышлял он, -- Может, станет
ясно, как динамика устроена в принципе? Или я это уже пробовал ... пробовал
... про-бо-вал ... почему-то у меня тогда не получилось ... не
по-лу-чи-лось ... по-че-му-то ... Ага, вспомнил: рассеяние в этом случае
экспоненциально слабое и забивается нелинейностью и дисперсией ... а
нелинейность и дисперсию, как нетрудно видеть, выбросить нельзя, ... ну
просто ни-как нель-зя ... И что нужно делать, по-прежнему, непонятно ...
не-по-нят-но ... Та-ак, а ежели попробовать, скажем, не плавные, а малые
потенциалы ... что тогда?... Малые ..." -- Франц рывком сел на кровати и
дернулся за бумагой и карандашом, но, не найдя их на привычном месте,
некоторое время недоуменно озирался вокруг.
Мысли его приняли другое направление.
приостановлено? Университет же здесь, наверно, есть? Может, сходить,
посмотреть, что там и как, глядишь, еще и работу найду на том свете
(ха-ха-ха!) ... Впрочем, вряд ли: у них здесь, небось, Ньютон с Эйлером на
факультете математики работают -- супротив них не потяну ... А может, и
потяну -- они ж, когда помирали, глубокие старики были, маразматики,
наверно, а я, так сказать, в самом соку ... Или они себе здесь безвременно
ушедших из жизни гениев насобирали? Таких, поди, немного наберется -- ну,
Галуа ... а еще кто, так и не вспомню даже. Физики и математики, в отличие
от поэтов, живут подолгу ..."
-- он их сбросил. "А, вообще-то, все это -- чушь собачья: на том свете
науки существовать не может; на том свете ответы на все вопросы, в том
числе и научные, должны быть известны в принципе. Ведь недаром говорят:
'Бог знает'. Здесь голову самому ломать не нужно, здесь только спрашивай --
а добрый дядя Бог тебе ... хрясь ... и ответы на все вопросы, ну просто на
а-абсолютно все вопросы. И на те даже, которых ты не задавал ... и не думал
ты об этих вопросах вовсе ... и не помышлял ... и не ..."
солнце. Спотыкаясь и крича: "Сейчас, подождите!", он открыл дверь. На
пороге стояла Таня.
попытался вспомнить, как же именно у него дела, -- ... хорошо.
волосы за спину.
вызывают ли куда ... Да вы заходите, пожалуйста, садитесь ... --
спохватился он, -- что ж это я ...
вообще-то, суббота, так что вызовов не будет. Хотите поехать за Город?
километров сто от Города на запад. В полную луну -- красота необыкновенная!
Договорились?
соскучился по нормальному человеку!"), -- А что там можно делать?
увидите. Ну, ладно, я пошла, нужно выспаться. -- она прошла по коридору и
отворила соседнюю дверь, -- Спокойной ночи.
ждала их перед зданием Общежития -- ключ воткнут в гнездо зажигания. Бросив
этюдник на заднее сидение, Таня махнула рукой: "Туда.", и Франц свернул с
Авеню 8.5 на неширокую дорогу вдоль парка. "Как спалось?" -- вежливо
спросил он; "Спасибо, хорошо." -- вежливо ответила Таня. Слева от дороги
город на глазах превращался в пригород, справа от дороги парк превращался в
лес. "А меня вчера к Раввину вызывали ..." -- сказал Франц, чтобы заполнить
паузу. "Это все стандартная последовательность: адвокат, следователь и ...
этот ... как их всех назвать одним словом?... -- Таня повертела в воздухе
рукой, -- В общем, служитель культа. В моем случае, это был православный
поп." Город закончился, дорогу с обеих сторон обступил густой лиственный
лес. Ярко светила луна, по небу проплывали легкие перистые облачка, в
движения не было -- их машина катила по абсолютно пустой дороге. "А почему
они меня именно к раввину вызвали -- как они узнали, что я из еврейской
семьи?"; "Как-то узнали -- они всегда все как-то узнают." Таня отвернулась
и стала смотреть в окно.
поредел, появились полузанесенные почвой и поросшие травой валуны. Потом
дорога миновала довольно большую скалу -- в свете полной луны ее бока
казались серебристо-белыми. Вскоре из-за горизонта, как по мановению
волшебной палочки, выскочили горы. Последние остатки леса вылиняли совсем
-- кругом белели россыпи голых камней. "Еще минут сорок -- и приедем, --
сказала Таня, -- не гоните так, пожалуйста." Франц сбросил скорость до ста
тридцати.
и обрывом, зазмеилась по склону горы. Францу пришлось сбавить скорость
сначала до пятидесяти, а потом и до сорока километров в час. Они почти не
разговаривали -- лишь мощный мотор мерседеса негромко урчал, да на
поворотах шуршали шины. Минут через тридцать дорога выровнялась, достигнув
наивысшей точки, и неожиданно расширилась: на протяжении метров двадцати в
скале было сделано дополнительное пространство для парковки автомобилей.
"Здесь." -- сказала Таня, и Франц остановил машину. Они вышли наружу.
над головой, растительности почти не было -- лишь мох да чахлые деревца с
искривленными стволами изредка пробивались в трещинах между камнями.
Откуда-то доносился шум горной реки, на невысокой скале подле дороги сидел
орел. Лишь только Франц направился в ту сторону, орел расправил
полутораметровые крылья, тяжело спрыгнул в пропасть и исчез за краем обрыва
-- чтобы через мгновение появиться опять, поднимаясь кругами, пролететь на
фоне луны и раствориться без следа в черном бездонном небе. "Вот это да-а,
видали?" -- восторженно спросил Франц. "Видала. -- Таня взяла его за руку и
легонько потянула в сторону парапета, отгораживавшего край дороги от
обрыва, -- Пойдемте туда." Им в лица ударил сильный ветер, и танины волосы
заполоскались в воздухе.
которого протекала небольшая речка. Прямо под ними, образуя узкую
горловину, русло сдавили две невысокие скалы, и вода с ревом рушилась вниз
невысоким водопадом -- в воздухе летали клочья белой пены. Берега речки
заросли низкорослым кустарником и приземистыми деревцами с белыми
искривленными стволами. Полная луна освещала все до мельчайших деталей,
воздух был холоден и чист. "Ну, что скажете?" -- спросила Таня, как-то
пристально глядя ему в лицо. "Замечательно, слов нет!... А спуститься туда
можно?" "Спуститься нельзя, можно только подняться." -- она повернулась и
показала рукой на вырубленную в склоне горы лестницу, косо уходившую
наверх. "Ну что, полезли?" -- предложил Франц. "Полезли." -- согласилась
Таня. Они пересекли пустынную дорогу и прошли метров тридцать вдоль стены
до входа на лестницу. "Снимите свитер." -- посоветовала Таня, завязывая
свою куртку рукавами на талии (она осталась в клетчатой байковой рубашке и
джинсах). "Снимаю." -- послушно отозвался Франц и, стаскивая на ходу
свитер, ступил на первую ступеньку.
ней в ряд. Франц и Таня, однако, шли гуськом, держась за металлические
перила, огораживавшие ступеньки со стороны обрыва. Слева проплывала
неровная поверхность скалы, справа чернела пустота, и шедший первым Франц
немедленно вспомнил, что боится высоты. Он оглянулся -- Таня не отставала,
и пути к отступлению не было. Стараясь не глядеть вниз, он стал считать про
себя грубо вырубленные в скале ступеньки.
разрывалась смотровой площадкой. Запыхавшийся Франц остановился, обеими
руками ухватившись за перила, и посмотрел кругом: полная луна плыла над
склоном горы, освещая безжизненные скалы. Чуть ниже виднелась ровная
поверхность дороги, еще ниже и дальше -- гулкое пространство ущелья.
Неслышно подошедшая Таня встала рядом; волосы ее, бившиеся на ветру, нежно
щекотали его щеку. "Отдохнем?" -- предложил Франц; "Нет, -- помотала
головой Таня, -- потом." -- и пошла по лестнице вверх.
приблизив лицо к поверхности камня, Франц заметил обильные вкрапления
розового кварца. Чем выше они забирались, тем больше становилось вкраплений