Чтение 14–й страницы книги ~Последняя война~

что скажет доктор. Доктор, глядя на Ранмакана, думал, как это сделать
лучше, легче, безболезненней. Перед ним сидел, опершись на подушку,
человек с очень бледным, голубоватым лицом и с иссиня-черными прямыми
волосами. Кожа на скулах, казалось, оттягивала книзу углы его черных
глаз, делая выражение лица скорбным. Туго сомкнутые губы также были
опущены уголками вниз. Щеки и подбородок гладкие. "Волосы на лице не
растут", - подумал Павлыш.

- Как вас зовут? - спросил он.

- Ранмакан из Манве.

- Манве - это город, в котором вы живете?

- Да, это город. Чего спрашивать? Вы и без меня знаете.

- Нет еще, - ответил доктор, и по всему видно - сказал правду. -
Сколько вам лет?

- Тридцать.

"Значит, тридцать четыре по нашему счету, - подумала Кирочка. - У
них год длиннее".

- У вас есть семья, родственники?

- Никого у меня нет. - Ранмакану допрос не нравился. - Возьмите мои
документы и посмотрите.

- Документов ваших у нас нет.

- А зачем вам все про меня знать?

Ранмакан думал, что на такой наглый вопрос последует вспышка гнева
тюремщика. Но тот сделал вид, что не обратил внимания на вызывающее
поведение пленника.

- Мы очень мало знаем о вас, - об(r)яснил Павлыш. - И нам, очевидно,
в будущем придется работать вместе. Вот и хочется познакомиться.

- Так не знакомятся, - ответил Ранмакан. - Вы все у меня хотите
узнать, а про себя - ни слова.

- В свое время сами расскажем. Хорошо, что у вас нет семьи.

- Почему?

- Потому что она погибла бы.

- Как так?

- Погибла бы в той войне, жертвой которой стали и вы.

- Ну, меня не сильно повредило. А что, большие жертвы?

- Да, большие.

- А вы - санитарный отряд, благотворители?

- В какой-то мере, мы - санитарный отряд.

- Тогда развяжите меня и отпустите. Я здоров.

- Вы не связаны. Скоро вам принесут одежду, и тогда сможете встать
с постели. Но вряд ли вам удастся сейчас уйти отсюда.

- Ага, так я и знал. Я у вас в плену.

- Нет, Ранмакан из Манве, - сказал доктор. - Вы в плену у себя. У
своего города, у своего мира.

Ранмакан посмотрел на женщину с желтыми волосами. Та сидела не
шевелясь и перебирала пальцами (как у них много пальцев!) край белой
одежды. Волнуется. Ранмакан чувствовал приближение чего-то страшного,
не направленного против него лично, но тем не менее очень страшного;
он хотел бы оттянуть это страшное, которое таилось в ответах на его же
вопросы, а тогда надо бы замолчать и ничего не спрашивать, но Ранмакан
не мог остановиться.

- Что случилось с городом? - спросил он.

Он не хотел, чтобы ему отвечали, он уже знал ответ.

- Ваш город погиб, - ответил доктор.

Ранмакан почувствовал, что он, маленький, одинокий, голый и
беззащитный, как насекомое, приколотое к листу бумаги, виден всем и
подвластен всем бедам.

- Так, - сказал Ранмакан, и веря и не веря доктору. - Город погиб.
А люди?

- Люди погибли тоже.

- И что же, я один живой остался?

- Да, вы один.

- Как же?

- Вы разрешите, я отвечу на этот вопрос позже? - спросил доктор. -
Это довольно сложно.

- Нет, - возразил с неожиданной яростью Ранмакан. - Вы мне ответите
сейчас. Сейчас же!

- Хорошо. Но правда будет горькой.

- Все же лучше, чем вранье. Мы проиграли войну?

- Никто войну не выиграл.

- Мир?

- Обе стороны проиграли войну, - сказал доктор. - Никто не выиграл.
Все погибли.

- А вы?

- Нас тогда не было на вашей планете.

- Так... А где же были? По небу летали?

- Мы жили у себя дома, на других планетах.

- Вы что же, не с Муны?

- Если Муна - название вашей планеты, то тогда мы не с Муны. Мы
даже не из вашей звездной системы.

- А что вы тут делаете?

Ранмакан задавал вопросы быстро, не успевая осмыслить ответы на
них, еще не до конца понимая, что же произошло, и не вполне веря своим
ушам и своим глазам. Хотя все это не было сном, реальность оказалась
непонятной, хуже любого сна.

- Мы прилетели, чтобы помочь вам.

- Мне?

- Всем вам, кто жил на Муне.

- А много осталось?

- Никого.

- А у них, у пьи?

- Это ваши враги? Тоже никого. Ваши бомбы уничтожили всех людей на
планете.

- Этого не может быть!

- Это случилось. Мы узнали об этом слишком поздно. И когда
прилетели, никого не застали в живых.

- И я один...

- И вы тоже погибли.

- Так я на Дальнем свете?

- Нет, вы живы. Мы, если можно сказать, воскресили вас.

- Я был мертв?

- Да.

- И сколько времени?

- Больше года.

- Но я только вчера...

Ранмакан осекся. Они говорили правду. Они, конечно, говорили
правду, просто такую невероятную правду, что в нее нельзя поверить. И
вот он один, и, может, это даже не он, не настоящий он...

- Мы надеемся, что вы будете не одиноки. Так же, как мы вернули к
жизни вас, мы постараемся вернуть к жизни других людей.

- Ему надо отдохнуть, - напомнила Кирочка.

- Отдыхайте. Мы потом придем, - решил Павлыш.

Ранмакан не возражал. Он не хотел спать, но ему было лучше остаться
одному.

Павлыш и Кирочка вышли из комнаты. Перед уходом Павлыш включил
автоматику. Если человек станет буйствовать, автомат усыпит его.

Но Ранмакан не собирался буйствовать. Он закрыл глаза и лежал
неподвижно. Только приборы продолжали отмерять биение его пульса и
дрожь его нервов.

На следующий день Ранмакан вместе с Павлышом поднялся на мостик.
Загребин включил для него экран, и Ранмакан долго стоял, вглядываясь в
расплывчатый за сеткой дождя город, в разрушенные дома и пустые улицы.

Он был единственным человеком на планете. Он не знал, можно ли
верить пришельцам, обещавшим найти и вернуть к жизни других людей.
Ранмакан находился во власти тупого длительного шока; он мог есть,
спать, наконец, говорить, пользуясь черной коробочкой; он старался
верить в то, что кроме него не осталось на планете ни одного живого
человека, что воздух планеты смертелен для людей, что уже год, как нет
в живых ни продавщицы в магазине порта, ни его начальника - впрочем,
чего его жалеть? - ни полицейских в синих шлемах, ни соседского
парнишки, который построил из фанеры автомобиль.

Ранмакан старался верить, но все-таки не верил. Он знал, хотя этой
уверенностью не желал делиться с пришельцами, что где-то - или далеко
на севере, или в горах Ракуны - живут еще люди. Представить себе
гибель своей планеты - выше возможностей мелкого таможенного
чиновника, которому, в сущности, никогда не приходило в голову, что
война сможет подойти к тихому Манве.

Ранмакан вспомнил, как был незадолго до войны в визоре - смотрел
ленту, в которой показывали, что после войны все погибнут. Но в той
ленте двое остались в живых - девушка и парень. И они долго шли по
опустевшей планете и в конце концов нашли других людей. Конечно же,
нашли. Ранмакан вспомнил, ему говорил кто-то, что картину скоро
запретили. Страна готовилась к войне, и нельзя было подрывать боевой
дух.

Город лежал перед ним на громадном овальном экране, знакомый и
совершенно чужой. Ранмакану хотелось уйти туда, и снова войти в
магазин, и спросить у пухленькой продавщицы, нет ли у нее жвачки.