Чтение 14–й страницы книги ~Часть этого мира~

- А если сломать? Взять да и взорвать какой-нибудь узел? Например, депо.

- Во-первых, это частная собственность. Правда, сейчас не определить,

чья именно, поскольку все ужасно запутано. А кроме того, она сама

чинится, ремонтируется. И наконец, кто этим будет заниматься? Вы же не

придете сюда с взрывчаткой, и я не приду. Поэтому проще не обращать

внимания на нее, считать как бы природным явлением... Да и вообще ее

потеряли. Я расскажу в отделе, что ездила тут, на меня вот такими

глазами будут смотреть.

Состав замедлил ход, двери-стены раздернулись. Кисч с девушкой вышли,

их сразу обрадовал глуховатый рокот. Как и на предыдущей станции,

безлюдный перронный зал сиял чистотой. С правого конца эскалатор шел

наверх, с левого - вниз. Они ступили на гибкую ступенчатую ленту, их

повлекло. Геометрические узоры на полу быстро уменьшались. Сначала

Ниоль и Кисч стояли, потом сели на ступеньки.

- Вот вы предлагаете взорвать, - девушка вернулась к начатому

разговору. - Но ведь это даже опасно, если не изучишь предварительно.

Куда пойдет огромное количество энергии, если ее не потребит дорога?

Тут вы взорвали - а в Мегаполисе выход из строя каких-нибудь

существенных агрегатов или что-то совсем неожиданное вроде валютного

кризиса. Один мой приятель считает, что технологию уже вообще нельзя

трогать, поскольку у нее свои экологические цепи и циклы. Как у нас

было в позапрошлом году - вдруг все уровни института остались без воды.

Устройства в порядке, механизмы нормально функционируют, а воды нет.

Создали комиссию. Пока она судила-рядила, прошли сутки и вода

появилась. Система сама себя исправила.

- Мораль, - заметил Кисч, - состоит в том, что технологию можно

развивать только до той степени, пока она поддается контролю. Но не дальше.

- Факт... Или взять положение специалистов. Большинство работает,

представленья не имея, чем они, в конце концов, заняты. Когда нового

человека принимают в фирму на должность, его знакомят с

непосредственными обязанностями. А объяснять, зачем он будет делать то

или иное, слишком долго или вообще немыслимо из-за секретности, из-за

того, что не каждый поймет. Мура, одним словом. Как-то это все должно

кончиться, потому что всем опротивело.

Назад и вперед туннель эскалатора сходился в точку. Они ехали уже

восемь минут, ощущение подъема прекратилось. Только прикоснувшись к

гладкой стене, можно было убедиться, что лестница бежит. Да еще по

вздрагиванию ступенек.

- В желудке зверски гложет, - сказала девушка. Она посмотрела на Кисча.

- В ресторанчик бы сейчас... Да, между прочим, нам пора бы познакомиться...

- Лех... Вернее, Сетера Кисч.

- Как?.. Сетера ведь...

- Видите ли, дело в том...

- У вас с ним был обмен, да? А родились Сетерой Кисчем именно вы?

- Ага... Впрочем, даже лучше, если вы будете звать меня Лехом. Больше

привык к этому имени.

- Лех так Лех. Очень приятно. Знаете, когда я вас первый раз увидела,

вы мне почему-то напомнили Хагенауэра.

- Какого Хагенауэра?

- У Моцартов был такой друг, добрый, скромный. Все время им одалживал

деньги. Они никогда не отдавали, а он опять. Это я недавно прочла роман

о жизни Вольфганга Моцарта. У меня постоянно в голове мелодия из

Тридцать восьмой. Помните?

Диковато прозвучало имя Моцарта в этой обстановке.

- Вы, наверное, неспособны долго сердиться? - спросила девушка.

- Пожалуй... А по-вашему, это плохое качество?

- Наоборот, замечательное. Я, впрочем, тоже не умею. Обозлишься на

кого-нибудь, а потом думаешь: "Черт с ним!"

Наверху показался, наконец, потолок. Лех и Ниоль встали. Устье туннеля

ширилось, приближаясь. Ступеньки сглаживались, лестница с урчаньем ушла

в гребешок приемника.

Они сделали несколько шагов в большом круглом зале, отделанном под

красный мрамор. Осмотрелись.

Из зала не было выхода.

То есть была высокая дверь. Но заваленная песком до самой притолоки.

Ловушка. Продолжение кошмара. Девушка нахмурилась.

- Да. Неудачно. - Она посмотрела на бегущую лестницу. - Похоже, что

спуститься будет нелегко.

И действительно, теперь механика эскалатора выступала против них.

Воспользовавшись ею, они поднялись, но спускаться пришлось бы,

преодолевая ее бездушную силу. По-сумасшедшему нестись против хода

ступенек и знать, что малейшая задержка, несколько секунд отдыха,

отберут все, что завоевано.

Не стеной, а встречным движеньем их заперло в круглом зале.

На миг у Леха мелькнуло в глазах виденье запыленных коридоров,

путанницы труб. Только не туда!..

Он бросился к груде песка.

- Слушайте! Песок-то рыхлый. Надо копать. Наверное, тут рядом выход.

Полез наверх, с каждым шагом обрушивая маленькие лавины. Под верхним

сухим слоем и в самом деле было влажно. Лех ожесточенно рыл, песок

струился. Наверху образовалась дырка. Пахнуло свежестью. Отверстие

ширилось. Хлынул поток дневного света.

- Сюда! Скорее!

Помогая друг другу, они выбрались из-под притолоки и оказались в центре

небольшого песчаного кратера. А над ними было вечереющее, но еще

светлое, беспредельно глубокое небо.

Они стояли на краю кратера. Перед ними, покуда хватал глаз,

простирались канавы, поваленные краны, груды щебня и бетонных плит,

котлованы, торчащие из земли трубы - первобытный хаос строительства.

Все это уходило к горизонту, и на всем пространстве не было заметно ни

кустика, ни деревца, ни признака жизни.

- Величественно! - сказала Ниоль. Лех повернул голову и, покачнувшись

от удивленья, чуть не съехал вниз. Всего лишь метрах в ста от того

места, где они находились, тонкую синеву неба косо прорезала высоченная

башня, подпертая сбоку кружевом лесов. Та, которую он видел с дороги

еще рано утром.

Все окна здания светились электрическим светом.

- Это гостиница. - Ниоль переступила с ноги на ногу. - Честное слово.

Мне рассказывали, что, хотя города нет, гостиница существует.

У великолепного подъезда - он тоже был несколько набок - стоял молодой

мужчина. На приближающихся он смотрел без улыбки. Его лицо, загорелое,

словно вырезанное из темного камня, обращало на себя внимание

неподвижной определенностью черт. Индивидуальность лезла наружу четко,

как на портретах Возрождения, - бери ее рукой, словно огурец.

- Здравствуйте, - сказала Ниоль. - Мы убежали, чтобы не попасть в

Схему. Можно у вас передохнуть?

- Конечно. - Мужчина был странно одет. Нечто вроде рубахи из жесткого

серого материала, такие же штаны, неуклюжая, бесформенная обувь. -

Отель к вашим услугам. Я здесь и смотритель и хозяин практически...

Откуда вы взялись?