Чтение 14–й страницы книги ~Огненный пояс~

Он долго с какой-то грустью смотрел на меня, потом сказал:

-Какой ты все-таки еще молодой! Совсем щенок.

- То есть?

Он опять долго молчал, раскладывая на куске брезента, заменявшем нам
стол, галеты, шоколад, ложки. Потом начал открывать консервы и, не поднимая
головы, тихо сказал:

- Это только кажется, мальчики, будто мы с вами смотрим на мир одинаково.
Ты с какого года?

- С тридцать восьмого.

- А я с двадцать третьего. На пятнадцать лет старше.

- Ну и что?

- А то, что когда ты был еще пацаном, я уже воевал. В сорок втором, подо
Ржевом, разорвался снаряд... И меня завалило, засыпало в блиндаже. Отделался
легко, но откопали меня только через три часа. Вот с этого и началось...

- Клаустрофобия? - тихо спросил Михаил.

Базанов кивнул.

- Да, так она называется по-латыни... красиво. Боязнь замкнутого
пространства.

- Как же вы стали подводником?

- Стал. Поборол себя. И вы ничего никогда не замечали, верно? Но вот
память об этих трех часах, оказывается, все-таки живет во мне. Черт ее знает
где: в мышцах, в костях, в крови, в нервах?

Он замолчал, и мы молчали.

Я представил себе, что он должен был испытывать, когда заставлял себя
погружаться в этой тесной жестянке... Да еще после того, что мы пережили.

Наверное, сразу начинаешь задыхаться, стальной потолок давит на плечи. А
стены сдвигаются вот-вот раздавят...

- А вы очень храбрый человек, командир, - сказал я.

Он невесело усмехнулся.

- Храбрость, мальчики, - это просто знание того, чего надо бояться, а
чего - не надо... Давайте ужинать.

После ужина я решил подняться наверх, чтобы немного проветрить голову.

Океан был мрачен, но чертовски красив. С востока одна за другой катились
невысокие пологие волны - "накат". Они мерно раскачивали батискаф.

Ветра почти не было. Похоже, что облака опять не разгонит к утру. Если не
удастся наконец наладить рацию и связаться с "Богатырем", придется, конечно,
еще целый день болтаться в океане. Из-под веды вряд ли кто нас слышал.

Кто-то потянул меня за ногу. Мишка.

- Чего тебе?

- Дай и мне подышать.

Я неохотно начал спускаться, уступая ему место. Он поднялся наверх, я
хотел уже прикрыть за ним люк, чтобы не выстудило кабину...

Вдруг Михаил нагнулся в колодец рубки и крикнул:

- Самолет!

- Где?

Я торопливо поднялся к нему. Уместиться вдвоем в рубке было нелегко. Мы
стояли в обнимку, тесно прижатые друг к другу.

Да, откуда-то из облаков доносился глухой рокот мотора!

Самолет! Значит, нас услышали, ищут!

Его не было видно за облаками, и, судя по затихающему звуку, он удалялся.

- Константин Игоревич, давайте ракетницу! - заорал я не в переговорную
трубку, а прямо в шахту рубки.

Базанов подал мне ракетницу.

Я важал ее обеими руками и спустил курок, целясь вслед затихающему за
облаками гулу мотора. Вспышки ракеты я не увидел, ее скрыли нависшие облака.
Тут же снова нажал курок. Потом выпустил третью ракету, четвертую... Базанов
что-то крикнул мне снизу. Но я снова нажал курок... И вместо гулкого
выстрела услышал сухой металлический щелчок.

- Осечка?

- Давайте еще ракеты, командир! - закричал я.

- Больше нет... Я же кричал тебе, чтобы поберег, - глухо донеслось снизу.

- Забавно, - пробормотал Михаил.

Я прислушался, вертя во все стороны головой и сняв шапку.

Было совсем тихо.

Самолет улетел, не заметив сигналов. А ракет больше нет, и рация не
работает.

Вздохнув, я уже начал спускаться по лесенке, в душе кляня себя последними
словами за такую промашку...

- Он возвращается! - схватил меня за плечо Михаил. - Слышишь?

Да, это слабый рокот мотора. Теперь он приближается!

Но что толку? Ведь он не увидит нас из-за туч.

И тут самолет вдруг вынырнул из облаков - совсем не там, куда мы
смотрели, ошибочно ориентируясь по звуку.

Он мчался к нам совсем низко, почти касаясь воды. Значит, летчик видел
ракеты.

Мы спасены!

Так держать!

Вечером в кают-компании "Богатыря" по настоянию начальника экспедиции
кандидат биологических наук Михаил Андреевич Агеев сделал краткое
предварительное сообщение о наблюдениях над поведением некоторых
микроорганизмов планктона и о своей гипотезе по этому поводу.

Он был в черном костюме, тщательно побрился и даже причесал непокорные
вихры. Но поскольку докладчик то и дело ерошил волосы, прическа его скоро
приняла обычный вид.

Михаил уже заканчивал свое сообщение, когда в кают-компанию вошел
дежурный акустик. Пробравшись к начальнику экспедиции, он молча протянул ему
какую-то бумажку.

"Дед" свирепо глянул на него, громко засопел, но сдержался и полез за
очками. Прочитав то, что было написано на бумажке, он вдруг громко, на всю
кают-компанию, крякнул и посмотрел на докладчика.

Михаил остановился на полуслове.

- Скажите, Агеев... - начал старик, но, не докончив фразы, махнул рукой.
- Ладно, продолжайте.

Михаил стал неуверенно продолжать, но "дед" тут же перебил его снова:

- Агеев, когда вы последний раз наблюдали за своими микробами?

- Последний раз? Перед тем, как идти сюда.

- Это около часа тому назад?

- Да. А что, Григорий Семенович?

- И как они себя вели?

- Нормально. Держались, как и прежде, примерно в центре пробирки. А что
такое?

- А то, уважаемый исследователь, что ваша гипотеза яйца выеденного не
стоит! - рявкнул старик, размахивая загадочной бумажкой. - Вы тут поете
соловьем, мы все развесили уши, а именно в этот момент, всего пять минут
назад, в сорока милях отсюда произошло очередное землетрясение. Вот мне
только что. принесли копию сейсмограммы.

Наступившая немая сцена выглядела весьма живописно, Докладчик
стремительно бросился к двери...

- Они погибли, - мрачно сказал Михаил. Он стоял посреди каюты, зажав в
кулаке пробирку.

- Все погибли. Никаких признаков жизни. Забавно...

Базанов и Сергей сочувственно смотрели на него.

- Когда же это произошло? - продолжал бормотать Михаил, рассматривая
пробирку на свет. - Надо было мне почаще менять воду. Как только нарушился
приток свежей забортной воды, среда, конечно, изменилась. Как же я этого не
учел?

- Ладно, не расстраивайся, - сказал Базанов. - Завтра же нырнем и наловим
тебе новых.

- Точно, -- поддержал его Сергей. - Главное, ты же прав. Даже неудача
доказывает твою правоту. Твои козявки не смогли предсказать этого
землетрясения именно потому, что погибли. Отличное доказательство!!

Он осторожно, словно опасную игрушку у ребенка, отобрал у Михаила
пробирку и задумчиво начал рассматривать мутноватую воду.

- Слушай, старик, а ты биохимический анализ проводил? - спросил он.

- Не успел.

- Надо этим заняться. Букашки стоящие. Но надо попробовать обойтись без
них, раз они такие нежные и капризные.

- Как без них?

- Смоделировать, старик, смоделировать. На что они нам нужны, сами
микробы? Не будешь же ты все время сидеть возле них, чтобы не пропустить
момент землетрясения, да еще непрерывно омывать их свежей морской водой? Мы
их создадим искусственно. Впрочем, именно их я вовсе сотворят не собираюсь.
Ведь, чтобы создать робота, совсем необязательно делать ему глаза, руки,
ноги и прочие лишние детали, копируя человека. Смоделировать химизм - вот
все, что нам нужно. А я думаю, что общими силами мы сумеет подобрать
биохимическую среду, которая точно так же станет реагировать на
приближающееся землетрясение, как и эти букашки.

- Правильная идея! - Базанов хлопнул по плечу одной рукой Михаила, а
другой Сергея, словно скрепляя этот союз. - А я вам подсоединю к будущему
прибору-предсказателю такой ревун или звонок, что о грозящем землетрясении
сразу полмира услышит!..

"18 июня сего года в соответствии с намеченной программой было
произведено заключительное испытание прибора "АПЗ-2" (автоматический