Чтение 14–й страницы книги ~Вихри Валгаллы~

Никаких эффектов при переходе в нормальное время он не отметил. Просто
пейзаж внизу мгновенно стал привычным и словно даже знакомым. Холмистая
лесостепь, по мере продвижения к северу сменяющаяся подобием зауральской
тайги. Положенных цветов трава, ручейки и озера, ярко-синее, какое на Земле
бывает в преддверии осени, небо. Андрей торопливо отстегнул не то магнитные,
не то гравитационные замки шлема. Местного воздуха он до посадки глотнуть не
рассчитывал, кабина наверняка герметичная, а вот поговорить с Сильвией
хотелось, не откладывая.

- Слушай, а чего начальница твоя с нами не полетела?

-Она мне не начальница, - сразу ощетинилась Сильвия.

- То-то ты в ее присутствии только что руки по швам не держала...

Сильвия едва заметно дернула щекой, но промолчала.

- Да и Бог с ней, хотя типаж колоритный. Она так и по натуре выглядит
или обман зрения? Остальные твои землячки куда как противнее... - После
пережитого напряжения Новикову хотелось веселиться, а что может быть
приятнее остроумной пикировки?

- А откуда ты знаешь, что на базе весь персонал состоит из женщин? -
неожиданно спросила Сильвия.

Он совершенно не знал этого и удивился вопросу. Однако по
превратившейся в инстинкт привычке своего недоумения не показал. Предпочел
ответить на второй смысл вопроса, игнорируя первый:

- Это имеет для тебя особое значение - знаю я или нет и откуда?

А тем временем он догадался и об остальном. Не слишком твердо зная
русский, Сильвия просто перепутала ударения: "землячки" и "землячки".
Следовательно, имеет место факт, что у них практически однополое общество.
Почему так - подумаем позже. Но деталь многозначительная, подтверждающая
искусственность их цивилизации, по этому признаку сравнимой с ульем или
муравейником.

- Наверное, это важнее для тебя, - пожав плечами, ответила Сильвия.

Летающий "бронеход", который после пересечения "барьера" увеличил
скорость до почти звуковой, приближался к району расположения их знаменитого
Форта.

Мачтовый сосновый лес, который так любил изображать на своих картинах
Шишкин, все гуще заполнял холмистую, пересеченную множеством нешироких
медленных речек местность за бортом их аппарата. Все чаще начали угадываться
внизу ориентиры, нанесенные на самодельные карты во время первых
исследовательских походов по планете, когда они простодушно считали, что
здесь им придется провести остаток жизни.

Романтически-сентиментальное чувство встречи с невозвратно ушедшей
молодостью охватило Новикова.

Бывают же в жизни человека места, связанные с моментами абсолютного, не
омраченного посторонними обстоятельствами счастья. Таким местом для него
была Валгалла и Форт в те короткие по обычным человеческим меркам семь
локальных месяцев.

-Действительно, красиво у вас тут, - сказала, глядя через широкое
лобовое окно, Сильвия. - На нашей половине куда скучнее, если человеческими
глазами смотреть...

- А нечеловеческими ты еще умеешь, не разучилась? Да и умела ли когда?

Вопрос был провокационный, но Сильвия ответила на него вроде бы честно:

- Не знаю, умела ли вообще когда-нибудь. Я ведь своей тамошней жизни
совсем не помню. Есть какие-то обрывки, относящиеся скорее уже ко времени
специальной подготовки. А чтобы детство помнить, родителей там, друзей...
этого нет. Нам, будущим землянам, специально память корректировали, чтобы от
легенды не отвлекаться. Да и в своем теперешнем образе я, сам знаешь,
сколько лет прожила, а в исходном... Не представляю даже. ~ Голос ее звучал
ровно, но что-то вроде затаенной печали Новиков уловил.

- Не пробовала как-нибудь выяснить? Неужели же никаких способов нет? В
приватных беседах со своими или еще как...

- Плохо ты себе наши реалии представляешь. С кем я могла об этом
говорить? А если бы даже мне такая блажь в голову пришла, думаешь, другие
больше меня знают? Ты свою Ирину о ее прошлом спрашивал? - Она сделала
короткую паузу и подытожила разговор: - Вот то-то же...

Летательный аппарат полого развернулся над излучиной широкой, как Нева
перед стрелкой Васильевского острова, реки. И у Новикова вдруг защемило
сердце. Он сам не ждал от себя такой реакции.

На вершине гигантского треугольного утеса, отвесными гранитными стенами
врезающегося в серо-голубые воды Большой реки и ее левого притока,
посередине окруженной вековыми меднокорыми соснами площадки Андрей увидел
остатки того, что когда-то было первым и, оказалось, увы, единственным
форпостом Земли в немыслимом количестве светолет от метрополии. А ведь как
это поначалу казалось здорово - почти сразу после высадки американцев на
Луну, не дожидаясь покорения Марса и Венеры, шагнуть прямо из московской
квартиры на покрытую густой зеленой травой почву бесконечно далекой планеты.
Показалось тогда в приступе романтической эйфории, что пройдет не слишком
много времени, ситуация нормализуется, и они преподнесут в подарок
человечеству не только Валгаллу, а и десятки других миров... Хотя и были
кое-какие сомнения, но представлялись они в принципе разрешимыми, в
соответствии с высокими гуманистическими принципами...

Аппарат бесшумно и плавно опустился на грунт совсем рядом с массивными
воротами, сейчас распахнутыми настежь.-

При близком рассмотрении разрушения оказались не столь значительными,
как Новиков представлял по рассказу Шульгина, последним покинувшего их базу.
Драматизм отчаянного арьергардного сражения у стен Форта сильно повлиял на
Сашкино восприятие действительности.

Конечно, удар гравитационной пушки с бронехода разбросал по бревнышкам
окружавшую второй этаж веранду и угол крыши. Перекрученные листы кровельной
бронзы свисали с расщепленных стропил и временами уныло скрежетали под
порывами свежего ветра с речного плеса. Повылетала половина стекол фасадных
витражей. Осыпались высокие кирпичные трубы каминов. А в остальном терем
сохранился. Если зайти сбоку, то он казался совершенно целым, как в первый
день по завершении постройки.

Самое же интересное, что все здесь выглядело так, будто бой случился
лишь вчера-позавчера. Мощенная кирпичом площадка у ворот и ведущая к веранде
дорожка сверкали латунными россыпями - Сашка действительно палил здесь на
расплав ствола, расстрелял не меньше трех лент. И гильзы совсем свеженькие,
ничуть не потускневшие. Даже трава не успела разрастись, аккуратно
подстриженные лужайки, казалось, хранили еще следы газонокосилки, которой
любил управлять Олег, отвлекаясь от своих научных занятий.

Сильвия с любопытством рассматривала живописное строение, о котором
успела наслушаться в Замке от Шульгина и девушек. А Новиков, беззвучно
матерясь, выкарабкивался наружу из надоевшего, как гипсовый корсет,
скафандра.

- Постой здесь или присядь вон. - Андрей указал ей на широкую дубовую
ступеньку лестницы, смахнув с нее мимоходом очередную пригоршню гильз.
Рассказ Шульгина о перипетиях боя был протокольно точен - вот здесь он,
отступая, стрелял по зловещим ракообразным фигурам, и они лопались, исчезали
бесследно, как мыльные пузыри, при попадании бронебойных пуль. . Ему
хотелось войти в дом сначала одному, осмотреться, убрать что-то,
неподходящее для посторонних глаз, хранящее подробности их личной, теперь
ушедшей в прошлое жизни, а уж потом пригласить туда гостью. Но сначала ему
пришлось помочь Сильвии освободиться от скафандра. Он был надет прямо на ее
щегольской костюмчик, отнюдь не приспособленный для такого использования и
выглядевший теперь довольно жалко. А туфли на шпильках вообще остались в
гостиничном номере. Неужели она так спешила поскорее распрощаться с "родной"
станцией, что не подыскала каких-нибудь тапочек? Еще одна загадка.

- Посиди, - повторил Андрей, - а я тебе и одежду подходящую найду,
для нынешних условий более приспособленную: джинсы, к примеру, кроссовки или
ботинки, курточку теплую. Вечера здесь довольно прохладные бывают. У
Лариски, кажется, примерно твои габариты...

Удивительно, но, в отличие от земных солдат, здешние "десантники",
разгромив базу неприятеля, не проявили никакого интереса к трофеям.
Очевидно, им требовались только сами люди, а раз уж захватить в плен никого
не удалось, ни документы, ни оружие, ни даже столь обычно желанные сувениры
"инопланетных пришельцев" не привлекли внимания аггров. Что еще раз
подчеркнуло Андрею их полную интеллектуальную и психическую несовместимость
с людьми.

Он прошел через просторный холл первого этажа, выглядевший непривычно
из-за того, что снесенный гравитационным ударом угол стены и часть потолка
придавали ему вид театральной сцены. Обрушившиеся бревна верхних венцов
разбили и опрокинули полированные шкафы для оружия, любовно собиравшиеся
Шульгиным антикварные винтовки и ружья лежали неаккуратной грудой вперемешку
с осколками стекла и драгоценными художественными альбомами, сброшенными со
стеллажей.

Но большая часть обстановки сохранилась в полной исправности, даже
позолоченные каминные часы продолжали размахивать своим серпообразным
маятником. По крутой дубовой лестнице Новиков взбежал на второй этаж, открыл
ближайшую от площадки дверь. Остановился на пороге своей комнаты.

Словно и не пролетел почти целый год, заполненный более чем сказочными
приключениями. Словно только утром он вышел отсюда, экипированный для
предстоящего тысячекилометрового похода через зимнюю тайгу к городу квангов.
За обледеневшими окнами разгоралась тогда малиновая заря, гудели у ворот
прогреваемые дизели гусеничных транспортеров. И были они все тогда сопсем
еще наивными ребятами, сдуру ввязавшимися в чужие, непонятные игры^ и
совершенно не представляли, чем все это для них может кончиться.

То есть к лихим перестрелкам они готовы были, но не более. И пусть уже
не видели ничего невероятного во внепространственных переходах через сотню
световых лет, а вот представить то, что кому-то из них придется через пару
недель оказаться в шкуре товарища Сталина, кому-то руководить Великой
Отечественной войной, владеть собственными пароходами, а потом соскользнуть
еще глубже вниз по временной оси, в другую войну, гражданскую, и в