Чтение 14–й страницы книги ~Амальгама миров~

лица.

Я растерянно моргал и озирался, пока Овид вкруг манежа выводил меня
на улицу.

В цирке я не бывал с детства, но даже тогда шум, свет и музыка
воспринимались не так остро.

Этот праздник, это представление, этот накал эмоций были не замутнены
никакими другими, посторонними чувствами. Эссенция вместо разбавленной
сладкой водички, гром вместо аплодисментов, гомерический хохот вместо
вялого хихиканья.

Около выхода к шуму циркового оркестра примешался шум постороннего
джаз-банда.

По не менее ярко освещенной, чем цирк, улице, по самой середине
мостовой, забитой народом почти так же, как и тротуары, мимо нас медленно
проехал автомобиль с большой открытой платформой, на которой расположился
оркестр.

Негры, выпучивая глаза, наяривали в свои трубы так, что грохот
джаз-банда почти сбивал с ног.

Я, как ребенок за подол матери, ухватился за плащ Овида и с ужасом
стал озираться вокруг.

- Что это? Куда мы попали?

- Куда и направлялись. Это - Карнавал.

Карнавал бушевал вовсю!

Куда ни посмотри, повсюду смеющиеся лица, раскрытые в хохоте рты,
блестящие от возбуждения глаза.

Первое впечатление было таким, что мы попали на день открытых дверей
в психиатрической лечебнице, причем гуляли все: и больные, и медперсонал.
Выделить кого-нибудь было невозможно.

- Здесь что, всегда так?

- Всегда. Правда, бывает и чуть потише. Мы здесь иногда проводим
отпуск. Но больше двух дней выдержать трудно.

Мне было трудно выдержать и полчаса. Скоро я немного привык, но все
равно, продираясь сквозь вопящую, танцующую и хмельную толпу, я чувствовал
себя древним дедом, попавшим по недоразумению на подростковую вечеринку.

За платформой с музыкантами последовала не поддающаяся описанию
чудовищная колесница, блестящая позолотой. На ее платформе танцевали почти
обнаженные девицы. Вокруг тоже бушевали танцы. Мамба, румба, рок-н-ролл?
Ничего не понять.

Через десять минут весь опутанный серпантином, как Лаокоон змеями, я
устало привалился к стене ближайшего дома.

- Все, дальше не пойду! Куда мы вообще направляемся в конце концов?

- В какую-нибудь гостиницу. Не отчаивайтесь, Мастер, с жильем здесь
все в порядке.

- А платить чем?

- Платить не надо вообще.

- То есть как?

- Все за счет заведения, - Овид усмехнулся. - Этот мир бесплатный.
Выпивка, закуска, девочки, иные развлечения. Разве на празднике кто-нибудь
думает о деньгах?

- И как же тогда этот Карнавал существует?

- А вот существует и все. По определенному правилу или вопреки.
Давайте скорее уйдем с улицы, Хому совсем затолкали.

Бедный Хома уворачивался от танцующих ног, как собака от пинков.
Из-за малого роста его никто не замечал.

Ко мне, пробившись через группу ряженых ковбоев, подошла юная дама с
двумя бокалами шампанского. С ловкостью эквилибриста она умудрялась
сохранять их полными. Сквозь прорези розовой полумаски задорно блестели
темные глаза.

- Какое ужасное лицо, - кокетливо сказала девушка, протягивая один из
бокалов. - Такой милый и такой скучный.

- Я вам не милый, - успел огрызнуться я прежде, чем Овид увлек меня
дальше.

- Полегче, Мастер, - Овид прорубал дорогу в толпе, как ледокол
караванный путь в Арктике. - Здесь не ходят с такими кислыми физиономиями.
Улыбайтесь, черт побери!

Я попытался улыбнуться, и от меня с ужасом шарахнулась влюбленная
парочка, которая, похоже, начала раздеваться прямо на улице.

"Еще пара минут, и все, - подумал я, прорываясь сквозь очередной
хоровод, - еще пара минут, и я никогда в жизни не пойду ни на один
праздник".

Тесный вестибюль гостиницы встретил нас все тем же шумом, но зато мы
почти мгновенно стали обладателями ключей от номеров.

Поднявшись на лифте на восьмой этаж, я забился в ванную, как в самое
тихое и безопасное место, но даже там слышались взрывы петард и завывание
саксофонов. Спустя какое-то время я почувствовал себя в состоянии перейти
в комнату.

Вскоре меня навестили Овид с Хомой - они остановились в соседнем
номере. Овид утешил, что в предрассветные часы музыка должна смолкнуть
хоть ненадолго.

Ожидание было напрасным, и я наконец заснул, плотно закрыв двери
балкона и спрятав голову под подушкой.

Проснулся я в отвратительном настроении. Голова трещала, как с
похмелья.

Кое-как приведя себя в порядок, я притащился в номер Овида и
плюхнулся в кресло.

Идти на улицу не хотелось - там с новым накалом бушевал карнавал. И
все-таки что-то делать было надо.

- С чего начнем? - задал я сакраментальный вопрос, лениво
перелистывая толстенный телефонный справочник, словно надеясь отыскать в
нем фамилии знакомых.

- А кто его знает, - удивительно беспечно отозвался как всегда бодрый
Овид. - Может, у Хомы спросим?

- Не нравится мне здесь, - Хома, как и я, был с утра не в духе. - Не
нравится и все. Толкаются, лягаются, стащить нечего.

- Клептомания - это болезнь, - Овид настолько расслабился, что
позволил себе расстегнуть две верхние пуговицы камзола. Из-под воротника
выглядывала ослепительно-белая рубашка. - С этим надо бороться. Может,
тебя доктору показать?

- Нет, скажите на милость, - продолжал упорствовать Хома, - что это
за мир такой, где все даром. Бери, не хочу.

- Действительно, - я тоже заинтересовался темой разговора, - как они
тут живут? Всегда на всем готовом. А работает кто?

- Никто и не работает. А если и делают что-нибудь, так лишь для
развлечения. Поплясал, встал за стойку бара, налил пару пива и опять
поплясал. Пойдемте, кстати, позавтракаем.

- А пиво тогда откуда? - не отставал въедливый Хома. - Его что, из
другого мира доставляют?

- Вот привязался, - рассердился Овид. - Не знаю, откуда у них все
берется, не знаю. Да об этом здесь и не думает никто.

Мне очень хотелось еще расспросить о географии Карнавала, о здешних
обычаях и обсудить наконец, где мы собираемся искать осколки, но Овид не
дал развить дискуссию. Мы спустились в холл гостиницы и направились в
маленький ресторанчик на первом этаже.

За ночь не изменилось ничего.

На улице гремели оркестры, почти заглушая беспрерывно работающие
музыкальные автоматы, расставленные в каждом укромном уголке. Везде
танцевали, пили и хохотали.

Мне стало жутко.

В полутемном зале ресторана было потише. Сюда забегали перекусить и
выпить на скорую руку. Если бы не чистые скатерти в красно-белую полоску,
мягкий свет и сверкающая великолепием ярких этикеток стойка бара, могло
показаться, что мы очутились в обычной студенческой столовой. Публика явно
не желала терять времени даром и быстро покидала зал, чтобы вновь
окунуться в кипящее море карнавала.

Несколько влюбленных пар были явно не в счет. Они казались здесь
лишними.

Хома сумрачно сопровождал нас. Он немного приспособился к новому миру
и научился уворачиваться от прохожих. Завтракать он не собирался, но и
далеко отходить от нас пока не рисковал.

- Сейчас мы перекусим, - алчно потирая руки, Овид устроился за
угловым столиком, откуда хорошо обозревался весь зал. - И выпьем.

- С утра? - я с сомнением уставился на него.

В пьянстве Овида было заподозрить трудно.

- Так иначе здесь нельзя. Будем адаптироваться.

Мы сходили на кухню, где сами собой жарились и парились всевозможные
блюда. Набрав полный поднос, мы водрузили его на Хому и отправили в зал.
Наступил черед напитков. Я настаивал на вине, но Овид был непреклонен.

- Текила, Мастер, вот что нужно с утра совершенно трезвым
джентльменам. Да и потом под эту закуску вино пить грешно. Попробуйте,
убедитесь сами.

Я убедился.

После первой крохотной рюмки, обжегшей гортань, чахохбили показалось
почти пресным, но скоро пришлось гасить пожар в желудке новой рюмкой.

Процесс пошел.

Через полчаса я понял, что Карнавал не так плох, как мне
представилось вчера. Я необдуманно запил обильный завтрак (или уже обед?)
темным баварским пивом, обмяк и отвалился в кресле. Хома терпеливо стоял
рядом, всем видом выказывая осуждение.

- А теперь можно приступить к делу, - сыто отдуваясь, Овид удобнее