Чтение 14–й страницы книги ~Живущий в последний раз~

дерево прогнило, а вместе с ним сгнила и сила оставленного барьера.

Замок поддался с легкостью, и Лаик, впереди меня, вошла в крохотную
комнату, выдолбленную в сплошной скале забытыми каменотесами. Она подошла
к дряхлому дубовому столу, укрытому серым покрывалом пыли, и склонилась
над большой черной шкатулкой.

- Очень трудный Знак, - бормочет Лаик. - Древний, забытый. Это лишь
Слова ветшают со временем, а Знаки - наоборот. И чем больше было неудачных
попыток открыть их...

Руки Лаик уперлись в невидимую стену, ладони заскользили по преграде.
Пальцы ее засветились холодным ровным огнем, и в ответ замерцал Знак на
шкатулке, стена вокруг него съежилась, и голос Лаик набрал силу, зеленый
туман окутывал неведомые слова, и пустота, пустота в застывших глазах, и
белоснежные клыки закусили нижнюю губу в напряжении схватки...

Я не услышал треска разлетевшейся шкатулки - внимание мое было
приковано к мертвенно-бледному любимому лицу, и такое же лицо было у нее
тогда, когда я впервые увидел ее в коконе. Только теперь она нашла в себе
силы на робкую улыбку.

- Все в порядке, милый. Очень древний Знак. Очень. Бери книгу.

...Книга. С трудом разбираю я витиеватую вязь на простом кожаном
переплете. "Слова и Знаки". Пришедшая в себя Лаик смотрит через мое плечо.

- Клянусь поцелуем, Эри! Я слышала об этой книге, но приписываемая ей
ценность больше годилась для легенд... Здесь хранится мудрость поколений -
и людей, и варков. Согласно преданию, могучий праварк написал ее, но его
убили коварные люди и завладели книгой, научившей их останавливать нас
Знаками, владеть Печатями, накладывать Тяжелые Слова!.. И владельцы книги
умирали один за другим.

Ни Сарт, ни Девятка Верхних не стоят и единой страницы отсюда! Это
власть, Эри, невероятная, абсолютная власть, и мы держим ее в руках... Мы,
мы будем стоять над миром, и он...

Я крепко сжал ладонями лицо Лаик и заглянул под затрепетавшие
ресницы. Что ж ты делаешь, проклятая книга...

- Нет, Лаик. Мы не будем стоять над миром. Не все так просто. Иначе
первый же человек, открывший эту книгу, навсегда закрыл бы коконы; а люди
не ушли бы от Слов зашедшего сюда варка. Ты хочешь покорить вселенную,
напугав ее запертой книгой?.. Зачем заперли ее, Лаик?..

Я не давал ей отвернуться, и кричащая пустота в глазах ее съежилась и
отступила.

- Прости, Эри. Наверное, я теряю земное быстрее, чем ты. Ищи Слово.

НЕЧЕТ

...а Слово Последних оказалось простым и совсем коротким.

- Ты согласна?

- Да. Прямо сейчас?

- Сейчас. Иначе сил не хватит заглянуть в открывшуюся пропасть.

- Нас убьют...

- Нет. Мы снова будем отбрасывать тень, и зеркальное стекло подарит
нам отражение. Знаки не будут властны над нами, и смерть...

- Променять Вечность на смерть?

- Да. Я уже не хочу этого, я боюсь жизни - и я произнесу Слово
Последних во имя последнего человеческого во мне.

- Говори. Бунтующий варк кричит во мне, но я иду с тобой...

Слово было совсем коротким.

ЧЕТ

И плыли они без конца, без конца,

Во мраке - но с жаждою света.

И ужас внезапный объял их сердца,

Когда дождалися ответа.

Дверь захлопнулась, и меня, бросившегося к ней, отшвырнул нестерпимый
жар Знака - вновь начертанного, вновь! - отшвырнул через доски и железо,
как взрослый сильный человек легким пинком вскидывает в воздух
надоедливого щенка.

- Расслабься, приятель, - донесся до нас ровный удовлетворенный
голос. - У вас будет время для этого. Я скоро вернусь. Но не настолько
скоро, чтобы...

- Открой, мерзавец! - губы Лаик задрожали в бессильном бешенстве. В
ответ прозвучал издевательски спокойный смех. И смех этот, победоносный и
торжествующий, сорвал во мне неведомую плотину - я вспомнил все! Я снова
тонул в страхе и недоумении, - и в понимании третьего, нездешнего мира,
тех девяти ночей, когда испуганная Лаик ждала меня меж плит - а я тонул,
тонул в жалости и зове крови, и первом вкусе ее во рту; стыд, жгучий стыд,
мелькание калейдоскопа лиц, кол, целящий в меня, шорохи ночи, и встающее
палящее солнце, и чужой, незнакомый дождь, болтающий ногами на причудливо
изломанных ветвях дерева без имени... И слова, слова, услышанные там, где
не нашлось места ни для Верхних, ни для моей Лаик:

- И быть может, через годы, сосчитав свои владенья,

Я их сам же разбросаю, разгоню, как привиденья,

Но и в час переддремотный, между скал родимых вновь

Я увижу солнце, солнце, солнце, красное, как кровь...

Я вспомнил все - и смех за дверью, хотя не было его в моих девяти
ночах.

Это был смех Би.

Книга лежала перед Лаик, и взгляд ее висел над мерно шелестящими
страницами, Белый взгляд, растворяющий зрачки в снегах, и живое лицо
смотрело глазами статуи. И когда губы ее шевельнулись, заунывная тягучая
волна Серого Зова захлестнула притихшие коридоры, прибоем вырываясь на
свободу, затопляя округу - волки в глубинах леса приподнимали головы,
прислушиваясь к Зову, шуршали в нишах перепончатые крылья визжащих
нетопырей, тысячи тоненьких лапок поворачивали свой бег, и горе людям,
вставшим по ту сторону двери!..

Би, друг мой, враг мой, ты держишь в руке конец моей цепи, я не
отбрасываю тени, ты - тень моя, и мертвые идут за нами - Шор, мама, Ларри,
солдаты... Не надо, Би, не надо благородных жестов, не отказывайся от
своей доли, бери часть этих смертей; я, варк, мог бы дать им Вечность, но
они не взяли ее, а ты... Ты недостоин Вечности!

А я? Я - достоин? Что встает во мне - человек, жаждущий мести, или
ночной варк, жаждущий крови? О небо, как же мы близки...

Погоди, Эри... Почему - варк? Ведь я же прочел Слово Последних.
Прочел... И - ничего. Последние... Кто они - Последние?..

- Последними называют Девятку Верхних, - отчетливо произнесла Лаик.

- Но тогда... Лаик, это Слово не властно над нами! Оно имеет власть
лишь над вошедшими в Девятку! Лишь Верхний варк может снова стать
человеком...

- Ты прав, Эри. Я знала это, едва заглянув в Книгу. Уже теперь
человек в нас слаб и беспомощен. Дойдя до Последних - если нам вообще
удастся подобное - мы убьем всякого, кто осмелится предложить нам стать
людьми. Сейчас мы не можем воспользоваться Словом Последних.

Но когда мы сможем - мы НЕ ЗАХОТИМ!..

За дверью шуршали крысы, но их было еще слишком мало.

- Тогда, Лаик, мы найдем человека. Человека, которому мы доверим
Слово, и он забудет его надолго, может быть, навсегда - но когда он
встретится с двумя Верхними, вышедшими на охоту за ним, и у охотников
будут знакомые имена - он вспомнит Слово Последних и прочтет его над нами.
Если не умрет раньше.

- Никто не пойдет на такое.

- Почти никто. Но никто и не пошел бы на добровольную потерю всего
человеческого - чтобы стать человеком! Нет, это не надежда, это тень
надежды варка, не отбрасывающего тени. Молись, Лаик, чтобы твои Верхние не
заметили этой тени - когда мы придем с повинной.

- Мы придем не каяться, Эри. Возвращение бледного варка... Ты спросил
меня, когда мы вошли сюда - почему заперли книгу? Посмотри на нее...

Я всмотрелся в книгу - и ничего не увидел.

- Нет, Эри, не так. Посмотри изнутри.

...Тьма. Словно все самые древние силы нижнего мира сплелись в бездне
шевелящимся клубком живого первобытного мрака; Слова, Знаки, слишком
много, слишком жутко для хрупкости бумаги - сгусток непроглядной ожидающей
ночи!..

Книга жила, ком мерзейшей мощи природы, спрут тайных знаний,
стремящийся вырваться из толщи скал и тройных заклятий; вырваться,
выползти через своих владельцев - своих рабов! И вырываясь, она убивала,
разрывала знающих, как рождаемый гигант рвет чрево матери.

Я смотрел на Лаик. Мрак клубился, затихал в ней; но не багровый
сумрак ночи варков, а живая, клубящаяся тьма проклятой Книги, ждущая
своего часа.

- Да, Эри. Я многое прочла - и теперь оно во мне, притаилось, и я не
знаю, каких слов не хватает Ему, чтобы освободиться. В отдельности - это
слова, Слова и Знаки, но вместе оно живое! - и я беременна им, Эри... Мы
вернемся к Верхним, и ради Слов они примут нас, хотя бы мы растоптали все
законы всех миров! Мы будем ждать, Эри, и ОНО будет ждать, и кто из нас
дождется первым...

- Хорошо, Лаик. Мы пойдем к Верхним, и мы отыщем человека. Мне тоже