Чтение 14–й страницы книги ~Приговоренный~

Я проснулся сразу, вдруг.

- Эл!

Юлай стоял на пороге. Перемигивающиеся лампочки бросали тусклый свет
на его плоское лицо.

Я не шевельнулся. Я не хотел подниматься, мне вполне хватало дневных
бесед.

- Эл!

Я не откликнулся.

Киклоп по-бычьи напрягся, наклонил мощную голову и прислушался к
моему дыханию. Потом отошел от дверей, убедился - я сплю. Он не включил
свет: я только слышал, как он одевается.

Наконец, хлопнула входная дверь.

Я мгновенно оказался на ногах.

Он действительно хотел поднять меня или просто проверял - сплю ли я?

С давно облюбованного подоконника я увидел внизу огни.

Тянуло отбивным ветром, по небу шли рваные тучи. Самое лучшее время
для серьезных дел.

Внизу ревнул мотор.

В его приглушенном голосе теплилась ласка; в отличие от человеческих,
голоса машин не вызывают страха.

Я молча всматривался в ночь.

Юлай коротко свистнул, из тьмы вынырнул Ровер. Два мрачных силуэта
двинулись к горбатому бункеру.

Зачем он меня окликал? Почему не спустился на берег, где двигался,
мигал огонек фонаря?

Я бесшумно оделся и также бесшумно спустился по крутой тропе. Ровер
мне помешать не мог, он ушел с киклопом.

Озаренный слабой луной берег показался мне пустым, но я не зря
вовремя затаился в тени - у самой воды, дышащей холодом, показался
человек.

Он шел наверх.

Затаившись за выступом скалы, я пропустил его так близко, что услышал
затрудненное дыхание.

Рослый человек в клеенчатой зюйдвестке, он поднимался легко и быстро,
он явно знал, куда выведет его тропа. Низкий капюшон закрывал лицо, но
меня интересовал не сам человек, я лихорадочно искал: где лодка? есть ли
на берегу еще кто-то?

Я дождался, когда человек в зюйдвестке исчезнет за выступами скал,
потом глянул вниз.

Металлическая сеть влажно и нежно поблескивала в лунном свете. Лодка
стояла прямо над ней, рядом с берегом, и еще я увидел проем в сетке. Один
прыжок, и пловец окажется на свободе!

Но почему пловец? Далеко ли уплывешь в холодной воде?

Если вытолкнуть лодку за проем - ее мотор работал на холостом ходу -
погони не будет, Юлаю не на чем гнаться за мной; если у его гостя есть
оружие, воспользоваться им при таком неверном свете тоже будет нелегко.

Мотор лодки работал уютно и ласково. Он тревожил сердце. Я прижал
локоть к боку - мне не хватало "магнума", он придал бы мне уверенности.

Минута? Пять? Полчаса? - есть ли у меня хоть какой-то запас?

Я решился.

Я прыгнул в лодку и, отталкиваясь от сетки, вывел ее в широкий проем.

Мир был соткан из смутной игры теней, из плеска, запаха водорослей и
йода. Мир раскачивался, показывая мне клыки подводных, вдруг обнажающихся
камней. Темная вода, колыхаясь, раскачивала лодку, обдавала меня холодом
брызг. Я промок, но не торопился включать мотор, хотя тучи теперь шли так
низко, что заметить меня с берега было бы трудновато.

Надвинулся камень, хищно, до блеска отполированный водой. Я
оттолкнулся веслом.

Смогу я найти проход в рифах?

Я оглянулся.

Во тьме, затопившей прибрежные скалы, не маячили огоньки. Я не слышал
голосов, выстрелов. Скорее всего, Юлай и его гость пока не обнаружили
пропажу.

На мгновение я почувствовал укол в сердце.

А может, нечего обнаруживать? Может, они следили за мной, видели
каждое мое движение?

Все произошло слишком просто...

Слишком просто, черт побери!

Они, наверное, вызывают сейчас вертолет. Через полчаса меня
расстреляют и утопят.

Да нет.

Как раз такое вот продолжение выглядит слишком усложненным...

Я включил мотор и сразу ощутил его ровную надежность.

Автоматически вспыхнул прожектор, осветив идущие ровной стеной валы.
Судя по их мощному напору, я прошел самую опасную полосу рифов.

Куда, собственно, плыть?

Никогда в жизни я не чувствовал себя столь одиноким.

Зато я был свободен, это стоило всех тревог.

Без всякой злобы я подумал: Юлай упустил меня. Даже посочувствовал
киклопу: его непоколебимая непоколебимость поколеблена.

Но что-то мучило меня, саднило.

"Мы не убиваем..."

Юлай видел вошедшую в бухту лодку, но ушел в пункт связи и увел с
собой пса. Гость, оставив лодку, тоже поднялся наверх, не удосужившись
перекрыть проход в металлическом заграждении. Не слишком ли много
счастливых совпадений?

Опять потянуло ветром. Небо густо закрыли сумрачные тучи, в их
разрывах поблескивало несколько тусклых тоскливых звезд, появлялась и
исчезала луна - зеленая, ледяная. Я для нее ничего не значил, ей было
абсолютно все равно, куда я спешу, но самим своим существованием она
невольно спасала меня - держать ее по правому борту, и чтобы волны
накатывались с кормы...

Валы накатывались громоздкие, вялые.

Поднимаясь, они таинственно и нежно вспыхивали, ветер сдирал с них
пену, я то взлетал в смуту лунного света, то проваливался на дно влажных
колеблющихся провалов.

Часа два я вел лодку вдоль гористого берега, потом слева по ходу
вспыхнули многочисленные огни, совсем не там, где я ожидал их увидеть.

Город?

Тот, в который я наезжал на машине Пана? Скучный, как смерть,
пыльный, как пустыня?

Не похоже... Слишком яркие огни для такого городишки...

Выключая ставший ненужным прожектор, я увидел валявшийся на дне лодки
парусиновый сверток.

Что в нем?

Ткнул ногой. Похоже на металогические коробки.

Ладно. Сейчас не до них.

Если киклоп действительно сам подстроил побег, вряд ли он оставил бы
груз в лодке.

Эта мысль успокаивала.

Начинало светать. Сквозь легкие хлопья нежного тумана достаточно
отчетливо просматривалось каменистое побережье; в одном месте я увидел
кривые обломанные мачты, остовы полузатопленных судов - что-то вроде
кладбища старых кораблей, морская свалка.

Лучшего не придумаешь.

Радуясь неожиданному открытию, я не успел пригнуться - лодку волной
бросило на борт ржавого накренившегося танкера, выпотрошенного, судя по
звуку, до самых трюмов. Я упал и разбил о шпангоут губы.

Ладно.

Я выплюнул кровь.

Свобода пахла гнилью и водорослями, ржавчиной и мазутом, она
всхлипывала, вздыхала, стонала под бортами мертвых кораблей, тем не менее,
это была свобода.

Конечно, это был не тот скучный городишко. А если тот, значит, его
здорово почистили от пыли и скуки, а жителям хорошо поддали под зад - все
они с утра бегали, как заведенные.

Да и сам городок выглядел, я бы сказал, самоуверенно.

Почти сразу я набрел на парк; он оказался, конечно, Баттери-парком,
ни больше ни меньше, хотя украшали его всего лишь гипсовые скульптуры,
зато под Родена; прогулялся я и по Ярмарочному парку, где не нашел ни
одной торговой палатки; увидел "Библиотеку и картинную галерею" - здание
столь мощной постройки, что в нем спокойно можно было хранить весь
национальный запас золота; наконец, я набрел на "Музей нашей естественной
истории", такой большой, что в нем можно было выставлять скелет кашалота в
натуральную величину.

Отели в центре городка оказались, конечно, "Паркер-хаусом" и
"Карильоном". В первом я выпил чашку кофе с фирменными круглыми булочками,
второй меня удивил малыми размерами - в отличие от настоящего "Карильона",
в нем не заблудился бы и карлик.

Зато магазинчики меня вполне устроили.

"Разумно быть экономным", "Никто не продает дешевле Гимбела", "Стерн
доставит куда угодно"... Может, это и звучало несколько хвастливо, зато
отвечало истине. Я нашел в магазинчиках все, что необходимо человеку в