Чтение 14–й страницы книги ~Вода и кораблики~

Пошел, как вчера. К горам. Дойти до гор. Уткнулся в Ржавую топь и
запрыгал по ускользающим кочкам. Где-то в тумане страшно кричала выпь,
горы исчезли в душной мгле, в которую Коль гнал себя за очищением. Он
безнадежно балансировал, размахивая беззащитными руками, разбрызгивая
волны грязи, кочки рвались из-под ног, он шел. Трясина сипела, выстреливая
очереди смрадных пузырей, кочки пропали, и Коль, не останавливаясь ни на
секунду, стал, волоча ноги в тине, шагать по липкому дну, широко
колыхавшемуся под ним. Шаги становились все короче, требовали все больше
усилий, болото победно орало, вокруг, вереща, вились тучи растревоженного
гнуса. Я спятил, подумал он, но не остановился. Его затягивало все глубже,
но он помнил, как сияли над горизонтом далекие хребты, и шел, брел, полз.
углом сознания ожидая, когда же придет страх, но страх не приходил, не
было жажды жизни в нем, все выгорело, остались лишь усталость, тоска, тьма
и смрад, и наконец что-то лопнуло у него под ногой, трясина распахнулась,
и он повис над новой бездной, так не похожей на прежнюю, звездную, где
погибли все его друзья, а он лишился жизни.

Он не успел утонуть. Из рыжей дымки вынырнул скорди; утюжа зелень
брюхом, аккуратно подполз к Колю, и колпак открылся. Коль молча вцепился в
борт. Скорди стал подниматься, пальцы срывались, болото не отпускало. Но
Колю перестало быть все равно. Скорди замер, потом приспустился. Коль
закричал: "Вы с ума сошли?!" - но тут же понял, что ему дают возможность
перехватиться поудобнее. Он перехватился, и скорди еще настойчивее поволок
его из сосущей, жадной грязи.

Густая поверхность болота оставила грудь, сладострастно и
омерзительно проползла по животу, цепляясь за ноги, оттянулась к коленям
и, наконец, хлюпнув, раздалась. Он зацепился подбородком за борт.

- Помогите же... - просипел он. Никто не помог, и тогда он, вслух
вспоминая матерщину, стал переваливать себя внутрь. Что-то садистски
клокотало в нем: ну-ка, послушайте... Разберетесь? Нужен перевод? Он
изругал Симу в пух и прах, потом изругал всех их в пух и прах, потом
изругал отдельно Макбета и залез в скорди. Сник на полу, уткнувшись в
цоколь сиденья. В промежутках между судорожными вздохами он продолжал
ругаться, но уже не с прежним пылом, а потом его будто ударили, и он
замолчал. Подышал еще и хрипло спросил:

- Да, вот такой я. А вы как думали? Не так? Так? Правильно.

В скорди никого не было.

Он обалдело озирался - единственное сиденье было пусто.

- Здесь что, никого нет? - тихонько спросил он.

В ответ не раздалось ни звука - только пищали мошки. Скорди парил в
волнах зловонного тумана. Коль приподнялся и опустил колпак.

- Кто меня... - у него перехватило горло, и тогда он, вдруг
испугавшись, шепотом спросил: - Здесь есть кто-нибудь?

Никого не было.

- Кто привел сюда скорди? - этот вопрос был задан уже очень громко. -
Не сам же он, черт возьми, прилетел?

- Я сам прилетел, - сказал скорди.

Коль отпрянул и стукнулся затылком о колпак.

- Ты?

- Ага.

Коль медленно осознавал.

- Ты что же, сам по себе?

- Ну, не слишком. Ребята послали меня присмотреть, как бы чего не
вышло.

- А что они сейчас?

- Не знаю. Вроде, уходить собрались.

- Не знаешь... Стоп, так ты не телепат?

- Нет, конечно, я же механический.

- Ага, - Коль с трудом взгромоздился на сиденье. - Значит, уходить.
Куда?

- К своему скорди.

- Ф-фух, - облегченно вздохнул Коль, - слава богу. Тогда давай домой.

- Самое страшное, - проговорил скорди, трогаясь с места и полого
поднимаясь, - что ты действительно выглядишь обрадованным.

- Это потому, что я действительно обрадован... И все об этом. Зачем
тебе пульт, раз ты по первому слову летишь?

- Чтоб ты правил, когда хочешь. Но я же спецскорди, лесниковый. Ежели
бы тебя где травмировало, я б сам соображал, что делать, куда везти,
оказывал бы первую помощь...

- Знаешь, меня так и подмывает заглянуть под сиденье, не спрятался ли
там кто.

- Ты только что оттуда вылез. Впрочем, для приятности можешь. Надо
всегда делать, что хочешь. Для счастья необходимо и достаточно: а -
делать, и бэ - что хочешь. Ну, и цэ - чтобы получалось.

Скорди болтал и летел не шустро - может, давал ребятам время уйти
подальше. Он едва не касался деревьев.

- А если хочешь того, чего не хотят другие?

- Так не бывает.

- Может, это в ваше время так не бывает...

- Ты теперь тоже живешь в нашем времени.

Коль качнул головой.

- Я в нем только пребываю.

- Плакса чертов, - сказал скорди. Больше они не разговаривали до
самого скита, но когда скорди мягко опустился на поляну между сараем и
крыльцом, откинул колпак, и Коль шагнул наружу, то сзади раздалось: -
Выметайся, о зловонный. Смердящий твой покров мне опротивел, и тянет
пальцы в рот совать для облегчения рвоты.

Коль обернулся.

- Чей это сонет? - спросил он, едва удерживаясь от нервного смеха.

- Мой, - скорди был крайне горд.

- Ты знаешь про пальцы?

- Книжки читаю художественные. Не в пример некоторым.

- Да ты, братец, корифей, как я погляжу, - пробормотал Коль и, на
ходу стаскивая истекающую грязной водой одежду, вошел в скит. Все было
прибрано аккуратнейшим образом. Все было так, как до.

Сидела у меня на коленях. Каких-то четыре часа назад. Нежная,
упругая, женственная, совершенно близкая. Ведь мог бы...

Он вытащил штык. Повертел, наслаждаясь блеском лезвия. Кто-ты вымыл
его после картошки. Наверное, Сима. Штык был тверд и сух. Штык был уверен
в собственной правоте. Он не колебался бы ни секунды. Расчекрыжить себе
глотку - и все дела.

- Прикрылся бы, охальник, - ханжески протянул скорди.

- Иди-ка сюда.

Скорди осторожно подполз.

- Не вздумай пырнуть меня своим рубилищем.

- Еще чего. Я на тебя влезу.

Он взобрался на колпак и стал вырезать над дверью, прямо по бревну:
"Пансионъ для холостяковъ. Любое существо женского полу, переступившее сей
порогъ, будет немедленно подвергнуто расстрелянию без суда и протчих
сантиментовъ". Он резал долго, прилежно. Лес звенел. Легко сыпались на
крыльцо деревянные крупинки. Потом подметать надо, предвкушающе думал
Коль, еще дело, полчасика уйдет... А там - обед... а там, глядишь, и на
боковую...

- Слушай, звездный герой, - сказал скорди снизу. - Сколько тебе надо
женщин?

- Ну, пары десятков хватит на первое время, - пробормотал Коль.

- А штаны от истощения не свалятся?

- Дур-рак ты и хам, - ответил Коль, спрыгивая с колпака на крыльцо.

Вырезал. Подмел. Еще только к полудню шло.

Обед... Лень было возиться. Уселся за пустым, чисто прибранным
столом, бестолково поводил по углам глазами.

- Не выспался я нынче...

- Поплачь по этому поводу.

Коль хотел заорать на него, но не было сил. Не было ярости, этой
спасительницы униженных и оскорбленных - усталость, только усталость.

- Экий ты бездушный, - тихо сказал он.

- Ты что-то путаешь, я механический!

- Черта лысого механический... У нас вот на "Востоке" были
механические... симпатичные такие, с лампочками, кнопочками, слова лишнего
не скажут...

- Яко кабарги, только без лапок.

- Что же мне делать теперь? Я с тобой жить не смогу, прикончу, - выло
причитал Коль, а сам все чувствовал и чувствовал ласковую, округлую, почти
преданную тяжесть у себя на коленях.

- Кишка тонка, - отозвался скорди из-за окошка.

- Интераптор опять выну...

- Ну и что? Постою-постою... ты помрешь, придут ко мне и вставят.

- Ты до той поры устареешь, тебя на слом сдадут, - сказал Коль
злорадно, - на переплавку.

- Не-а, меня в музей поставят, - возразил скорди. - Это, мол,
самолетающий механизм, который выволок из болота Коля Кречмара, пережитка
тяжелого прошлого, когда тот, воспылавши низменною страстию к девице
Серафиме - а быдь на ее месте какая другая, воспылал бы ровно так же - аки
сатир колченогий бросался на нее неоднократно, но, достойный отпор
получивши, задумал утопиться, и болото предпочел и реке, и озеру, ибо вода
в них зело чиста, не для Кречмара, коий трясине зловонной да смрадной
сродни. Во.

- Трепло, - сказал Коль.

Мягко округленный прозрачный нос сунулся в открытое окошко - Коль
погрозил ему кулаком.

- Подумаешь, цаца, - проворчал скорди обиженно. - Уж и пошутить