Канэко?
вызывал?
и снова лег в кресло, откинув спинку. Кресло было мягкое, прохладное,
коктейль был ледяной и вкусный. Он лежал, прихлебывая из стакана, с
полузакрытыми от удовольствия глазами и слушал, как директор разговаривает
с Канэко. Канэко сказал, что не может выбраться - его не пускают. Директор
спросил: "Кто не пускает?" - "Здесь сорок человек, - ответил Канэко, - и
каждый не пускает". - "Сейчас я пришлю к тебе Габу", - сказал директор.
Канэко возразил, что здесь и так достаточно шумно. Тогда Матвей рассказал
о Волне и напомнил извиняющимся тоном, что Канэко, помимо всего прочего,
является начальником СИБ Радуги. Канэко сердито сказал, что он этого не
помнит, и Горбовский ему посочувствовал.
чувство жалости и сострадания. На каждую освоенную, а иногда и не совсем
еще освоенную планету рано или поздно начинали прибывать аутсайдеры -
туристы, отпускники (всей семьей и с детьми), свободные художники, ищущие
новых впечатлений, неудачники, ищущие одиночества или работы потруднее,
разнообразные дилетанты, спортсмены-охотники и прочий люд, не числившийся
ни в каких списках, никому на планете не известный, ни с кем не связанный
и зачастую старательно уклонявшийся от каких-либо связей. Начальник СИБ
был обязан лично знакомиться с каждым из аутсайдеров, инструктировать их и
следить, чтобы каждый аутсайдер давал ежедневно о себе знать сигналом на
регистрирующую машину. На зловещих планетах типа Яйлы или Пандоры, где
новичка на каждом шагу подстерегали всевозможные опасности, команды СИБ
спасли не одну человеческую жизнь. Но на плоской, как доска, Радуге, с ее
ровным климатом, убогим животным миром и ласковым, всегда тихим морем СИБ
неизбежно должна была превратиться и, судя по всему, превратилась в пустую
формальность. И вежливый, корректный Канэко, чувствуя двусмысленность
своего положения, занимался, конечно, не инструктажем литераторов,
приехавших поработать в одиночестве, и не прослеживанием замысловатых
маршрутов влюбленных и молодоженов, а своим планированием или каким-нибудь
другим настоящим делом.
переправить в Столицу.
сказал Канэко. - В угрожаемых районах аутсайдеры практически никогда не
бывают. Там голая сухая степь, там дурно пахнет, очень жарко...
есть Волна. В такое время лучше, чтобы все незаинтересованные люди были
под рукой. Сейчас сюда придет Габа со своими бездельниками, и я пошлю его
к тебе. Организуй там.
погиб, подумал он. А погибнув, воскрес. Со мной такие вещи тоже бывали.
Видно, эта пресловутая Волна вызвала порядочную панику. Во время паники
всегда кто-нибудь гибнет, а потом ты очень удивляешься, встретив его в
кафе в миллионе километров от места гибели. Физиономия у него поцарапана,
голос хриплый и бодрый, он слушает анекдоты и убирает шестую порцию
маринованных креветок с сычуанской капустой.
стал смешивать себе коктейль из гранатового сока и ананасного сиропа. - Со
мной говорил Маляев из Гринфилда. Камилл каким-то образом оказался на
передовом посту, задержался там и попал под Волну. Какая-то запутанная
история. Этот Скляров - наблюдатель - примчался на Камилловом флаере,
закатил истерику и заявил, что Камилл раздавлен, а через десять минут
Камилл выходит на связь с Гринфилдом, по обыкновению пророчествует и снова
исчезает. Ну разве можно после таких вот выходок принимать Камилла
всерьез?
парень, очень недалекий... Предполагать, что он предал Камилла - это же
нелепо. Вечно Маляеву приходят в голову какие-то дикие мысли...
Впрочем, не будем об этом. Будем лучше о Волне.
физики никогда не знают заранее, как она будет себя вести. Она, например,
может в любой момент рассеяться. - Он помолчал. - А может и не рассеяться.
страшное зрелище.
по планете. Я все время кого-нибудь жду, кого-нибудь умиротворяю, или
кто-нибудь меня ждет... Уверяю тебя, если бы у меня было свободное
время...
так ли?
предсказывал, что этот эксперимент окончится неблагополучно. Они не
обратили на это никакого внимания. Я, следовательно, тоже. А теперь
Ламондуа признает, что Камилл был прав...
ввалился молодой громадный негр в коротких белых штанах, в белой куртке и
в белых туфлях на босу ногу.
о господин мой директор? Хочешь, я разрушу город или построю дворец? Хотел
я, угадав твои желания, прихватить для тебя красивейшую из женщин, по
имени Джина Пикбридж, но чары ее оказались сильнее, и она осталась в
Рыбачьем, откуда и шлет тебе нелестные приветы.
приветы Ламондуа.
стартовую камеру войду я, и Ламондуа нажмет пусковой рычаг, вот тогда
будет настоящая Волна! А это вздор, зыбь, рябь! Но я слушаю тебя и готов
повиноваться.
окно. - Ступай с ними на космодром, ты поступаешь в распоряжение Канэко.
глотки за окном грянули под банджо на мотив псалма "У стен Иерихонских":
перемахнул через подоконник.
Застоялись младенцы. Не знаю, что я буду делать без них.
спину. Спина была широченная, но почему-то такая сгорбленная и несчастная,
что Горбовский забеспокоился. У Матвея, звездолетчика и десантника, просто
не могло быть такой спины.
Верещагин Олег
Березин Федор
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Витковский Евгений