возвращайтесь". Он покачал головой.
всякий случай вы держитесь лучше позади. Оставайтесь в глайдере. Вы
никогда не были в опасных ситуациях, и я просто боюсь, что вы
растеряетесь.
котлован и помчался вдоль утоптанной дороги, ведущей на восток. Над
равниной поднималась маленькая, яркая луна, а на западе над хребтом висел
багровый узкий серп. Дорога свернула, огибая высокий холм, и они увидели
несколько рядов занесенных снегом хижин.
кабину ворвался гадкий запах - вонь испражнений на морозе, тоскливый запах
большой беды. По сторонам улицы стояли покосившиеся обшарпанные лачуги без
окон, в лунном свете серебрились шапки чистого снега на плоских крышах и
отвратительно чернели сугробы у входов. Улица была пуста, и можно было
подумать, что поселок покинут, но тишина была полна хрипами, вздохами и
заглушенным треском сухого кашля.
Ни на улице, ни в темных боковых переулках не было видно ни души.
остановил глайдер. - Вы здесь подождите, а я схожу посмотрю.
только посмотрю, и сейчас же вернусь. Если здесь ничего не получится,
пойдем дальше.
ведущей к двери ближайшей лачуги. Страшно и гадко было идти туда. Он
оглянулся. Антон уже стоял рядом.
Его затошнило, и он зашагал, подняв голову, чтобы не видеть тропинки.
Дверь с визгливым скрипом открылась ему навстречу, и из нее выпал
совершенно голый, длинный, как палка, человек. Он повалился на обледенелый
сугроб и мертво стукнулся о стену хижины. Вадим нагнулся над ним. Это был
мертвец, уже давно закоченевший. Сколько же их я увидел за сегодняшний
день, - подумал Вадим. В хижине кашляли, и вдруг высокий скрипучий голос
затянул песню. Это было похоже на вой. Голос выводил одни только тоскливые
рулады без слов. А может быть, это был просто плач.
нее неподвижно торчал черный силуэт Саула. Жутко блестел под яркой луной
снег на пустынной улице. И протяжно плакал и жаловался высокий голос за
дверью. Антон тихонько толкнул Вадима в бок.
словно замерзшее.
душный воздух ударил ему в нос и он задохнулся. Круг света упал на сырой
земляной пол, покрытый бледной вытоптанной травой. Вадим увидел десятки
скорченных тел, прижавшихся друг к другу, сплетение тощих голых ног с
огромными ступнями, высохшие лица, искаженные резкими тенями, раскрытые
черные рты - люди спали прямо на земле и друг на друге. Казалось, они
лежали штабелями в несколько рядов, и они дрожали во сне. А вой тянулся
без передышки, не прекращаясь, и Вадим не сразу заметил певца, а потом
поймал его в круг света. Человек, обхватив острые колени, сидел на спинах
спящих. Он глядел на свет фонарика остекленевшими глазами и пел, вытягивая
растрескавшиеся губы.
что-нибудь.
замер. Он сразу же смешался со спящими, и Вадим уже не смог бы найти его.
Он судорожно глотнул, сделал шаг вперед и похлопал кого-то по голой ноге.
Нога была ледяная, мертвая. Вадим дотронулся до другой ноги. И эта нога
тоже была ледяная, мертвая. Тогда он повернулся и, пошатнувшись, налетел
на что-то широкое, теплое.
Вадиму чистым и сладким.
окоченевшие. Мертвые. - Он отстранился от Антона и осторожно пошел по
тропинке к дороге. Саул по-прежнему неподвижно торчал из глайдера. Вадим
заметил, что фонарик еще горит, выключил его, сунул в карман и полез в
глайдер. Саул молча смотрел на него. Подошел Антон, облокотился на борт и
тоже стал смотреть на Вадима. Вадим уткнулся лицом в дугу руля и сказал
сквозь зубы: - Это не люди. Люди не могут так. - Он вдруг поднял голову. -
Это киберы! Люди только те, которые в шубах! А это киберы, безобразно
похожие на людей!
киберов.
Нужен "язык". - Он хлопнул Вадима по плечу. - Действуйте, лейтенант, и без
"языка" не возвращайтесь.
- Только, по-моему, нам не это нужно.
- Какая уродливая затея!
затейников. В шубах.
при котором человек...
прошли несколько серых теней в рубахах.
прошли двое в мехах с длинными шестами.
догнать их и взять...
не живут, уверяю вас. Поехали, а то еще потеряем...
пытался представить себе, как они берут испуганного, ничего не понимающего
человека под руки, тащат его к глайдеру и впихивают в кабину, а он жалобно
кричит и отбивается... Попробовали бы меня так, подумал он. Я бы все
разнес... Он прислушался. Саул говорил:
отбиваться.
насилии не может быть и речи.
Ткнут вас копьем, и начнется такая кровавая кутерьма...
смейте ничего предпринимать.
вида двухэтажный домик, возле которого толпились люди, освещенные красным
огнем факелов. Сбившись в кучу, стояли люди в мешковине, а вокруг них
сновали люди в шубах. Вадим поехал совсем медленно, прижимая глайдер к
теневой стороне улицы. Он представления не имел, с чего начинать и что
делать. Антон, судя по всему, тоже. Во всяком случае, он молчал.
теплый домик? А где-нибудь поблизости и уборная есть. Самое милое дело -
брать "языка" возле уборной. Кстати, вы заметили, что здесь нет ни одной
женщины?
Раздался протяжный жалобный крик. Кучка людей в мешковине пришла в
движение, построилась, и вдруг двинулась прямо навстречу глайдеру. Около
крыльца закричали в несколько голосов. Вадим поспешно затормозил и посадил
глайдер.
Антон. Люди в мешковине приблизились и быстрым шагом прошли мимо. Вадим
ахнул. Два десятка босых людей были впряжены в тяжелые неуклюжие сани, в